Часть 74 из 129 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Фейн и сам не понимал сути того, что умел вытворять. Часть его силы, наверное, была получена от Темного, часть же – из Аридола; эти способности стали постепенно проявляться после того, как он уже перестал быть Паданом Фейном. Он просто знал, что может сделать и при каких обстоятельствах.
Бросившись на колени перед креслом, Нан ухватилась за полу его кафтана.
– Пощадите, мастер Мордет! – взмолилась она. – Помилуйте его! Он всего лишь ребенок! Всего лишь ребенок!
Склонив голову набок, он с интересом посмотрел на женщину. А она довольно хороша. Ногой он оттолкнул ее в сторону и встал. Мурддраал, украдкой наблюдавший за этой сценой, почувствовал на себе его взгляд и отвернул безглазую голову в сторону. Он хорошо знал все эти Фейновы… штучки.
Вскочил Фейн потому, что от возбуждения не мог усидеть на месте. Падение ал’Тора должно стать делом его рук, его, а не Избранных! Как добраться до него, как причинить боль его сердцу? Есть, конечно, эти болтушки в «Кулэйновом псе», но уж коли ал’Тор пальцем не пошевелил, когда беда грозила всему Двуречью, то наверняка не слишком обеспокоится, ежели Фейн спалит гостиницу с этими двуреченскими дурехами. Но с чем ему, Фейну, приходится работать? Кто у него есть? Горстка оставшихся с ним бывших Чад Света. Это была на самом деле всего лишь проверка – тот, кто действительно ухитрился бы убить ал’Тора, умолял бы содрать с него живьем кожу! – однако она уменьшила их число. У него были еще мурддраал, стая троллоков, укрывшаяся за городом, да несколько приспешников Темного – здесь, в Кэймлине, и по дороге в Тар Валон. И что любопытно, в последнее время он стал каким-то образом отличать от всех прочих людей этих самых приспешников Тьмы, даже тех, которые только намеревались принести обеты Тени. Словно у каждого из них клеймо на лбу.
Нет! Не то. Фейн попытался сосредоточиться, очистить сознание от всего постороннего. Взгляд его упал на женщину, которая что-то лепетала, склонившись над своим сыном. Как будто ее стоны и хлопоты могли помочь. Фейн и сам не знал, как остановить то, что начал своими действиями. Может, мальчишка и выживет – в этот фокус Фейн не вложил всю свою душу. Отвлечься, вот что сейчас нужно. Чем бы отвлечься? А вот хорошенькая женщина… Как давно у него была женщина?
Улыбнувшись, он взял Нан за руку. Надо же оторвать ее от этого дурацкого мальчишки.
– Пойдем со мной. – Голос его зазвучал совсем по-другому, внушительно, и даже лугардский акцент пропал, хотя сам он этого, как всегда, не заметил. – Думаю, ты знаешь, как подобает выказывать истинное почтение. Угодишь мне – и я не сделаю тебе ничего дурного.
Отчего она упирается? Фейн недоумевал, ведь он так прекрасен и очарователен! Придется причинить ей боль. И виноват в этом будет ал’Тор.
Глава 29
Огонь и Дух
Остановившись в тени перед Малой Башней, Найнив тщательно утерла лицо давно уже влажным носовым платком и спрятала платок в рукав. Проку от того было немного – пот сразу же выступил снова, но там, в доме, она хотела выглядеть как можно лучше. Казаться невозмутимой, безмятежной, исполненной достоинства. Только вот надежды на это почитай что нет. В висках у нее стучало, и ее так мутило, что поутру она даже смотреть не могла на завтрак. Конечно, все это из-за жары, но какая разница, если больше всего на свете ей хотелось лечь, свернуться клубочком и умереть. В довершение ко всему ее просто изводило проклятое чувство погоды: по всем признакам это раскаленное солнце должны были скрывать черные грозовые тучи.
Лениво прохаживающиеся перед входом в Малую Башню Стражи мало походили на караул, тем не менее это был караул, и самый настоящий. Глядя на них, Найнив вспомнила о виденных ею в Твердыне Тира айильцах: те тоже чем-то походили на волков. Из Малой Башни выскочил мужчина и заспешил по улице – лысый, с квадратным лицом, не выше Найнив, но очень широкоплечий. Над плечом его торчала рукоять меча. Это был Джори, связанный узами Стража с Морврин.
Мимо, направляя коня прямо на толпу, проехал бритоголовый, с одной лишь прядью волос на макушке, Уно. Он был закован в сталь, но даже при этом жара его почти не тревожила. Он повернулся в седле, чтобы взглянуть на Найнив единственным глазом, и лицо его помрачнело. Ну конечно, Бергитте проболталась. Всякий раз, встречаясь с Найнив, этот человек ждал, что его попросят раздобыть лошадей. И по правде сказать, она уже была готова к этому. Даже Илэйн не стала бы утверждать, что они делают здесь что-то путное.
Уно заехал за угол и пропал из виду, и Найнив вздохнула, с неохотой сознавая, что все время пытается оттянуть момент, когда придется войти. Мирелле, наверное, там. Вытерев в очередной раз лицо, Найнив хмуро посмотрела на свою покрасневшую, со сморщившейся кожей руку – чисткой кастрюль она занималась уже одиннадцать дней, а оставалось еще двадцать девять! – и вошла.
Здесь, в комнате, которая в бытность Малой Башни постоялым двором служила обеденным залом – теперь-то все называли ее не иначе как приемной, – было малость прохладнее, чем на улице. Слабое облегчение для ее раскалывавшейся головы. До ремонта здесь так ни у кого руки и не дошли: штукатурка со стен осыпалась, обнажив дранку, а из каминов повываливались камни. Арейна, Николь и еще какая-то послушница усердно терли щетками пол, но грязь просто въелась в него, и толку от их стараний было немного. Вид у Арейны был крайне недовольный – ей вовсе не нравилось драить пол, да еще вместе с послушницами, но здесь, в Салидаре, повседневной работой загружали всех. В дальнем конце комнаты Романда беседовала с двумя стройными, явно немолодыми – о чем можно было судить если не по лицам, то по совершенно седым волосам – Айз Седай. На плечи обеих были накинуты легкие дорожные плащи-пыльники, – видимо, они только что прибыли. Мирелле не было видно, и Найнив вздохнула с облегчением – от этой Мирелле только и жди неприятностей, и частенько немалых. За столами, конечно не подобранными один к другому, но ровно и аккуратно расставленными, сидели Айз Седай; они просматривали бумаги, отдавали распоряжения слугам или беседовали со Стражами. Сестер было немало, но все же меньше, чем когда Найнив попала в Малую Башню впервые. Теперь в комнатах наверху жили только восседающие из Совета Башни и их служанки – всех остальных выселили, чтобы освободить место под рабочие кабинеты для Айз Седай. Коль скоро Малая Башня объявила, что функции Белой Башни перешли к ней, здесь стремились завести порядки, хоть немного напоминающие о Тар Валоне. Когда Найнив побывала здесь в первый раз, повсюду царила какая-то суета, видимость настоящей работы. Теперь все выглядело строже, и появилось ощущение, что это действительно Белая Башня.
Приблизившись к одному из столов – не самому ближнему, – Найнив почтительно присела в реверансе:
– Прошу прощения, Айз Седай, мне сказали, что Суан и Лиане находятся здесь. Не подскажете ли, как мне их найти?
Перо в руке Брендас замерло, и она подняла на молодую женщину невозмутимый взгляд темных глаз. Найнив обратилась именно к ней, а не к одной из тех сестер, что сидели ближе ко входу, поскольку в отличие от большинства Айз Седай Брендас никогда не приставала к ней с расспросами о Ранде. Кроме того, Суан, будучи Амерлин, считала Брендас заслуживающей доверия. Это ничего не давало, однако Найнив готова была искать поддержку в любой мелочи.
– С ними беседуют некоторые из членов Совета, дитя мое, – ровным, совершенно не окрашенным эмоциями голосом ответила Брендас. Бледное лицо Айз Седай было вполне под стать голосу. Белые сестры редко выказывали какие-либо чувства, Брендас же – никогда.
Найнив подавила досадливый вздох. Если восседающие вызвали Суан и Лиане для доклада, связанного с их лазутчиками, скоро этот разговор не закончится. Может затянуться и до вечера, а она к тому времени снова окажется среди кастрюль.
– Спасибо, Айз Седай.
Найнив собралась откланяться, но Брендас жестом задержала ее:
– Вчера Теодрин занималась с тобой. Удалось ей чего-нибудь добиться?
– Нет, Айз Седай. – Если ответ Найнив и прозвучал немного напряженно и самую капельку грубовато, то на это была причина. Теодрин сказала, что хочет перепробовать все, и, по-видимому, она действительно имела в виду решительно все. Найнив предпочла бы вовсе не вспоминать о вчерашнем занятии. Как раз вчера Теодрин решила, что для расслабления необходимо выпить вина, и уж как это вышло, неизвестно, но Найнив выпила отнюдь не глоточек-другой. Кончилось тем, что ее – во весь голос горланившую песни! – отнесли в комнату. Да, уж этого занятия она никогда не забудет. А стоило ей лишь вспомнить о произошедшем, как на щеках выступали красные пятна. Брендас наверняка знает, что это было за занятие. Весь Салидар знает. Найнив хотелось съежиться и куда-нибудь спрятаться.
– Я спрашиваю лишь потому, дитя мое, что твоя учеба не дает результата, и исследования, кажется, тоже. Некоторые сестры – я сама слышала – поговаривают, будто ты достигла своего потолка и никаких открытий больше не будет. Возможно, тебе мешают дополнительные обязанности, но, с другой стороны, Илэйн и с послушницами занимается, и кастрюли чистит, однако почти каждый день открывает что-то новое. Некоторые сестры считают, что могли бы обучать тебя успешнее, чем Теодрин. Наверное, если мы по очереди начнем работать с тобой каждодневно с рассвета до заката, от этого будет больше пользы, чем от нерегулярных занятий с Теодрин, которая и сама-то чуть больше чем просто принятая.
Все это было высказано ровным, без малейшего укора тоном, однако щеки Найнив запылали, словно на нее накричали.
– Я уверена, Айз Седай, Теодрин скоро найдет ключ, – пролепетала она. – Я буду стараться, Айз Седай.
Торопливо присев в реверансе, Найнив повернулась, прежде чем Брендас успела задержать ее, и столкнулась лицом к лицу с двумя новоприбывшими седыми сестрами. По правде сказать, они так походили одна на другую – обе с утонченными, аристократическими лицами, – что вполне могли и впрямь оказаться сестрами.
Вообще-то, она не столкнулась с ними, а едва не столкнулась и попыталась было извиниться, но одна из Айз Седай пригвоздила ее к месту взглядом, какой сделал бы честь и ястребу:
– Смотри, куда идешь, принятая. В мое время принятой, позволившей себе толкнуть Айз Седай, пришлось бы драить полы до седых волос.
Другая легонько коснулась ее руки:
– Отпусти дитя, Вандене. У нас много дел.
Вандене сердито фыркнула, но позволила увести себя прочь.
Дожидаясь, когда эта парочка выйдет на улицу, Найнив увидела, как из боковой двери вышла Шириам, а за ней Мирелле, Морврин и Беонин. Мирелле тоже заметила Найнив и уже направилась было к ней, однако Шириам и Морврин с обеих сторон удержали Зеленую сестру за руки и быстро, но очень тихо о чем-то заговорили, то и дело поглядывая на Найнив. Продолжая разговор, Айз Седай пересекли комнату и скрылись за другой дверью.
Лишь выбравшись наконец из Малой Башни, Найнив позволила себе вцепиться в косу. Прошлой ночью они встречались с Хранительницами Мудрости. Нетрудно догадаться, почему они не дали Мирелле заговорить с ней. Ясное дело, встретились с Эгвейн в Твердыне Тира, а ей рассказывать не хотят. Ну конечно, ведь Найнив ал’Мира нынче в немилости. Найнив ал’Мира годится только на то, чтобы чистить котлы, словно распоследняя послушница, хотя на самом деле могла занимать положение по меньшей мере на ступень выше обычной принятой. Занятия с Теодрин бесполезны, учиться Найнив ал’Мира не может, открытий никаких не делает и никогда в жизни не станет Айз Седай. Ведь знала же она, что зря они с Илэйн стали делиться знаниями, полученными от Могидин. Знала!
Язык у Найнив чуть трубочкой не свернулся при воспоминании о мерзостном вкусе разваренного кошачьего папоротника и истолченного листозная. Лекарство, каким она не раз потчевала детей, которые не могут перестать врать. Все верно, такое снадобье и ей самой нужно бы принять, но сделанного-то уж не воротишь. А сами Айз Седай и думать забыли о сделанных ею открытиях и говорят только об отсутствии новых. И об этом проклятом блоке, о котором еще недавно, почитай, и не вспоминали. И собираются исследовать ее с головы до пят с утра до ночи. С этим пора кончать!
Найнив дернула себя за косу так, что чуть ее не оторвала, но настроения это не улучшило. Проходивший мимо лучник в плоском шлеме и короткой кожаной куртке замедлил шаг и с любопытством посмотрел на нее, но получил в ответ такой злобный взгляд, что едва не споткнулся, и поспешил скрыться в толпе. Все Илэйн виновата – зачем она так упрямится?
Неожиданно чьи-то руки обхватили ее сзади за плечи. Найнив резко обернулась, намереваясь отбрить наглеца такими словами, чтобы у него башка отвалилась, и…
Слова замерли у нее на языке.
Перед ней, ухмыляясь в длинные белые усы, стоял Том Меррилин. На морщинистом лице сверкали ясные голубые глаза.
– Удивляюсь я на тебя, Найнив. Вид у тебя такой, будто ты – страшно сказать – сердита. А ведь всем ведомо, какой сладкий у тебя нрав: обмакнешь твой палец – чай станет слаще меда.
Рядом с Томом, опираясь на бамбуковый посох толщиной в палец, стоял поджарый, словно вырезанный из темного дерева, ловец воров Джуилин Сандар. Будучи не тарабонцем, а уроженцем Тира, он по-прежнему носил ту смешную коническую красную шляпу, которую Найнив видела на нем раньше, только теперь вид у нее был весьма потрепанный. Джуилин снял шляпу, как только Найнив на него взглянула. Оба были покрыты пылью и выглядели усталыми и исхудавшими, хотя полнотой ни тот ни другой не отличались и прежде. Вид у мужчин был такой, словно они, уехав из Салидара, неделями почти не вылезали из седел, а если и вылезали, то спали в одежде.
Найнив рта открыть не успела, как налетела Илэйн и бросилась Тому на шею, да так, что тот аж пошатнулся, но тут же подхватил девушку под мышки и, несмотря на свою хромоту, закружил, как ребенка. Они смеялись, когда он ее вертел, смеялись, когда поставил на землю, а когда Илэйн дернула его за ус, расхохотались еще сильнее. Заметив, что руки у нее такие же сморщенные, как и у Найнив, Том поинтересовался, в какие неприятности она влипла за то время, пока он не имел возможности за ней приглядывать. Она, конечно же, заявила, что ни в каком пригляде не нуждается, но при этом краснела, хихикала и покусывала губу.
Найнив глубоко вздохнула. Порой эта парочка вела себя слишком уж нелепо, и эта игра в отца и дочурку заходила слишком далеко. Порой складывалось впечатление, что Илэйн считает себя десятилетней девчонкой, с чем Том совершенно согласен.
– Я думала, Илэйн, у тебя утром занятия с послушницами.
Покосившись на Найнив, Илэйн запоздало напустила на себя строгий вид и принялась оправлять платье с цветными полосами на подоле.
– Я попросила Калиндин заменить меня, – небрежно обронила она. – Решила, что лучше составить тебе компанию. И рада, что это сделала, – добавила Илэйн, улыбнувшись Тому. – Теперь мы сможем услышать обо всем, что ты разузнал в Амадиции.
Найнив хмыкнула. Составить ей компанию, как же! Она смутно представляла себе события вчерашнего вечера, но как смеялась Илэйн, раздевая и укладывая ее в постель, когда солнце еще даже не клонилось к закату, – помнила прекрасно. И уж конечно, не забыла, как Илэйн предлагала вылить ей на голову ведро воды, чтобы освежиться.
Том ничего не заметил – большинство мужчин слепы, хотя как раз он порой проявлял завидную проницательность.
– Долгого разговора у нас не выйдет, – отметил он. – Теперь, после того как Шириам вытянула из нас все, что могла, мы должны доложить еще и Совету. К счастью, все прошло как по маслу. Вдоль реки Элдар белоплащников почти нет, и каждый может переправиться в любую сторону, даже если за день до того с трубами и барабанами объявит о своем намерении. Найол держит крепкие заслоны вдоль тарабонской границы и на севере, где его солдаты пытаются сдерживать пророка, а всех прочих белоплащников до последнего стягивает в Амадицию. Туда же стекается и войско Айлрона. Перед нашим отъездом на улицах уже ходили всякие толки о Салидаре, но я не слышал и намека на то, чтобы этим местом заинтересовался Найол.
– Тарабон, – пробормотал Джуилин, поглядывая на свою шляпу. – Вот уж местечко хуже некуда. Во всяком случае, для тех, кто не может постоять за себя. Так мы слышали.
Кто из этих двоих был лучшим притворщиком, Найнив сказать не могла, но в одном не сомневалась: по этой части любой из них переплюнул бы даже торговца шерстью. Вот и сейчас они явно что-то скрывали.
Заметила это и Илэйн. Ухватив Тома за лацкан, она подняла на него глаза и тихо сказала:
– Ты что-то слышал о моей матери.
То был не вопрос.
Том провел по усам костяшками пальцев.
– Дитя, да на каждой улице Амадиции на сей счет можно услышать сотню слухов, один другого нелепее. – Морщинистое лицо менестреля казалось открытым и простодушным, но поверить в его простодушие было бы большой ошибкой. – Толкуют, будто сюда, в Салидар, собрались все Айз Седай из Белой Башни с десятью тысячами Стражей и они вот-вот пересекут Элдар. Что Айз Седай захватили Танчико, а у Ранда есть крылья и по ночам он летает из…
– Том! – перебила его Илэйн.
Он засопел и сердито покосился на Найнив и Джуилина, словно это была их вина.
– Дитя, это всего лишь слух, столь же нелепый, как и любой другой. Я ничего не смог разузнать точно, а старался, ты уж мне поверь. А говорить не хотел, чтобы зря не бередить твою рану. Может, оставим это, дитя?
– Том! – На сей раз голос девушки звучал тверже.
Джуилин переминался с ноги на ногу и выглядел так, словно ему хотелось оказаться где-нибудь подальше. Том вконец помрачнел.
– Ну, раз уж ты так настаиваешь, слушай. Похоже, в Амадиции все считают, что твоя мать находится в Цитадели Света и намеревается вернуться в Андор с войском белоплащников.
С тихим, невеселым смехом Илэйн покачала головой:
– Ох, Том, неужто ты полагал, что подобная чепуха могла меня огорчить? Мать никогда не отправилась бы к белоплащникам. Мне бы хотелось этого, хотелось, несмотря на то что она учила меня совсем другому. Пусть бы она и впрямь привела в Андор чужеземных солдат, даже белоплащников, лишь бы была жива! Увы! Как говорят, если бы желания были крыльями… – На губах ее появилась печальная улыбка. – Я уже смирилась со своим горем, Том. Мать умерла, и мне остается одно: постараться быть достойной ее. А она никогда не стала бы прислушиваться к нелепым слухам, и уж тем более проливать из-за них слезы.
book-ads2