Когда Гавин наконец опустил девушку на пол, она прильнула к его груди, – похоже, ноги у нее подгибались. – Госпожа моя Эгвейн, айильская Айз Седай, – с насмешливой торжественностью произнес он, – я люблю тебя и жду не дождусь, когда ты сможешь связать меня узами Стража. – Потом он улыбнулся и уже серьезно добавил: – Я люблю тебя, Эгвейн ал’Вир. Ты сказала, что хочешь о чем-то меня попросить. Что тебе нужно – достать луну с небес? Или звезды, чтобы украсить прическу? Честное слово, я… – Не рассказывай Койрен и прочим о том, что я здесь. Вообще не упоминай обо мне. Она ожидала колебаний, но Гавин ответил без промедления: – От меня они ничего не узнают. И ни от кого другого, коли я смогу тому помешать. – Он помолчал, а потом нежно обнял ее за плечи. – Эгвейн, я не хочу спрашивать, почему ты здесь. Но послушай меня, я знаю, что Суан впутала тебя в свою затею, и понимаю, что ты хочешь помочь земляку. Но все это не имеет значения. Тебе нужно вернуться в Белую Башню и закончить учение. Я помню, все они говорили, что когда-нибудь ты станешь могущественной Айз Седай. Ты представляешь себе, как можно вернуться, чтобы не… не понести наказания? Девушка покачала головой, и он поспешил продолжить: – Не важно. Что-нибудь придумаешь, а нет, так я найду выход. Конечно, в то время ты не могла не повиноваться Суан, хотя сомневаюсь, чтобы Элайда сочла это достаточным оправданием. В ее присутствии опасно даже произносить имя Суан, но ничего, как-нибудь выкрутимся. Клянусь. Только обещай мне, что, пока я не найду выход, ты… не наделаешь глупостей. – Он сжал ее в объятиях с такой силой, что девушке стало больно. – Обещай, что будешь осторожна. «О Свет, – подумала Эгвейн, – ну и положение». Не могла же она сказать Гавину, что не намерена возвращаться в Башню, покуда Престол Амерлин занимает Элайда. Ну а «глупости» в его понимании наверняка связаны с Рандом. Вид у юноши был такой встревоженный, а ведь переживал он из-за нее. – Обещаю, Гавин. Я буду осторожна, – ответила девушка, мысленно добавив: «Насколько смогу». – Но тебя я попрошу еще об одном одолжении… – Она помолчала, пытаясь подыскать такие слова, которые причинили бы ему меньшую боль, а потом продолжила: – Ранд не убивал твою мать. Рано или поздно я докажу тебе его невиновность, но, пока этого не случилось, пообещай мне, что ты не поднимешь на него руку. – Клянусь, – немедленно ответил Гавин. Ответ без колебаний, разве что голос его дрогнул, а руки сжали ее еще сильнее. Эгвейн было больно, но она не отстранилась, понимая, что ему куда больнее. – Иначе нельзя, Гавин. Мне потребуется время, чтобы раздобыть доказательства, но я это сделаю. Эгвейн понятия не имела, как это ей удастся, хотя и намеревалась сдержать обещание – ведь лишь слова Ранда будет недостаточно. Но уж коль скоро все так запуталось, она не может позволить себе разбрасываться, надо сосредоточиться на главном. И что же все-таки затевают Айз Седай? Прерывистый вздох Гавина вывел ее из раздумья. – Эгвейн, – хрипло проговорил юноша, – ради тебя я готов на все. Даже на измену и бесчестье. Пойдем со мной, Эгвейн, бросим все это. К югу от Беломостья у меня есть маленькое поместье – деревенька с виноградником. Она расположена в такой глуши, что там нас никто не найдет. По дороге мы можем пожениться. Не знаю, сколько времени у нас в запасе, – наверное, немного, если вспомнить про ал’Тора и Тармон Гай’дон, но хотя бы его мы проведем вместе. Девушка воззрилась на него в изумлении и, лишь когда она поняла, что последнюю фразу: «Что же все-таки затевают Айз Седай?» – непроизвольно произнесла вслух, ей удалось уразуметь, почему Гавин вдруг заговорил об измене. Он решил, будто она хочет, чтобы он шпионил за сестрами из Башни. И готов пойти на это, если такова будет ее просьба, хотя сама мысль о предательстве внушала ему отвращение. Гавин дал слово сделать для нее все, о чем она попросит, и он не шутил. «Никогда, – пообещала Эгвейн, пообещала молча, себе, а не ему, ибо об этом не следовало говорить вслух, – я не стану принуждать его к бесчестным поступкам». Разумеется, она готова была воспользоваться любой его обмолвкой – без этого все равно не обойтись, – но твердо решила даже не пытаться превратить его в соглядатая. Ни при каких обстоятельствах. Сарен Немдал никогда не поймет такого, но только так Эгвейн могла ответить на то, что Гавин не задумываясь положил к ее ногам. – Я не могу, – мягко сказала она. – Ты представить себе не можешь, как бы мне хотелось уйти с тобой, но я действительно не могу. – Неожиданно она рассмеялась, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – Измена? Бесчестье? Гавин Траканд, эти слова вовсе тебе не подходят. Ты так же далек от них, как солнце от тьмы. – Невысказанное обещание никак не запрещало Эгвейн воспользоваться тем, что она так или иначе уже успела от него узнать. Но раз она собиралась использовать это знание против того, во что он верит, следовало дать ему хоть что-то взамен. – Я сплю в палатке в айильском лагере, но каждое утро отправляюсь в город. Вскоре после восхода солнца я прохожу через Ворота Драконовой Стены. Конечно же, он понял ее. Взяв ее руки в свои, Гавин нежно повернул и поцеловал ее ладони. – Спасибо, Эгвейн, для меня это бесценный дар. Конечно, если каждое утро я стану маячить возле ворот, на это рано или поздно обратят внимание. И возможности появляться там каждое утро у меня может не быть. Но не удивляйся, если, когда ты войдешь в город, я окажусь рядом с тобой. Такое будет случаться часто. Когда Эгвейн наконец осталась одна и вышла на улицу, солнце уже перевалило зенит и палило вовсю, а людей вокруг стало поменьше. Прощание с Гавином заняло больше времени, чем она могла предположить. Конечно, объятия и поцелуи не относились к тем упражнениям, которые рекомендовали для поправки здоровья Хранительницы Мудрости, но сердце у нее колотилось, как после хорошей пробежки. Усилием воли Эгвейн постаралась отодвинуть мысли о Гавине на задний план – о том, чтобы вовсе выкинуть его из головы, не могло быть и речи – и вернулась к своему наблюдательному пункту возле конюшни. В здании по-прежнему направляли Силу, – вероятно, это делали несколько женщин, в ином случае кто-то из Айз Седай создавал там какое-то очень большое плетение; потоки были не столь мощными, как раньше, но все же отнюдь не слабыми. В дом зашла темноволосая женщина. Эгвейн ее не знала, но лишенное признаков возраста решительное лицо выдавало в ней Айз Седай. Подслушивать вновь девушка не стала, да и вообще решила здесь особо не задерживаться. Если Айз Седай так и будут шастать туда-сюда, то в конце концов они заметят ее, несмотря на айильский наряд. Эгвейн зашагала прочь, но одна мысль не давала ей покоя. Что же они все-таки затевают? – Мы намерены предложить ему почетный эскорт до Тар Валона, – повернувшись, промолвила Кэтрин Алруддин. Ей никак не удавалось сообразить, то ли эти кайриэнские стулья и впрямь такие неудобные, какими кажутся, то ли так представляется как раз оттого, что они выглядят неудобными. – А когда он отправится в Тар Валон, Кайриэн… опустеет. Сидевшая в золоченом кресле напротив Айз Седай леди Колавир подалась вперед. – Это интересная мысль, Кэтрин Седай. Оставьте нас, – бросила она слугам. Кэтрин улыбнулась. – Мы намерены предложить ему почетный эскорт до Тар Валона, – четко произнесла Несан, ощущая легкий налет раздражения. Несмотря на непроницаемое лицо, тайренский вельможа обеспокоенно переминался с ноги на ногу – в присутствии Айз Седай ему было не по себе. Ко всему, что имело отношение к Силе, хуже, чем в Тире, относились разве что в Амадиции. – А как только он отбудет в Тар Валон, возникнет необходимость укрепить власть здесь, в Кайриэне. Благородный лорд Мейлан облизнул губы: – Почему вы говорите об этом мне? Улыбка Несан могла означать что угодно. Когда Сарен вошла в гостиную, там находились только пившие чай Койрен и Эриан. И разумеется, ожидавший приказаний слуга. Сарен небрежным жестом отослала его прочь. – С этой Берелейн могут возникнуть затруднения, – заявила она, как только закрылась дверь. – Пока не знаю, чем на нее лучше воздействовать – кнутом или пряником. Завтра, насколько я помню, мне предстоит встретиться еще и с Аракомом, но, думаю, на Берелейн времени потребуется больше. – Что кнут, что пряник – какая разница? – сдавленно произнесла Эриан. Ее лицо, обрамленное черными как вороново крыло волосами, казалось высеченным из белоснежного мрамора. – Используй то, что лучше сработает. Тайным пороком Сарен была приверженность к поэзии. Само собой, она ни за что не созналась бы в столь… нерациональном пристрастии и, наверное, умерла бы со стыда, узнай Витальен, ее Страж, что Сарен пишет стихи, в которых сравнивает его с леопардом и тому подобными грациозными, могучими и опасными хищниками. – Соберись, Эриан. – Как всегда, голос Койрен звучал так, будто она произносила речь. – Возьми себя в руки. Я знаю, Сарен, тебя встревожил слух, который принесла Галина. Насчет того, что в Тире с молодым Рандом ал’Тором была Зеленая сестра, которая сейчас находится здесь, в Кайриэне. Койрен всегда называла Ранда не иначе как «молодой Ранд ал’Тор», подчеркивая тем самым, что из-за своего возраста он неопытен и нуждается в руководстве. – Морейн и Зеленая, – размышляла Сарен. Да, такое и впрямь не сулило ничего хорошего. Элайда уверяла, будто ал’Тор оказался предоставленным самому себе попустительством исключительно Суан и Морейн, но если при нем находилась еще одна Айз Седай, это означало, что могли быть и другие. И цепочка рассуждений вела к не очень приятному выводу, что в это замешаны некоторые – если не многие – сестры, покинувшие Башню после низложения Суан. – Скорее всего, это не более чем слух. – Может, так, а может, и нет, – сказала Галина, проскользнув в комнату. – Неужто вы не знаете? Вы не почувствовали, как кто-то сегодня утром направлял Силу? Здесь, возле самого дома. С какой целью, я сказать не берусь, но некоторые соображения по этому поводу, думаю, есть у вас всех. Сарен покачала головой, отчего вплетенные в ее темные тонкие косички бусинки издали тихий перестук: – Но, Галина, это еще не доказательство существования той Зеленой сестры. И вообще какой-либо Айз Седай. Возможно, то была какая-нибудь несчастная дуреха, не прошедшая испытания на принятую и изгнанная из Башни. Да что там, тебе же, как и мне, известно, что некоторые айилки способны направлять Силу. – Сдается мне, что Морейн жива. До меня доходили слухи, будто она поднаторела в подслушивании. Не очень-то я верю в ее гибель – свидетелей нет, да и тела никто не видел. – Галина улыбнулась, обнажив зубы, но выражение ее суровых глаз осталось мрачным. Это обстоятельство беспокоило и Сарен. Отчасти потому, что Морейн ей нравилась – они дружили и когда были послушницами, и когда стали принятыми, хотя Морейн была годом старше. Дружба эта сохранилась и в последующие годы, несмотря на редкие встречи. Отчасти же оттого, что бесследное исчезновение Морейн как раз тогда, когда ей угрожал арест, пришлось как нельзя кстати. В таких обстоятельствах Морейн была вполне способна инсценировать собственную смерть. – Стало быть, ты считаешь, что теперь предстоит заняться и Морейн, и Зеленой сестрой, имя которой нам неизвестно? – спросила Сарен. – Но, Галина, это всего лишь предположение… Улыбка Галины не изменилась, но глаза ее сверкнули. Логика на нее не действовала – она верила лишь самой себе, невзирая ни на какие доводы. Правда, Сарен полагала, что под внешней невозмутимостью Галины таится кипучая, страстная натура. – В чем я уверена, – сказала Галина, – так это в том, что Морейн и есть та пресловутая Зеленая. Лучший способ избежать ареста – умереть и возродиться в ином обличье, предстать сестрой из другой Айя. Я слышала, что эта Зеленая невысокого роста, а ведь о Морейн можно сказать то же самое. Эриан сидела выпрямившись, в ее карих глазах тлели угольки гнева и обиды. – Когда мы заполучим эту Зеленую сестру, – сказала ей Галина, – я предлагаю тебе взять на себя заботу о ней, пока мы не вернемся в Башню. Эриан коротко кивнула, но глаза ее по-прежнему горели словно уголья. Сарен была ошеломлена. Морейн? Под видом сестры из другой Айя? Что за ерунда? Сама Сарен замужем никогда не была, считая, что два человека не могут уживаться вместе всю жизнь, ибо такое противоречит логике, но ей казалось, что произвольно сменить Айя все равно как улечься в постель с чужим мужем. Однако ее потрясла не возможность такого варианта, ее потрясло само прозвучавшее обвинение. Сарен собралась было возразить, указать на то, что низеньких женщин на свете пруд пруди, да и вообще невысокий рост – понятие относительное, но тут решительно встряла Койрен: – Сарен, снова подходит твоя очередь. Мы должны быть готовы ко всему. – Мне это не нравится, – твердо сказала Эриан. – Впечатление такое, будто мы готовимся к провалу. – Но это всего лишь требование логики, – возразила Сарен. – Если делишь время на возможно малые отрезки, невозможно сказать с уверенностью, что произойдет между ними. Отправившись вслед за ал’Тором в Кэймлин, мы вполне можем прибыть туда лишь для того, чтобы узнать, что он появился тут. С тем же успехом мы можем оставаться здесь, дожидаясь, когда он в конце концов вернется сюда, однако это может случиться и завтра, и через месяц. Любое событие или сочетание событий за время ожидания может привести к тому, что у нас просто не останется выбора. Поэтому логично, что подготовка необходима. – Прекрасное объяснение, – сухо пробормотала Эриан. В ее голове никогда не находилось места для логики. Порой Сарен казалось, что невосприимчивость к логике свойственна всем красивым женщинам, хотя сама такая связь тоже представлялась ей нелогичной. – Во всяком случае, времени у нас достаточно, – заключила Койрен. Уж если она не произносила речей, то непременно изрекала вердикты. – Белдейн прибыла сегодня и сняла комнату близ реки, но Майам не появится еще два дня. Время у нас есть. – Что ни говорите, а подготовка к провалу мне не по душе, – пробормотала Эриан, уставясь в чайную чашку. – Не буду ни на чем настаивать, если только мы найдем время, чтобы привлечь Морейн к суду, – сказала Галина. – Мы долго ждали, так подождем еще. В деле с ал’Тором нет нужды в спешке. Сарен вздохнула. В конце концов, все они неплохо справлялись со своими делами, хотя это и трудно было понять. Ведь у всякого успеха должен быть логический стержень. Поднявшись наверх, в свою комнату, Сарен уселась перед пустым камином и потянулась к Источнику. Неужели этот Ранд ал’Тор действительно научился Перемещению? В такое трудно поверить, но ведь и другого объяснения нет. Что он за человек? Впрочем, это она сможет выяснить никак не раньше, чем сумеет с ним встретиться. Наполнив себя саидар до такой степени, что сладость обратилась в боль, она принялась проделывать упражнения для послушниц. На худой конец сгодятся и они. Логика доказывает, что подготовка необходима. Глава 26 Связующие линии Над низкими, поросшими побуревшей травой холмами прокатился раскат грома, хотя на небе не было ни облачка и раскаленное солнце припекало вовсю. На вершине одного из холмов, зажав в руке поводья и положив Драконов скипетр поперек седла, ждал Ранд. Гром нарастал. Ранду с большим трудом удавалось сдерживать желание оглянуться и бросить взгляд на юг, в ту сторону, где находилась Аланна. Сегодня утром она оцарапала пятку и ободрала руку, а потому была в дурном настроении. Как это произошло, Ранд не знал, так же как и не понимал, откуда ему это известно, но не сомневался в том, что все обстояло именно так. Гром приближался. На вершине ближайшего гребня появилась голова салдэйской конной колонны. Выстроившиеся по трое в ряд всадники стремительным галопом неслись вниз по пологому склону, спускаясь в пролегавшую между холмами широкую долину. Девять тысяч человек составляли очень длинную колонну. У подножия холма всадники, не замедляя аллюра, разделились – скакавшие в центре продолжали мчаться вперед, остальные разъехались вправо и влево. В результате колонна развернулась в широкую цепь, которая, в свою очередь, рассыпалась на отдельные отряды, по сто воинов в каждом. Салдэйцы на всем скаку свешивались с седел, касаясь земли то с одной, то с другой стороны, проскальзывали под конскими животами, пробегали по нескольку шагов рядом с лошадьми и вновь взлетали в седла. Иные мчались не сидя, а стоя в седлах, кто на ногах, а кто и на руках. Пришпорив Джиди’ина, Ранд тронулся с места, и вместе с ним двинулись окружавшие его айильцы. Сегодня утром его охраняли Хама Н’доре, Горные Танцоры, и больше половины из них носили головные повязки сисвай’аман. Их предводитель, седовласый, с продубленным ветрами лицом воин по имени Калдин, потратил немало времени, пытаясь добиться от Ранда разрешения привести с собой больше двадцати человек. Видимо, потому, что вокруг было полным-полно вооруженных мокроземцев, никто из айильцев не отвлекался на обычные пренебрежительные взгляды на меч Ранда. Нандера, похоже, следила не столько за солдатами, сколько за двумя с лишним сотнями женщин, ехавших следом. По всей видимости, она полагала, что жены и дочери салдэйских офицеров могут представлять не меньшую опасность, нежели их мужья, и Ранд, знакомый с некоторыми из этих дам, склонен был с ней согласиться. Должно быть, согласилась бы и Сулин. Ему пришло в голову, что он не видел Сулин уже… с тех пор, как они вернулись из Шадар Логота. Целых восемь дней! Уж не обидел ли он ее? Впрочем, у него не было времени размышлять насчет Сулин или джи’и’тох. Обогнув долину, он поднялся на вершину холма, ту самую, откуда появились салдэйцы. Сам лорд Башир осматривал боевые порядки, подъезжая то к одной, то к другой группе всадников. При этом то и дело оказывалось, что он, будто невзначай, стоит в седле. Ранд ухватился за саидин, но уже в следующий миг отпустил Источник. С помощью Силы он легко разглядел два белых камня, лежавших у подножия холма, в четырех шагах один от другого. На том самом месте, где Башир собственноручно расположил их прошлой ночью. Рэнд надеялся, что этого никто не заметил. И что сегодня никто не станет задавать лишних вопросов. В долине воины Башира продолжали показывать свое мастерство: с необыкновенной легкостью делали стойки на плечах своих стоявших в седлах товарищей или мчались вперед – одна нога на спине бешено скачущего коня, другая на спине второго. Заслышав вблизи цокот копыт, Ранд обернулся и увидел направлявшуюся к нему Дейру ни Галине т’Башир. Вооруженная одним лишь маленьким ножом, висевшим на серебряном поясе, она с нарочитой невозмутимостью ехала сквозь ряды айильцев и всем своим видом будто бросала им вызов. Ростом она не уступала многим Девам, а мужа превосходила на целую ладонь, да и вообще была женщиной крупной. Не толстой, даже не упитанной, а просто большой. Она была в сером шелковом платье для верховой езды, расшитом серебром по рукавам и высокому вороту. Черные волосы ее уже тронула седина, раскосые темные глаза не отрываясь смотрели на Ранда. Красивая женщина, только вот лицо ее казалось высеченным из гранита.