Наконец Хаман вернулся к Ранду, подергав себя за кафтан, при этом чуть не оторвав рукав. Следом подошли и женщины. Эрит изо всех сил пыталась подавить улыбку. У Коврил это получалось лучше, но уши обеих торчали как-то весело, выдавая явное удовлетворение. – Мы решили принять твое предложение, – натянуто произнес Хаман. – Пора покончить с этими нелепыми блужданиями. Я должен поскорее вернуться к своим занятиям. И к Пню. Хм-хм. Мне многое предстоит рассказать Пню о тебе. Ранда не особенно волновало, что Хаман сообщит о нем Пню. Огиры держались в стороне от людей и в людские дела не вмешивались, разве что подновляли свои каменные постройки. – Прекрасно, – сказал Ранд. – Я пошлю в гостиницу за вашими вещами. – А у нас все с собой. – Коврил обошла фонтан с другой стороны, наклонилась и выпрямилась, держа в руках два тюка, которые до сих пор скрывал парапет бассейна. Для человека любой из них оказался бы нелегкой ношей. Один она вручила Эрит, а другой закинула за спину, просунув голову под ремень. – Окажись Лойал здесь, – пояснила Эрит, принимая свой узел, – мы бы без промедления вернулись в стеддинг Тсофу. Ну а в противном случае мы были готовы сразу же продолжить поиски. Не задерживаясь. – Вообще-то дело в кроватях. Для нас они вот такие, – пояснил Хаман, сведя огромные ладони фута на два. – Когда-то в любой гостинице Внешнего мира имелось две-три комнаты, предназначенные для огиров, но ныне их не сыщешь. Это трудно понять. – Он бросил взгляд на испещренные пометками карты и глубоко вздохнул. – Очень трудно понять. Дождавшись – ждать пришлось довольно долго, – когда Хаман закрепит на спине свой узел, Ранд взялся за саидин и открыл переход. Прямо здесь, перед фонтаном. Сквозь появившийся проем виднелся отрезок поросшей сорняком улицы с полуразвалившимися домами. – Ранд ал’Тор! – Сулин прямо-таки прогулочным шагом вышла на двор в сопровождении нагруженных картами слуг и гай’шайн. – Ты просил принести еще карт. Рядом с ней шли Лиа и Кассин, делавшие вид, будто оказались здесь невзначай. Ранд поймал укоряющий взгляд Сулин, брошенный ею на открытый проход, и холодно сказал: – Я сам могу защитить себя лучше, чем вы. – Он не хотел, чтобы голос его звучал так холодно, но, будучи погружен в пустоту, не мог говорить иначе. – Там нет ничего, с чем можно сражаться вашими копьями. – Тем более мы должны быть там, – возразила Сулин с прежней твердостью. Для кого угодно это, наверно, прозвучало бы нелепо, только не для айильцев. – Спорить не стану, – сказал Ранд, зная, что она все едино попытается последовать за ним и призовет к тому же Дев. Они могут попытаться прыгнуть даже в закрывающийся проход. – Думаю, моя охрана здесь неподалеку. Собери их – но чтобы все оставались рядом со мной и ничего не трогали. Не разбредаться – я хочу покончить с этим как можно быстрее. – О Шадар Логоте у Ранда сохранились не самые лучшие воспоминания. – Я всех отослала, как ты велел, – с негодованием ответила Сулин. – Но соберу мигом. Сосчитай до ста, только медленно. – До десяти. – До пятидесяти. Ранд кивнул, и пальцы Сулин стремительно замелькали. Джалани метнулась к выходу, но руки Сулин продолжали двигаться. Три гай’шайн, все женщины, выронили карты и с потрясенным видом – столь потрясенно айильцы не выглядели никогда – подхватили белые юбки и помчались во дворец. Как ни быстры они были, Сулин бежала впереди всех. Ранд едва успел досчитать до двадцати, как двор начал заполняться айильцами. Они появлялись со всех сторон – выпрыгивали из окон, соскакивали с балконов. Ранд едва не сбился со счета. Лица почти всех айильцев закрывали вуали, Дев среди них было немного. Они явно испытывали замешательство, увидев во дворе лишь Ранда и трех огиров, которые принялись с любопытством озираться вокруг. Некоторые из айильцев стали открывать лица. Дворцовая челядь сбилась в кучку. Поток прибывающих не иссяк и после того, как – ровно на счет пятьдесят – вернулась Сулин. Очевидно, она прибегла к единственно возможному способу собрать достаточно копий в отведенное время – распространила известие, будто Кар’а’карну грозит опасность. Выяснив, что это не так, некоторые воины заворчали, но в большинстве своем айильцы сочли это неплохой шуткой. Многие рассмеялись, иные ударили копьями о щиты, но, так или иначе, никто не ушел. Присев на корточки, айильцы поглядывали на переход и ждали, что будет дальше. Слух Ранда был обострен Силой, и потому он расслышал обращенный к Сулин шепот худощавой, все еще красивой, несмотря на обильную проседь в светло-рыжих волосах, Девы по имени Нандера: – Ты говорила с гай’шайн, словно они Фар Дарайз Май. Голубые глаза Сулин невозмутимо выдержали взгляд зеленых очей Нандеры. – Да. Мы разберемся с этим потом, когда Ранд ал’Тор будет в безопасности. – Когда он будет в безопасности, – согласилась Нандера. Сулин быстро отобрала двадцать Дев, но, когда Уриен стал выбирать Красных Щитов, воины из других сообществ принялись настаивать, чтобы взяли и их. Видневшийся сквозь проход город выглядел опасным местом, где есть от кого оберегать Кар’а’карна. Ни один айилец никогда не уклонялся от схватки, и чем моложе он был, тем отчаяннее рвался в бой. Между сообществами едва не завязался новый спор, когда Ранд заявил, что мужчин не должно быть больше, чем Дев, – иное стало бы позором для Фар Дарайз Май, ибо именно им он поручил оберегать свою честь. Девы же отправятся только те, которых уже отобрала Сулин. Ранд брал с собой айильцев туда, где от всех их боевых навыков никакой пользы и всякий лишний человек был для него лишней обузой. Но об этом он говорить не стал, опасаясь – кто их разберет – ненароком задеть чью-нибудь честь. – Помните, – сказал он, когда сопровождающие были отобраны, – ничего там не берите, ни к чему даже не прикасайтесь. Держитесь все время на виду и ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не заходите ни в одно здание. Хаман и Коврил поддержали его энергичными кивками, что, похоже, произвело на айильцев большее впечатление, чем слова Ранда. Они прошли через проход в давным-давно умерший город. Прошедшее уже полпути к зениту жаркое солнце опаляло развалины – остатки былого величия. То здесь, то там высился беломраморный дворец, увенчанный почти целым куполом, но в большинстве стен зияли проломы, а некоторые здания почти полностью развалились. Длинные, обрамленные колоннами улицы вели к подножию высоченных, под стать кайриэнским, башен с неровно обломанными верхушками. Крыши почти повсюду провалились, по мостовым веером рассыпались кирпичи и камни – обломки рухнувших строений. Каждый перекресток был отмечен развалившимся фонтаном или рухнувшим монументом. В городе не чувствовалось никакого движения – ни птица не пролетела, ни крыса не пробежала, даже малейший ветерок не шелохнулся. Тишина окутывала город, носивший имя Шадар Логот. Засада Тени. Место-Где-Поджидает-Тень. Ранд позволил проходу исчезнуть. Никто из айильцев не опустил вуали. Огиры озирались по сторонам, лица их были напряжены, уши жестко оттянуты назад. Ранд держался за саидин, вел с ней борьбу, которая, по словам Таима, напоминала человеку, что он жив. Здесь, в Шадар Логоте, Ранд, даже если бы он не мог направлять Силу, особенно нуждался в подобном напоминании – а возможно, именно потому, что обладал такой способностью. Во время Троллоковых войн Аридол являлся столицей великой страны, состоявшей в союзе с Манетерен и прочими Десятью государствами. Войны тянулись так долго, что в сравнении с ними и Столетняя война могла показаться короткой, и вот, когда стало ясно, что Тень одолевает повсюду, а каждая победа Света позволяет разве что оттянуть конец, советником аридольского короля стал некто по имени Мордет. Чтобы уцелеть, чтобы одержать верх над Тенью, наставлял Мордет, Аридол должен превзойти Тень суровостью, жестокостью и коварством. Это произошло не сразу, но в конце концов, внимая советам Мордета, Аридол если и не стал чернее самой Тени, то, во всяком случае, сравнялся с ней. Война с троллоками еще бушевала, но Аридол обратился против себя самого, и взращенная им же тьма поглотила его. Город погиб, и в нем оставалось нечто, делавшее жизнь здесь невозможной. Каждый камушек, каждая песчинка дышали ненавистью, подозрительностью и злобой – теми самыми, что сгубили Аридол, превратив его в Шадар Логот. В каждом камушке таилась зараза, способная со временем погубить любого. Все здесь было пронизано скверной, и любой здравомыслящий человек держался бы подальше от этого города. Ранд медленно повернулся на месте, глядя вверх, на пустые глазницы окон. Солнце взбиралось выше, и он ощущал на себе взоры невидимых соглядатаев. Когда Ранд был здесь прежде, он не чувствовал этих взоров столь остро и явственно – лишь когда солнце начало садиться. Да, скверны тут осталось слишком много. Разбившая некогда в городе лагерь троллочья армия погибла, исчезла, оставив выведенные кровью на стенах пятна посланий, в которых умирающие умоляли Темного спасти их. Ночью слишком опасно находиться в Шадар Логоте. «Это место меня пугает, – пробормотал Льюс Тэрин за пределами пустоты. – А тебя разве нет?» У Ранда перехватило дыхание. Неужто этот голос обращался к нему? «Да, меня оно тоже пугает». «Здесь повсюду мрак. Тьма темнее тьмы. Пожелай Темный жить среди людей, он выбрал бы это место». «Так бы он и поступил». «Я должен убить Демандреда». Ранд моргнул. «Какое отношение имеет Демандред к этому месту? К Шадар Логоту?» «Помню. Я наконец убил Ишамаэля. – В голосе слышалось удивление, словно от неожиданного открытия. – Ишамаэль заслуживал смерти. Ланфир тоже, но я рад, что она погибла не от моей руки». Случайно ли он заговорил так именно сейчас, именно здесь? Слышит ли его Льюс Тэрин? Отвечает ли? «Как я… Как ты убил Ишамаэля? Расскажи – как?» «Смерть. Смерть есть покой. Я хочу смерти – но не здесь. Не хочу умирать здесь». Ранд вздохнул, – скорее всего, все это случайное совпадение. Но ему тоже не хотелось бы умереть здесь. А ближайший дворец с разбитыми колоннами вдоль фасада явно кренился к мостовой. Он мог рухнуть в любой момент и погрести на месте их всех. – Веди нас дальше, – сказал Ранд Хаману и, обернувшись к айильцам, добавил: – Помните: ни к чему не прикасайтесь и оставайтесь на виду. – Не думал я, что будет так плохо, – пробормотал Хаман. – Из-за этой скверны я с трудом чувствую врата. Эрит издала стон, да и Коврил, похоже, с немалым трудом сохраняла неколебимое достоинство. Огиры обостренно чувствовали настроение места, недоступное восприятию человека. – Сюда, – указал Хаман. На лице старейшины выступил пот, и причиной тому была вовсе не жара. Разбитая мостовая с хрустом, словно размалываемые жерновами кости, крошилась под сапогами Ранда. Хаман вел людей к центру города, вел уверенно, минуя многочисленные руины и остовы зданий. Окружавшие Ранда айильцы скользили на цыпочках, лица их скрывали черные вуали, а в глазах застыло такое выражение, словно они не ожидали нападения, а уже столкнулись с ним. Остовы зданий, где за выбитыми окнами, казалось, таились невидимые соглядатаи, наводили на воспоминания, которых Ранд предпочел бы избежать. Вот отсюда началась та самая дорога, что привела Мэта, хоть он едва не погиб по пути, к Рогу Валир. А потом его эта же дорога привела в Руидин, к тому тер’ангриалу, говорить о котором Мэт не хотел. Здесь, когда им ночью пришлось уносить ноги, исчез Перрин. Вновь они встретились уже далеко отсюда, и Перрин сильно изменился. Глаза его приобрели золотой оттенок, он стал печальным, и у него появились тайны, которыми Морейн никогда с Рандом не делилась. Его самого Шадар Логот напрямую не коснулся, но влияния этого места не удалось избежать и ему. Сюда последовал за ним Падан Фейн. За ним, Мэтом, Перрином, Морейн, Ланом, Найнив и Эгвейн. Падан Фейн, бродячий торговец, частенько наведывавшийся в Двуречье. Падан Фейн – приспешник Темного, а теперь, по словам Морейн, и хуже чем просто приспешник, много хуже. Отсюда Фейн – тот, кто стал Фейном, или тот, кем стал Фейн, – двинулся дальше. Он проследил за ним досюда, но ушел дальше уже не просто Фейн, а нечто большее. Вернее, от Фейна в этом человеке оставалось меньше. Той своей частью, которая по-прежнему была Фейном, он жаждал смерти Ранда и угрожал гибелью всем, кого Ранд любил. Хотел, чтобы Ранд сам пришел к нему, но тот не пришел. Правда, Перрину, благодарение Свету, удалось уберечь от него Двуречье, но угроза не миновала. Что связывало Фейна с белоплащниками? Мог ли Пейдрон Найол быть приспешником Темного? Если приспешницами Тьмы могли стать Айз Седай, то, наверное, мог и лорд капитан-командор Чад Света. – Вот они, – сказал Хаман. Ранд вздрогнул, встрепенулся и мысленно выбранил себя. Шадар Логот – последнее место на земле, где можно позволить себе забыться. Там, куда указывал старейшина, некогда находилась просторная площадь, ныне наполовину заваленная битым камнем. Посреди площади, где пристало бы находиться фонтану, высилась филигранной работы ограда из какого-то сверкающего металла. Высокая, в рост огира, и совершенно нетронутая ржавчиной. А окружала она отрезок каменной стены, украшенный на удивление искусной резьбой в виде листьев и виноградных гроздьев. Столь искусной, что казалось: подуй ветерок – и эти совсем живые с виду, только не зеленые, а серые листья затрепещут. Путевые врата ничуть не походили на ворота. – Они вырубили рощу, как только огиры ушли в стеддинг, – сердито проворчал Хаман, насупив длинные брови. – Лет через двадцать – может, тридцать. И застроили это место. Размышляя, как проникнуть внутрь, Ранд коснулся ограды потоком Воздуха, и, к его удивлению, она мгновенно развалилась десятка на два фрагментов, с лязгом попадавших на землю. Огир вздрогнул. Ранд покачал головой. Ну конечно, сегменты наверняка были созданы с помощью Силы, – вероятно, металл изготовлен еще в Эпоху легенд, а вот обычной ковки крепления давным-давно проржавели насквозь и готовы были рассыпаться от первого толчка. Коврил положила руку ему на плечо: – Я бы просила тебя не открывать их. Лойал наверняка рассказал тебе, как это делается, – он всегда выказывал чрезмерный интерес к такого рода вещам, – но Пути опасны. – Я могу замкнуть их, – сказал Хаман. – Так что их невозможно будет открыть снова без Талисмана роста. Хм-хм. Простое дело, проще некуда. Сказать-то сказал, но выглядел огир так, будто вовсе к этому не стремился. И с места он не сдвинулся ни на шаг. – Возможно, нам еще придется ими воспользоваться, – отозвался Ранд. Возможно, ему придется использовать все Пути, невзирая на таящуюся в них угрозу. Если бы он сумел очистить их от скверны… Это было бы почти столь же грандиозным свершением, как обещанное им в запале Таиму очищение саидин. С помощью Силы, используя все Пять стихий, он начал сплетать вокруг Путевых врат ограждение, одновременно поднимая и возвращая на место упавшие сегменты. Стоило Ранду направить Силу, как его переполнила пульсирующая горечь порчи. Здесь она ощущалась сильнее, нежели где бы то ни было, – должно быть, порча, поразившая саидин, вступила в резонанс со скверной самого Шадар Логота и зло откликалось на зло. Даже пребывая в коконе пустоты, он чувствовал головокружение, земля плыла у него под ногами, желудок выворачивало, но Ранд упорно продолжал свое дело. Послать сюда людей и выставить у этих врат обычную охрану он не мог. Сейчас, свивая и связывая потоки, он создавал ловушку. Страшную ловушку, жестокую и коварную, но именно потому самую подходящую для подобного места. Люди могли проходить сквозь невидимый барьер безо всякого вреда для себя. Все люди, включая Отрекшихся, – Ранд мог установить защиту или от людей, или от отродий Тени, но не от тех и других сразу. И ни один Отрекшийся, даже мужчина, не смог бы обнаружить выставленного Рандом малого стража. Как, впрочем, не заметили бы его и отродья Тени, но… Они не погибли бы сразу. Нет, скорее всего, им удалось бы выбраться за городские стены, отойти достаточно далеко, чтобы груда троллочьих туш не напугала следующего мурддраала. Пройдя этими вратами, троллочье войско обречет себя на смерть. Жестокую смерть. Даже для троллоков. Создавая подобное плетение, он испытывал приступы тошноты – такие же, как и от порчи на саидин. Закрепив потоки, Ранд отпустил саидин, но это принесло лишь небольшое облегчение: ощущение скверны здесь словно усилилось. Злоба, помноженная на злобу, – все это вызывало ощущение столь же мерзостное, как и порча, запятнавшая саидин. Земля будто колыхалась под его ногами, уши и зубы ныли. Чего Ранду хотелось, так это поскорее убраться отсюда. Глубоко вздохнув – дело сделано, – Ранд уже вознамерился снова направить Силу и открыть проход, но неожиданно остановился, нахмурился и торопливо пересчитал всех вокруг. Затем пересчитал снова, уже медленнее. Он не ошибся – кого-то недоставало. Но кого? – Кто-то пропал. Кто? – спросил Ранд. Чтобы выяснить это, айильцам потребовалось лишь мгновение. – Лиа, – промолвила сквозь вуаль Сулин. – Она стояла у меня за спиной. – Ранд безошибочно узнал голос Джалани. – Может быть, она что-то увидела? – Ему показалось, что это сказала Дезора. – Я же велел всем держаться вместе! – Волны гнева накатывали на кокон пустоты, бились о него, словно о валун. Дева пропала, а им хоть бы что, проклятое айильское хладнокровие! Ведь потерялась она не где-нибудь, а в Шадар Логоте! – Когда я ее найду… – Медленно, шаг за шагом он совладал с яростью, грозившей захлестнуть окружавшее его ничто. Что Ранд на самом деле собирался сделать, так это орать на Лиа, покуда та не лишится чувств, а потом отослать ее к Сорилее на всю оставшуюся жизнь, тогда как одолевавшая его ярость требовала крови. – Разбейтесь на пары. Ищите повсюду, но не смейте заходить в дома. Ни за что! И держитесь подальше от теней. Здесь повсюду смерть, и она может подобраться незаметно. Если увидите Лиа внутри здания, не приближайтесь к ней, даже если в ее облике не будет ничего необычного. Немедленно позовите меня.