Делать ей нечего, только бы разгуливать и вынюхивать! Найнив огляделась – ни Логайна, ни алтарских вельмож поблизости не было. Поправив свою шаль, Голубая сестра продолжила: – Конечно, они не те, за кого себя выдают, но приличия-то все равно соблюдать надо. Не хватало только в волосы друг дружке вцепиться прямо на улице. – Некоторые просто не могут не гладить друг друга против шерстки, – произнесла Найнив. Суан и Лиане изо всех сил старались поддерживать впечатление о себе как о двух вечно враждующих простушках, и лучшее, что могла сделать Найнив, – подыграть им. Но до чего же противно, когда за тобой шпионят! Лилейн бросила взгляд на руку Найнив, и та поспешно отпустила косу – слишком многие знали о привычке, от которой она так старалась избавиться. Однако Голубая сестра лишь сказала: – Дитя мое, тем женщинам, кто служит Айз Седай, надлежит, каковы бы ни были их чувства, проявлять сдержанность хотя бы на людях. По слугам люди судят и о господах. – Возразить на это было нечего. – Зачем ты приходила туда, где я показывала Логайна? – Я думала, там никого нет, Айз Седай, – поспешно ответила Найнив. – Прошу прощения… Надеюсь, я вам не помешала? Конечно, Найнив понимала, что это не ответ, но не могла же она признаться, что пряталась от Мирелле. Голубая сестра на миг встретилась с нею взглядом и заговорила о другом: – Как ты думаешь, дитя мое, что предпримет Ранд ал’Тор? Найнив сконфуженно заморгала: – Айз Седай, я ведь его уже полгода не видела и знаю о нем лишь то, что услышу здесь. И Совет… Айз Седай, что решил насчет него Совет? Лилейн поджала губы. Ее темные глаза, казалось, буравили Найнив насквозь, проникая в самую душу, отчего становилось не по себе. – Поразительное совпадение. Ты ведь родом из одной деревни с Драконом Возрожденным. Ты и еще одна девушка – Эгвейн ал’Вир. На нее возлагали большие надежды, когда она стала послушницей. Не знаешь, где она? – Не дождавшись ответа, Лилейн продолжила: – Более того, там родились еще и те двое юношей, Перрин Айбара и Мэт Коутон. Оба, как я понимаю, та’верены. Невероятно! А тут еще твои потрясающие открытия, и это притом что ты не всегда способна работать с Силой. Где бы ни находилась Эгвейн, сдается мне, и она рвется туда, куда еще никому из нас не удавалось проникнуть. Можешь себе представить, сколько толков ходит обо всех вас среди сестер. – Надеюсь, они не говорят о нас ничего дурного, – осторожно промолвила Найнив. С самого приезда в Салидар ее одолевали вопросами о Ранде, а с тех пор как в Кэймлин отправили посольство, некоторые Айз Седай ни о чем другом и говорить не могли. Но сейчас это было нечто иное. В том-то и беда: когда говоришь с Айз Седай, трудно уразуметь, что она имеет в виду и какую преследует цель. – Ты до сих пор надеешься Исцелить Суан и Лиане, дитя мое? – Кивнув, словно услышала ответ, Лилейн глубоко вздохнула. – Порой мне кажется, что Мирелле все же права. Пожалуй, несмотря на все твои достижения, тебя следовало бы отдать на попечение Теодрин, чтобы она занималась тобой до тех пор, пока не сломается твой блок и ты не сможешь направлять Силу когда угодно. Если вспомнить, чего тебе удалось добиться за последние два месяца, можно себе представить, каковы будут твои успехи тогда. Непроизвольно ухватившись за косу, Найнив попыталась ввернуть словечко, но Лилейн предпочла не заметить этой попытки, и протест остался невысказанным. Что, скорее всего, к лучшему. – Не стоит тебе тратить время на Суан и Лиане, дитя мое. Им же лучше поскорее забыть, кем они были, и привыкнуть довольствоваться нынешним положением. А судя по тому, как они себя ведут, именно твои глупые попытки Исцелить то, что Исцелению не поддается, мешает им окончательно распроститься с прошлым. Они больше не Айз Седай. Зачем лелеять напрасные надежды?! В ее голосе намек на сочувствие соседствовал с оттенком презрения. С точки зрения Айз Седай все не являвшиеся сестрами едва ли заслуживали почтения, а уж о Суан и Лиане и говорить нечего. Здесь, в Салидаре, многие полагали, что как раз Суан в бытность ее Амерлин своими интригами и заговорами довела Башню до беды и получила, по их мнению, по заслугам, да еще и далеко не все, что ей причиталось. Однако все существенно осложнялось тем, что усмирение было большой редкостью. В течение ста сорока лет до Суан и Лиане ни одна женщина не подвергалась ему в наказание, и по меньшей мере за последнее десятилетие ни одна не оказалась выжженной. Прежде усмиренные всегда старались держаться подальше от Айз Седай. Случись подобное с той же Лилейн, она, несомненно, попыталась бы забыть, что была сестрой. И столь же несомненно, сейчас ей хотелось забыть, что сестрами были Суан и Лиане, забыть о том, чего они лишились. Многим Айз Седай было бы легче, будь у них возможность рассматривать Суан и Лиане как двух обыкновенных женщин, не имевших к Силе ни малейшего отношения. И к Айз Седай тоже. – Шириам Седай разрешила мне попробовать, – ответила Найнив настолько твердо, насколько осмеливалась, разговаривая с полноправной сестрой. Лилейн смотрела на нее в упор, пока Найнив не опустила глаза. Она вцепилась в косу с такой силой, что побелели костяшки пальцев, хотя лицо ее оставалось спокойным. Пытаться играть в гляделки с Айз Седай для принятой пустое дело. – Все мы время от времени делаем глупости, дитя мое, но разумная женщина старается, чтобы это, по крайней мере, случалось не слишком часто. Поскольку ты, кажется, уже позавтракала, советую тебе избавиться от этой кружки и найти какое-нибудь занятие. Болтаясь по деревне без дела, рискуешь нарваться на неприятности. Тебе никогда не хотелось подстричь волосы? Нет? Дело твое. Ты свободна. Найнив еще и в реверансе присесть не успела, а Айз Седай уже повернулась к ней спиной. Подстричь волосы?! Найнив проводила Лилейн гневным взглядом, благо та не могла его заметить. Подстричь волосы! Схватив кончик косы, она потрясла им вслед удалявшейся Лилейн. То, что решилась она на подобный жест лишь после того, как сестра отошла подальше, бесило Найнив, но в противном случае она наверняка побывала бы у Тианы, а там, глядишь, и составила бы компанию Могидин в прачечной. Это ж надо! Сколько времени они торчат без толку в Салидаре – без толку, невзирая на все, что ей с Илэйн удалось вытянуть за это время из Могидин. Торчат среди Айз Седай, которые только и делают, что болтают да ждут неведомо чего, тогда как весь мир катится к погибели. А Лилейн, видите ли, интересуется, не подстричь ли ей, Найнив, волосы! Она охотилась за Черной Айя, была пленена, бежала, сама пленила одну из Отрекшихся – об этом, правда, никому не известно, – помогла, хоть и ненадолго, вернуть престол панарху Тарабона, а теперь вынуждена сидеть здесь и рассчитывать лишь на то, что удастся вытянуть из Могидин. Волосы обрезать, еще чего! Может, вообще наголо обриться?! Найнив заметила шагавшую сквозь толпу рослую, широкоплечую, мужеподобную Дагдару Финчи, и вид круглолицей Желтой сестры вызвал у нее досаду. Единственной причиной, по которой она предпочла остаться в Салидаре, было желание учиться у Желтых, ибо, по всеобщему убеждению, им не было равных в искусстве Исцеления. Но если они и знали больше, чем успела узнать она, то поделиться своим знанием с какой-то принятой вовсе не спешили. Желтые влекли к себе Найнив, ибо она стремилась Исцелять все и вся, даже усмирение, но сестры вовсе не собирались поощрять подобное стремление. Дагдара, та готова была заставить Найнив драить полы с утра до вечера, пока она не забудет «даже думать о всяких глупостях и о напрасной трате времени». А Нисао Дачен, миниатюрная Желтая сестра с таким взглядом, что им впору забивать гвозди, отказывалась даже разговаривать с Найнив, покуда та «упорствует в попытках изменить плетение Узора». Если бы не вмешательство Шириам, Найнив досталось бы от них на орехи. В довершение всего чувство погоды упорно подсказывало ей, что надвигается буря. Что она вот-вот разразится, тогда как безоблачное небо и палящее солнце будто насмехались над ней. Недовольно ворча, Найнив сунула глиняную кружку в задок проезжавшей мимо подводы с дровами и, петляя, принялась пробираться сквозь толпу. Пока Могидин не освободится, ей все одно ничего другого не оставалось, а когда она освободится, ведомо одному Свету. Целое утро пропало зря, и это вдобавок к долгой веренице потраченных впустую дней. Многие Айз Седай кивали и улыбались ей при встрече, а она улыбалась в ответ и с извиняющимся видом, будто торопится по делам, спешила дальше. Найнив старалась не останавливаться, ибо понимала, что, если у нее начнут выспрашивать про новые открытия, она, в своем нынешнем состоянии, может ляпнуть такое, о чем потом горько пожалеет. Но ведь они ничегошеньки не делают! Спрашивают ее, чего ожидать от Ранда! Волосы обрезать советуют! Ну и ну! Разумеется, улыбались не все. Нисао, например, не только смотрела словно сквозь Найнив, но и пошла прямо на нее, так что пришлось отскочить в сторону. Какая-то рослая надменная Айз Седай, голубоглазая и светловолосая, с выступающим вперед подбородком, восседавшая на крупном чалом мерине, проезжая через толпу мимо Найнив, бросила на нее пристальный взгляд. Найнив этой женщины не знала. Сестра была облачена в изысканного покроя костюм для верховой езды, шитый из бледно-серого шелка, а свернутый у седла легкий полотняный плащ указывал на проделанный путь и выдавал в ней новоприбывшую. Вдобавок и долговязый Страж в зеленой куртке, ехавший следом на могучем сером коне, выглядел обеспокоенным, что никак не свойственно Стражам. Наверное, все дело в расколе, в том, что они чувствуют себя мятежниками, выступающими против Башни, предположила Найнив. Свет, даже новоприбывшие являлись будто специально, чтобы ее позлить! И тут – этого только не хватало! – она наткнулась на Уно. Голова у малого была выбрита так, что оставался только клок волос на макушке, а выбитый глаз прикрывала повязка, на которой намалеван опять же глаз – красный и горящий. Вот гадкая штука. Оторвавшись от своего занятия – он снимал стружку со сконфуженного молодого парня в кольчуге и латах, понуро стоящего перед ним, держа лошадь в поводу, – Уно обернулся к Найнив с ухмылкой, которая могла сойти за теплую, когда бы не повязка на глазу. Найнив поморщилась. Приметив это, он сощурил здоровый глаз и вернулся к своему делу – продолжил распекать солдата. Впрочем, поморщиться Найнив заставил не столько вид Уно или его жуткая повязка, сколько связанные с этим человеком воспоминания. Он сопровождал ее и Илэйн в Салидар и как-то раз предложил им, если они хотят уехать, попросту украсть лошадей – «позаимствовать», как он тогда выразился. Теперь на это рассчитывать не приходилось. На обшлаге потертого темного кафтана Уно красовалась плетеная золотая нашивка. Он стал офицером, обучал для Гарета Брина тяжелую кавалерию и, надо думать, не имел времени заниматься делами Найнив. Хотя, конечно же, все обстояло иначе. Скажи она хоть слово, и он раздобудет коня в считаные часы. Она сможет умчаться куда угодно, и не одна, а в сопровождении бритоголовых шайнарцев с хохолками на макушках. Ведь они поклялись в верности Ранду, а в Салидаре находились лишь потому, что их привели сюда она и Илэйн. Только вот для того, чтобы он стал действовать подобным образом, ей пришлось бы признаться, что она дала маху, заявившись сюда, да еще и лгала, утверждая, будто все идет как по маслу и она всем довольна. А признаться в этом было свыше ее сил. Ведь Уно считал, что он обязан приглядывать за ней и Илэйн и находится здесь именно по этой причине. Нет, такого признания от нее он не услышит! Так или иначе, встреча с Уно заставила ее задуматься о возможности покинуть Салидар, и эта мысль засела в голове Найнив крепко. Вот если бы еще и Том с Джуилином не отправились на прогулку в Амадицию. Ну, по правде сказать, это была не просто прогулка забавы ради. В те дни казалось, будто собравшиеся здесь Айз Седай действительно намерены действовать, а потому Том и Джуилин вызвались разведать, что происходит за рекой. Они задумали добраться до самого Амадора, а это по меньшей мере месяц пути туда и столько же обратно. Разумеется, они были не единственными лазутчиками, посылали даже Айз Седай со Стражами, хотя те по большей части направлялись дальше на запад, в Тарабон. Все это, как понимала теперь Найнив, было чистой показухой, прекрасным предлогом для бездействия. Всегда можно было объяснить дальнейшее промедление необходимостью дожидаться известий от разведчиков. Найнив пожалела о том, что отпустила Тома и Джуилина. Скажи она «нет», и ни один из них не тронулся бы с места. Том, старый менестрель, в прежние времена бывший человеком поважнее, и Джуилин, ловец воров из Тира, оба люди бывалые, видавшие виды и в путешествии более чем полезные, прибыли в Салидар вместе с нею и Илэйн. Скажи она, что хочет уехать, ни тот ни другой не стал бы задавать лишних вопросов. За ее спиной, ясное дело, они бы много чего наговорили, но не в глаза, как непременно сделал бы Уно. Найнив с души воротило признаваться даже самой себе в том, что она нуждается в их помощи, но куда денешься? Ей ведь было невдомек даже, как подступиться к краже лошади. Вздумай принятая отираться у коновязей или у конюшен, это непременно привлечет внимание и самих обитателей деревни, и солдат. Переодеваться тоже нельзя – кто-нибудь непременно узнает ее и донесет прежде, чем она доберется до лошади. А коли и доберется, за ней наверняка наладят погоню. Беглых принятых, так же как и беглых послушниц, всегда возвращали назад и примерно наказывали, чтобы им не только вновь пускаться в бега, но и думать об этом было неповадно. Любая девушка, поступившая в обучение к Айз Седай и рассчитывающая стать со временем сестрой, знала, что освободится лишь тогда, когда это сочтут нужным наставницы. Но удерживал Найнив, разумеется, не страх перед наказанием. Что значит порка, пусть даже самая нещадная, в сравнении с угрозой, исходившей от Черной Айя или Отрекшихся? Просто ей нужно как следует все обдумать и решить, действительно ли она хочет бежать. И если да, то куда? К Ранду в Кэймлин? К Эгвейн в Кайриэн? А Илэйн, поедет ли она с нею? Ну, ежели в Кэймлин, то, конечно, поедет. И почему у Найнив вообще возникла мысль о побеге? Вызвана она желанием что-то сделать или просто-напросто страхом – вдруг кто-нибудь прознает про Могидин?.. За это грозит такое, что ни в какое сравнение не пойдет с наказанием за побег. Так и не успев прийти к какому-либо выводу, Найнив обогнула угол и между двумя каменными домами с соломенными крышами, на пустыре, образовавшемся на месте разобранного третьего дома, увидела группу собравшихся на урок послушниц. Занятия с ними вела Илэйн. Более двух десятков одетых в белое девушек, сидя на низеньких табуретах, наблюдали за тем, как две послушницы под руководством Илэйн выполняли упражнение. Всех трех, и учениц, и наставницу, окружало свечение саидар. Табия, зеленоглазая веснушчатая девчушка лет шестнадцати, и Николь, стройная черноглазая молодая женщина примерно тех же лет, что и Найнив, неуверенно перебрасывали туда-сюда маленький язычок пламени. Язычок трепетал, а порой, когда одна из учениц проявляла медлительность и не успевала поддержать его, на миг затухал. В нынешнем своем состоянии Найнив без труда могла видеть сплетенные ими потоки. Восемнадцать послушниц, среди них и Табию, Шириам и прочие прихватили с собой во время своего бегства, но Николь, как и большинство занимающихся сейчас с Илэйн, относилась к набранным недавно, когда Айз Седай уже обосновались в Салидаре. Николь была много старше, чем это считалось обычным для послушницы, но здесь, в Салидаре, таких учениц насчитывалась добрая половина. Когда в Башню прибыли Найнив и Илэйн, Айз Седай редко брали в обучение девиц старше Табии – Найнив являла собой исключение и по возрасту, и по тому, что была дичком. Однако, оказавшись здесь, сестры, может быть от отчаяния, стали испытывать женщин, бывших даже года на два старше Найнив. Результат оказался потрясающим – в Салидаре собралось больше послушниц, чем бывало в Белой Башне годами. Достигнутый успех подвиг Айз Седай к дальнейшим поискам – сестры без устали обшаривали всю Алтару, деревню за деревней. – Ты хотела бы сама их учить? Неожиданно прозвучавший сзади голос заставил Найнив вздрогнуть. Надо же, дважды за один день! Она пожалела, что не захватила с собой гусиной мяты. Нельзя допускать, чтобы тебя все время заставали врасплох, добром это не кончится. Придется-таки переписывать бумаги для Коричневой сестры. Разумеется, Теодрин, стройная доманийка со щеками как наливные яблоки, не была Айз Седай. Будь они в Башне, ее уже удостоили бы шали, но здесь она занимала среднее положение между принятой и полноправной сестрой. Кольцо Великого Змея красовалось у нее не на левой, а на правой руке, она носила зеленое платье, прекрасно оттенявшее ее бронзового оттенка кожу, но права на шаль и выбор Айя пока не получила. – У меня есть дела поважнее, чем обучать кучку тупоголовых послушниц. В ответ на прозвучавшее в голосе Найнив раздражение Теодрин лишь улыбнулась: – А кому обучать тупоголовых послушниц, как не тупоголовой принятой? – До чего же она мила и любезна, эта Теодрин! – Как только ты сможешь направлять Силу, не испытывая желания расшибить всем им головы, тебе тоже доверят обучение. И я не удивлюсь, если вскоре после этого ты получишь право претендовать на шаль. Тебе удалось открыть столько нового. Кстати, ты мне так и не сказала, в чем заключался твой фокус. Почти все дички обнаруживали способность направлять Силу при особых обстоятельствах – это и называлось фокусом. Помимо того, всех их роднило наличие блока, который каждая непроизвольно выстраивала в своем сознании, пытаясь скрыть свою способность даже от себя самой. Найнив потребовалось немало усилий, чтобы сохранить на лице невозмутимость. Обрести способность направлять Силу когда угодно. Возвыситься до Айз Седай – все это, конечно, прекрасно. Правда, проблему Могидин ни то ни другое не решит, зато она получит возможность ехать куда угодно, изучать что хочет, и никто не станет указывать ей, какие хвори можно Исцелить, а какие нет. – Фокус состоял в том, что люди поправлялись, когда вроде бы и не должны были. Я так злилась, если кого-то одолевал смертельный недуг и всех моих познаний в травах не хватало, чтобы… – Она пожала плечами. – И они поправлялись. – Это гораздо лучше, чем было со мной, – вздохнула Теодрин. – А я… я могла вызвать у молодого человека желание поцеловать меня или… наоборот. Моим блоком был не гнев, а мужчины. – Найнив недоверчиво взглянула на нее, и Теодрин рассмеялась. – Ну, это ведь тоже чувство, разве нет? Если поблизости находился мужчина, который либо очень нравился мне, либо, напротив, очень не нравился, я могла направлять Силу. Когда же мужчины рядом не было или был, но такой, к которому я вовсе никаких чувств не испытывала, ничего не получалось. В отношении саидар я оставалась бревно бревном. – Как же ты с этим справилась? – с любопытством спросила Найнив. Илэйн построила своих учениц парами, и те принялись перебрасывать маленький язычок пламени одна другой. Улыбка Теодрин стала шире, но щеки ее окрасил румянец. – Один юноша, по имени Чарел, служивший в Башне конюхом, начал строить мне глазки. Мне было пятнадцать лет, а он так обворожительно улыбался. Ну и вот, Айз Седай разрешили ему присутствовать на моих уроках – сидеть тихонько в уголке, чтобы я могла направлять Силу. Я и не знала, что даже саму нашу встречу подстроила Шириам. – Румянец на щеках Теодрин сделался еще ярче. – И я слыхом не слыхивала про его сестрицу. Они были двойняшки. Через несколько дней вместо Чарела в уголке стала посиживать переодетая Марел, а мне и невдомек. Ну а когда однажды прямо посреди урока она скинула кафтан и стянула рубаху, я была так ошарашена, что упала в обморок. Зато с тех пор могу направлять Силу, когда захочу. Найнив не сдержала смеха, да и Теодрин, несмотря на явное смущение, рассмеялась вместе с ней. – Хотелось бы мне, Теодрин, и самой разрешить все так просто. – Просто ли, нет ли, – отозвалась Теодрин, еще не отсмеявшись, однако уже довольно серьезным тоном, – но твой блок мы сломаем. Сегодня пополудни… – Сегодня днем я работаю с Суан, – поспешно вставила Найнив, и Теодрин поджала губы: – Ты избегаешь меня, Найнив. В прошлом месяце мне удалось встретиться с тобой только три раза, потому как ты всякий раз уклонялась. Конечно, неудачные попытки – вещь неприятная, но ведь ты даже пробовать боишься. – И вовсе я не… – негодующе начала Найнив, в то время как внутренний голос спрашивал, не пытается ли она скрыть правду от себя самой. Эти неудачи – пробуешь, стараешься, и все попусту – действительно повергают в уныние. Теодрин не дала ей продолжить. – Раз уж на сегодня у тебя намечены дела, – сказала она, – я, так и быть, оставлю тебя в покое, но только до завтра. Завтра мы встретимся и будем встречаться каждый день, не то мне придется принять другие меры. Я этого не хочу, да и ты, думаю, тоже, но я твердо намерена сломать твой блок. Мирелле просила уделить тебе особое внимание, и я обещала сделать все, что в моих силах. Слова Теодрин будто эхом отозвались в ушах Найнив – очень похожие она сама говорила Суан. У Найнив отвалилась челюсть. Впервые Теодрин воспользовалась преимуществом своего нового положения. По-видимому, Найнив еще повезет оказаться у Тианы вместе с Суан, бок о бок. Дожидаться ответа Теодрин не стала. Лишь кивнула, будто получила согласие, и заскользила по улице с таким видом, что на миг Найнив померещилось, будто у нее на плечах шаль с каймой. Ну что тут скажешь – не задалось утро. И опять эта Мирелле – хоть криком кричи! Стоявшая среди послушниц Илэйн обернулась с горделивой улыбкой, но Найнив только покачала головой. Она решила вернуться в свою комнату, от греха подальше. Но день, судя по всему, выдался еще тот – Найнив и полпути до комнаты не прошла, как на нее налетела и сбила с ног бегущая Дагдара Финчи. Бегущая! И кто – Айз Седай! Рослая женщина даже не остановилась, лишь бросила на бегу через плечо извинение лежащей навзничь Найнив и устремилась дальше сквозь толпу. Найнив встала, отряхнулась и, тяжело шагая, направилась к себе. Добравшись до каморки, она со вздохом захлопнула за собой дверь. В комнатенке было душно, тесно, постели оставались неприбранными – ими предстояло заняться Могидин, когда она освободится от стирки, – но, что хуже всего, чувство погоды упорно подсказывало Найнив: с минуты на минуту в Салидаре грянет гроза. Но ей было все равно. Бросившись на койку, она растянулась поверх мятых простыней и лежала почти неподвижно, ощупывая серебряный браслет на запястье. Мысли ее блуждали. Она думала о том, что на сей раз удастся вытянуть из Могидин, придет ли сегодня Суан, о своем блоке, о Лане и, главное, о том, стоит ли бежать из Салидара. Впрочем, нет, бежать она вовсе не собиралась. Поехать в Кэймлин, к Ранду, возможно, и вправду не помешает. Должен же кто-то ему помогать, а то у бедолаги от забот небось голова пухнет. Да и Илэйн, надо думать, такое решение одобрит. Уехать – да. Уехать она хочет, но вовсе не бежать, тем паче после того, как Теодрин заявила о своих намерениях. Найнив надеялась, что просачивающиеся сквозь ай’дам отголоски чувств помогут угадать, когда Могидин закончит свою работу. Тогда надо будет отправляться ее искать – та часто капризничала и пыталась где-нибудь спрятаться, – но девушка не ощущала ничего, кроме стыда и ярости. Распахнувшаяся дверь явилась для Найнив полной неожиданностью. – Вот ты где, – проворчала Могидин. – Гляди! – Она подняла обе руки. – Гляди, во что они превратились! На взгляд Найнив, ничего особенного в ее руках не было – так выглядят руки всякой женщины, которой приходится стирать. Побелели, конечно, кожа сморщилась, но все это пройдет. – Мало того что я вынуждена жить в нищете и убожестве – подай, принеси, как служанка, – так меня еще и заставляют гнуть спину, словно какое-то примитивное… Найнив оборвала Могидин с помощью простой уловки. Она представила себе ощущение от удара хлыстом и переместила это ощущение в ту часть сознания, через которую воздействовала на Могидин. Глаза женщины расширились, губы сжались. Удар был не сильный – лишь напоминание о том, кто есть кто. – Закрой дверь и садись, – велела Найнив. – Постели уберешь потом. Сейчас мы проведем урок.