Наконец на околице появилась группа женщин, ведущих лошадей. Мэт ожидал увидеть только Илэйн и Найнив, но компания оказалась куда как больше. Авиенда обрядилась в серое платье для верховой езды, но на свою поджарую мышастую кобылку посматривала с явным недоверием. Охотница, которая вела здоровенного серого мерина с массивным крупом, выказывала куда больше уверенности и, кажется, пыталась внушить Авиенде что-то насчет ее лошадки. Их-то как сюда занесло? Были здесь и две, не считая Илэйн с Найнив, Айз Седай, обе стройные, но совершенно седые. Таких Айз Седай Мэт еще не видел. За ними следовал жилистый старик, помимо своего коня он вел вьючную лошадь. Волос у бедолаги осталось немного, да и те, что были, совсем поседели. Лишь по менявшему окраску плащу Мэт догадался, что это Страж. Вот, стало быть, каково оно, быть Стражем, эти Айз Седай заездят так, что облысеешь до срока. Небось помрешь, так они и костям покоя не дадут. Чуть поотстав, шли Том с Джуилином; у них тоже была вьючная лошадь. Шагах в пятидесяти женщины и Страж остановились; на Мэта и его людей они даже не смотрели. Менестрель глянул на Найнив, потом перемолвился с Джуилином, и оба, держа коней в поводу, направились к Мэту, но остановились на полпути, словно не были уверены в том, какой прием им окажут. Мэт двинулся им навстречу. – Я должен извиниться, Мэт, – сказал Том, поглаживая длинные усы. – Илэйн ясно дала мне понять, что в дальнейшем я не должен разговаривать с тобой. Смилостивилась только сейчас. Несколько месяцев назад я сдуру дал слово во всем ее слушаться, и теперь она без конца тычет это мне в нос. И не слишком-то была рада, что я уже успел тебе что-то рассказать. – А мне Найнив пригрозила глаз вышибить, если только я к тебе подойду, – угрюмо пробормотал Джуилин, опираясь на свой бамбуковый посох. Даже красная тарабонская шапка на его голове и та выглядела мрачно. К тому же вовсе не защищала от солнца. Мэт повернулся к женщинам. Найнив, похоже, следила за ним, но, приметив его взгляд, тут же спряталась за свою каурую кобылу. Он никак не думал, что Найнив способна эдак уездить Джуилина, но смуглый ловец воров вовсе не походил на того человека, с которым Мэт свел краткое знакомство в Тире. Небо и земля! Тот Джуилин был готов на все, этот же постоянно морщил лоб, словно чего-то боялся. – Ничего, Джуилин, в пути мы научим ее хорошим манерам. А ты, Том, не извиняйся. Это я должен просить прощения за глупости, которых наговорил тебе насчет того письма. Это все жара виновата, жара и тревога за наших глупых женщин. Надеюсь, там были хорошие новости. – Слишком поздно Мэт вспомнил, что тогда сказал Том: женщину, написавшую это письмо, он оставил умирать. Том только пожал плечами. Он тоже казался Мэту не похожим на себя прежнего, может быть, потому, что сейчас на нем не было покрытого цветными заплатами плаща. – Хорошие новости? Я этого как-то не заметил. Часто бывает, что сразу не разберешь, друг тебе женщина, враг, возлюбленная или и то, и другое, и третье сразу. Такое тоже случается. – Мэт ожидал, что Том рассмеется, но он лишь нахмурился и вздохнул. – Похоже, все женщины любят напустить туману, чтобы казаться загадочными. Могу привести пример, Мэт. Помнишь Алудру? Мэту пришлось напрячь память. – Алудру? Уж не ту ли Алудру, которую мы выручили в Арингилле? Женщину из гильдии иллюминаторов? – Ее самую. Так вот, мы с Джуилином повстречали ее во время наших скитаний, и она меня не узнала. Точнее, не захотела узнать. Почему – понятия не имею, но навязываться я не стал. Незнакомкой я ее встретил, незнакомцами мы и расстались. Ну и как ты ее после этого назовешь – другом или врагом? – Наверное, возлюбленной, – сухо отозвался Мэт. Он был бы не прочь снова встретить Алудру; в свое время подаренные ею фейерверки сослужили ему добрую службу. – А если хочешь узнать побольше о женщинах, спрашивай не меня, а Перрина. Я в них ничего не смыслю. Думал, что Ранд в этом разбирается, но, похоже, он такой же, как я. Перрин – вот кто все о них знает. Тем временем Илэйн под бдительным приглядом охотницы за Рогом вела беседу с седовласыми Айз Седай, одна из которых обернулась и смерила Мэта оценивающим взглядом. Держались они невозмутимо и горделиво, и Илэйн им под стать. Словно она уже королева и сидит на своем распроклятом троне. – Что ж, – пробормотал Мэт себе под нос. – Если повезет, мне не слишком долго придется терпеть эту компанию. Что бы они ни затевали, это вряд ли займет много времени, и мы вернемся дней через десять. А если очень повезет, так и через пять. Если повезет, он вернется назад прежде, чем Отряду придется выступить следом за этими лишившимися ума женщинами. Ясное дело, что приметить целых две армии проще, чем стянуть пирог, но Мэт не собирался слишком уж задерживаться рядом с Илэйн. – Десять дней? – удивился Том. – Мэт, даже с помощью этого «прохода» мы доберемся до Эбу Дар только дней через пять-шесть. Это, конечно, не месяц, но… Мэт перестал слушать. Раздражение, копившееся с того мгновения, как он снова увидел Эгвейн, захлестнуло его. Сорвав с головы шляпу, он решительно зашагал к Илэйн и ее спутницам. Мало того, что они держат его в неведении, – как в таких обстоятельствах он может оберегать их от неприятностей? – так еще и вытворяют нечто совсем уж нелепое! Завидя его приближение, Найнив почему-то опять спряталась за свою кобылу. – Будет весьма интересно путешествовать с та’вереном, – сказала одна из седовласых Айз Седай. Щеки ее были такими же гладкими, как и у всех сестер, но долгие годы все же каким-то образом наложили отпечаток на ее лицо. А может, так только казалось из-за седых волос. Вторая Айз Седай походила на зеркальное отражение первой; может, они и впрямь сестры. – Меня зовут Вандене Намелле. У Мэта никогда не было особого желания разглагольствовать о та’веренах, а уж сейчас тем более. – Что за чушь вы тут городите насчет пяти или шести дней, чтобы добраться до Эбу Дар? – сердито спросил он. Старый Страж выпрямился, бросил на него суровый взгляд, и Мэт понял, что недооценивал этого худощавого, но крепкого, словно корень старого дуба, мужчину. Понять-то понял, но тона все равно не сбавил. – Разве нельзя открыть проход перед самым Эбу Дар? Мы ведь не растреклятое войско, которое может напугать людей. А если появимся из воздуха, то не велика беда. Вы ведь Айз Седай, от вас люди только того и ждут, что вы будете возникать из ничего и проходить сквозь стены. – Боюсь, ты не к тем обратился, – сказала Вандене, переглянувшись со второй седой Айз Седай, которая слегка покачала головой. – Ни я, ни Аделис не сильны в этих новых умениях. Поколебавшись, Мэт надвинул пониже свою шляпу и повернулся к Илэйн. Та вздернула подбородок. – Кажется, мастер Коутон, ты знаешь гораздо меньше, чем воображаешь, – холодно произнесла она. Только сейчас Мэт заметил, что она не потела, как и… две другие Айз Седай. Охотница за Рогом уставилась на него с вызовом – ее-то какая муха укусила? – Вокруг Эбу Дар на много миль раскинулись поля и фермы, – продолжала Илэйн с таким видом, как будто втолковывала несмышленышу очевидные вещи. – Проход очень опасен. Я не хочу случайно убить овцу или корову какого-нибудь бедолаги, не говоря уже о нем самом. Мэта в этой девице раздражало решительно все, и прежде всего то, что она была права. Признавать поражение Мэт не собирался и судорожно подыскивал способ отступить с честью, но тут неожиданно заметил приближающуюся Эгвейн. Ее сопровождали чуть ли не два десятка Айз Седай, почти все в шалях с бахромой цветов своих Айя. Она вышагивала впереди с гордо поднятой головой, плечи ее укутывал полосатый палантин. Остальные следовали за ней, разбившись на маленькие группы. Шириам в голубой накидке хранительницы летописей беседовала с Мирелле и какой-то Айз Седай, ухитрившейся выглядеть по-матерински, несмотря на довольно грубые черты лица. Остальных, если не считать Деланы, Мэт не знал. У одной из них седые волосы были собраны в пучок на макушке – сколько же лет должна прожить Айз Седай, чтобы волосы ее побелели? И тут он понял, что все они разговаривают друг с другом, совершенно не обращая внимания на ту, кого сами же называли Амерлин. Эгвейн осталась в одиночестве. Зная ее, он понимал, что девушка изо всех сил старается соответствовать своему титулу. А они вот, значит, как? «Провалитесь вы в Бездну Рока, – мрачно подумал Мэт, – если считаете, что я позволю вам так обращаться с двуреченкой». Шагнув навстречу Эгвейн, он взмахнул шляпой и отвесил самый изысканный поклон, на какой был способен, – Мэт умел блеснуть, когда находил это нужным. – Доброе утро, мать! Да осияет тебя Свет, – сказал он так громко, что могли бы услышать и в деревне. Преклонив колени, он приложился губами к кольцу Великого Змея и, обернувшись, скорчил гримасу Талманесу и солдатам. Айз Седай этого не видели, ибо Мэта от них загораживала Эгвейн, а вот Мэтовы вояки углядели и поняли. – Да осияет тебя Свет, мать! – заорали они на все лады и гурьбой повалились на колени. Том с Джуилином присоединились к ним. Эгвейн удивилась, но быстро смекнула, что к чему. – Спасибо, Мэт, – с благодарной улыбкой негромко сказала она. Он взглянул ей в глаза, а потом прочистил горло и встал, отряхивая колени. Шириам и все прочие взирали на него с интересом. – Не ожидал я тебя здесь увидеть, – тихонько промолвил Мэт, – но я много чего не ожидал. Скажи-ка лучше, разве пристало самой Амерлин провожать людей в путешествие? И вообще, может, ты растолкуешь мне, в чем дело? Он уж надеялся, что она растолкует, но в последний момент Эгвейн поджала губы и слегка покачала головой: – Я всегда буду провожать своих друзей, Мэт. А с тобой я бы поговорила и раньше, да только времени не было. Постарайся там, в Эбу Дар, не лезть на рожон. Мэт уставился на нее с негодованием. Ну и дела – он преклоняет колени, целует кольцо, а она советует ему не лезть на рожон. Как будто он отправляется в этот дурацкий Эбу Дар не для того, чтобы оберегать от неприятностей Илэйн и Найнив! – Я постараюсь, мать, – сказал он с кривой ухмылкой. Не слишком заметной: Шириам с компанией находились поблизости. – А сейчас прошу прощения, я должен подготовить своих людей. Отвесив еще один поклон, он попятился на несколько шагов и лишь потом повернулся и зашагал к Талманесу и солдатам, все еще стоящим на коленях. – Вы что, решили так стоять, покуда корни не пустите? – проворчал Мэт. – По коням! Все, кроме Талманеса, уселись в седла. Эгвейн обменялась несколькими словами с Илэйн и Найнив, тогда как Вандене и Аделис принялись беседовать с Шириам, но все это продолжалось недолго. Приспело время отправляться. Мэт ожидал, что раз уж Эгвейн заявилась сюда в этой накидке, то она устроит какую-нибудь церемонию, но и она, и все остальные, остававшиеся в Салидаре, просто отступили на безопасное расстояние. Илэйн шагнула вперед, и перед ней возникла светящаяся полоска, которая, расширяясь, превратилась в щель, а затем и в отверстие, сквозь которое виднелся покрытый побуревшей травой холм. Возник проход, такой, какие делал Ранд. Точнее, почти такой. – Слезайте с коней, – приказал Мэт. Илэйн была чрезвычайно довольна собой и сияющей улыбкой призывала Найнив с Авиендой разделить ее торжество, только вот проход у нее получился куда меньше того, через который Ранд отправил сюда Отряд. Правда, с другой стороны, их здесь было меньше, чем в Отряде. Хорошо еще, что ее врата достаточно высоки, чтобы провести в них лошадь. По ту сторону прохода, насколько хватало глаз, расстилались бурые низкие холмы, и лишь далеко на юге что-то темнело. Не иначе как лес. Пыльные холмы. – Нельзя слишком утомлять лошадей, – сказала Аделис, как только проход исчез, и тут же забралась на свою крутобокую кобылку. – Разумеется, – поддержала ее Вандене, взбираясь на черного мерина. Сделав знак следовать за ними, седовласые сестры направились к югу. Престарелый Страж ехал за ними по пятам. Илэйн и Найнив раздраженно переглянулись, но ударили каблуками своих лошадей и пустились вдогонку. Охотница с золотой косой следовала за ними так же неотступно, как и Страж. Из-под копыт вздымались облака пыли. Вздохнув, Мэт снял висевший на шее черный шарф и повязал его на лицо, прикрыв рот и нос. Хоть и приятно было посмотреть, как седовласые сестры поставили на место этих задавак, Илэйн и Найнив, больше всего он хотел, чтобы все обошлось без происшествий и после краткого пребывания в Эбу Дар они поскорее вернулись в Салидар. Прежде чем Эгвейн совершит что-нибудь непоправимое. Вечно ему морока с этими женщинами. И за что такая напасть? Проход исчез, и Эгвейн глубоко вздохнула. Хотелось верить, что Илэйн и Найнив не позволят Мэту натворить глупостей. Во всяком случае, непоправимых – желать большего было бы уж слишком. Она почувствовала укол совести – хорошо ли вот так использовать земляка? – но, в конце концов, там от него могла быть хоть какая-то польза, да и удалить Мэта от этого Отряда было настоятельно необходимо. Да и поделом ему. Пусть-ка Илэйн поучит его хорошим манерам. – А теперь, – сказала Эгвейн, обращаясь к сопровождавшим ее членам Совета и компании Шириам, – займемся тем, чем собирались. Все взоры обратились к кайриэнцу в темном кафтане – как раз в это время он садился в седло. Вроде бы Мэт называл его Талманесом; Эгвейн не решалась задавать слишком много вопросов. Некоторое время он молча смотрел на них, потом покачал головой и скрылся среди деревьев. – От него надо ждать неприятностей, это я вам точно говорю, – заявила Романда. Лилейн кивнула: – Верно. От таких молодцев лучше держаться подальше. Эгвейн сдержала улыбку. Первую службу Отряд уже сослужил, но теперь очень много зависело от того, какие именно распоряжения оставил Мэт Талманесу. У нее были основания рассчитывать, что распоряжения именно те, какие нужны. По словам Суан, Ванин, лазутчик Мэта, ухитрялся добывать кое-какие сведения даже раньше, чем она успевала сунуть их ему под нос. Раз Мэт надеялся, что она «образумится» и обратится к Отряду за защитой, значит Отряд должен оставаться где-то неподалеку от нее. – Не пойти ли нам к нашим лошадкам? – предложила она. – Если тронемся сейчас, то еще до заката нагоним лорда Брина. Глава 45 Горькая мысль Серебристые и белые прожилки на сером камне городской стены поблескивали в лучах полуденного солнца. Вилнар, ехавший во главе конного патруля по улицам Нового города недалеко от высокой внешней городской стены, размышлял, не сбрить ли ему бороду, – многие уже побрились. Но хотя все и твердили, что жара нынче стоит неестественная, дома, в Салдэйе, должно быть прохладнее. Он мог позволить себе думать о посторонних вещах – управлять конем Вилнар сумел бы даже во сне, и едва ли какому-нибудь воришке придет в голову обтяпывать свои делишки на виду у десяти салдэйцев. Патруль не следовал по определенному маршруту – Вилнар по наитию сворачивал то в одну, то в другую сторону, так что грабители и буяны нигде не могли чувствовать себя в безопасности. По правде говоря, его всадникам вовсе не приходилось гоняться за нарушителями спокойствия. Порой самые отпетые громилы в Кэймлине добровольно сдавались салдэйскому патрулю, лишь бы не попасться айильцам. Зная все это, Вилнар смотрел на улицу вполглаза, а мыслям позволял витать далеко-далеко. Он вспоминал девушку, на которой собирался жениться, – она осталась дома, в Мегаре. Отец Тирьян был купцом и, кажется, хотел заполучить солдата в зятья даже больше, чем его дочка – в мужья. Еще Вилнар подумывал об игре, которую предложили ему те айильские женщины, – она называлась «Поцелуй Девы». Звучало совсем безобидно, только вот глаза у этих Дев как-то подозрительно блестели. Но более всего мысли Вилнара занимали Айз Седай. Ему всегда хотелось хоть краешком глаза посмотреть на Айз Седай, а лучшего случая, чем сейчас, в Кэймлине, пожалуй, и не представится. Разве что когда-нибудь его занесет в Тар Валон. Похоже, в Кэймлине Айз Седай везде. Вилнар даже подъезжал к «Кулэйнову псу», где, по слухам, их остановилась целая сотня, но в последний момент не смог заставить себя войти. Верхом на коне и с мечом в руке Вилнар не испугался бы ни людей, ни троллоков, но мысль об Айз Седай внушала ему робость. Да и пустое болтали о той гостинице – в ней никак не могла разместиться целая сотня женщин, а сновавшие у дверей девчонки явно не были Айз Седай. Он подъезжал также к «Розовому венцу» и, наблюдая за входом с противоположной стороны улицы, приметил нескольких женщин, но полной уверенности в том, что они Айз Седай, не было. А стало быть, выходило, что Айз Седай он так и не видел. Внимание Вилнара привлекла вышедшая из высокого, наверное, принадлежавшего зажиточному купцу дома стройная женщина, которую несколько портил мясистый нос. Хмуро оглядевшись по сторонам, она нахлобучила широкополую соломенную шляпу и поспешила прочь. Вилнар покачал головой. С первого взгляда он не сказал бы, сколько ей лет. Но этого недостаточно. Он точно знал, как распознать Айз Седай. Пусть Джидар твердит, будто они до того прекрасны, что их улыбка разит насмерть, пусть Риссен уверяет, будто каждая из них на целый фут выше любого мужчины, – все это чепуха. Он, Вилнар, точно знал – лица Айз Седай лишены признаков возраста. Время над ними не властно. Уж такое лицо наверняка ни с чем не спутаешь. Но как только патруль свернул к увенчанной надвратной башней сводчатой арке Беломостных ворот, Вилнар мигом и думать забыл об Айз Седай. Прямо за воротами вдоль дороги располагался один из фермерских рынков – огороженные загоны, полные телят, свиней, овец, уток и кур, и длинные ряды сложенных из камня лавчонок под пурпурными и красными черепичными крышами, где торговали всякой всячиной, от бобов до репы. Обычно у ворот стоял разноголосый гомон, торговцы вовсю зазывали покупателей, но сейчас там царила тишина. Нарушали ее разве что содержавшиеся в загонах животные. А причиной тому было появление одной из самых диковинных процессий, какие Вилнару доводилось видеть. Длинной колонной, по четыре в ряд, к воротам приближались ехавшие верхом фермеры. Обычные фермеры, если судить по грубым домотканым кафтанам, только вот за спиной у каждого висел длиннющий – прежде Вилнар таких и не видывал – лук, на поясе с одной стороны – полный стрел колчан, а с другой – кинжал или короткий меч. Замыкала колонну вереница повозок, а во главе ее несли белое знамя с красной каймой и красным же изображением волчьей головы. Под знаменем собралась чудна`я компания, под стать всей этой колонне. Три айильца – один мужчина и две Девы, – разумеется, двигались пешком, а рядом с ними ехал какой-то малый в ярком кафтане в зеленую полоску и ядовито-желтых штанах. Вроде бы Лудильщик, но за спиной у него висел меч. Он вел в поводу здоровенного, под стать нашунскому тяжеловозу, коня, на спине которого красовалось седло, годное разве что для великана. Главным, судя по всему, был могучий, широкоплечий парень с всклокоченной шевелюрой и короткой бородкой, на поясе которого висел весьма грозный с виду топор. А бок о бок с этим малым, не сводя с него влюбленного взгляда, ехала салдэйская женщина…