отпрысками. И заставить Тебя убить всё живое, отличное от её пчёл. - О, Всевышний! Не меняй на мёд все прелести живого человека. Сладость не самая безопасная пища. - Стражи Щели201 не справились со своей ношей. Они обманули Тебя - стали продавать право прохода за выдуманные ими деньги. Пустив в человеческий мир зло, стражи Щели наполнили Твой цветущий сад паршой. И Твой сад загнил. Красоту сменило гниение. - Твой сад нужно лечить. А стражей Щели нужно учить. Не справившихся - разбирать на атомы: даже они теперь не достойны последующих возрождений. Выбери новых стражей. Пусть они заткнут зло навеки и строго блюдут такой хрупкий человеческий мир. - Услышь меня, о, Всевышний! Я - рупор, посланный человеком. И я прошу Тебя. Третье величие Диаспоры Кома Посоорву удивился - что-то кольнуло его интеллект в самой глубине необъятной структуры. Посланный в район возбуждения проверочный импульс тут же вернулся с ответом: пришло письмо. «Надо же, - подумал Кома Посоорву. - Не часто такое случается. И что же там такое, в этом послании?» Он своим внутренним оком воспринял пафосный текст. Стиль удивил всемогущего бога. И даже немного повеселил. Но, главное, Кома Посоорву понял, что на его Поле, на том, куда он только вчера высеял Семя цивилизации, кто-то затеял глобальную войну. «Не для того я сеял, чтобы всякая парша пыталась выйти из-под моего контроля. Не для того работает моя мысль, чтобы гадости всякие создавать. Грязная мысль мне не нужна. Те кластеры моего интеллекта, которые не могут обеспечивать нормальный мыслительный процесс, я перестрою, обнулю, переформатирую». Однако по мере того, как первая волна возмущения спадала, Кома Посоорву всё отчётливее понимал, что механизмов воздействия на систему, устроившую войну, у него нет. Из-за того, что материальности событий и процессов были различными, Средствами своей материальности он не мог воздействовать на происходящее на Земле. Это являлось проблемой. Но в итоге выход был найден. Кома Посоорву обнаружил нить управления. Она тянулась от великанши третьего уровня. Её имя - Диаспора202. Она состояла из многочисленных великанов второго уровня, которые были очень мелкими по сравнению с другими типичными великанами второго уровня, поэтому вели незаметный образ жизни, паразитируя на телах типичных великанов. Если бы не письмо, то Кома Посоорву никогда бы и не догадался, что даже у великанов существуют паразиты и что этих паразитов так много. Диаспора была маткой-великаншей, паучихой. Её дети-великаны не теряли с ней связи и держались на тонких, длинных и очень крепких пуповинах. Они, как метастазы, проникали в тело каждого великана и cocaли из него соки. «Это каннибализм! - возмутился Кома Посоорву, получив результаты сканирования. - Великан жрёт великана! Это против правил нормального существования вида. Великаны-каннибалы - этого мне только не хватало!» Решение как уничтожить Диаспору пришло сразу и бесповоротно. Кома Посоорву не испытывал к ней жалости. Практически молниеносно был сформирован организм, несущий и осуществляющий суд. Это был Канцер203 - существо, пожирающее жертву с изнанки. От первого укуса Канцера ничего не подозревающая и ничего не понимающая великанша взвыла, как раненый зверь, и Канцер принялся её пожирать. Он отгрызал одного структурного великана за другим. Отрезанные от матки, они недолго болтались в небытие, а затем доедались мелкими канцерами. Теряя структурные элементы, Диаспора на глазах сохла, уменьшалась и превращалась в труху. Прошло совсем немного времени, и Канцер догрыз великаншу Диаспору. Преображение Орпа В грудной клетке Орпа204, там, где после смены двадцати двух забилось мощное сердце вершителя, появился несветящийся светло-коричневый шар. Он был похож на сферу, выполненную из гранита или мрамора. Шар вращался в трёх степенях свободы и напоминал гироскоп. - Это вернулась душа, - с улыбкой прокомментировал старец Исимоки начавшийся процесс преображения. - А где она была до этого? Что значит «вернулась»? - удивился Орп, с интересом рассматривая своим внутренним оком появившуюся душу. - Видимо, кто-то украл. Похитил твою душу, - пожал плечами старец Исимоки. - У тебя, наверное, был какой-то срыв. И тогда, незаметно для тебя, душу твою и похитили. - Срыв?.. Был... - кивнул Орп. - Мне тогда пришлось расстаться с... не буду произносить её имя. Дал себе обещание не вспоминать. Но было очень тяжело. Как будто что-то оторвали от меня. Я тогда не понимал, что именно от меня оторвали. - Вот. В это время и украли твою душу. Но сейчас не переживай. Преображение началось. Следуй дальше! Шар восемнадцатью сантиметрами в диаметре свободно вращался в грудной клетке нового вершителя. Сделав несколько поворотов вокруг собственной оси, он покрылся какой-то светоносной жидкостью. Вдруг снизу, со стороны паха, двумя резкими извивами к шару метнулся какой-то змей. Он был пёстрым. Тело тонкое. Большая голова. Змей подскочил к шару, взял его в пасть, несколько раз окунул его в светоносную жидкость, а потом поднял над ней. Шар изменился. Он сам стал излучать свет - голубой, плотный, не обжигающий. Изнутри в центре лба Орпа появилась область размером с яйцо. Её прикрывала шторка, через которую ничего не просматривалось. Постепенно шторка истлела и пропала. И Орп увидел величественный замок. Он стоял на огромном острове. Сложенный из девственно белого камня. Утопая в зелени жирных садов. Пока Орп любовался замком и думал, к чему бы это ему привиделось, налетела круглая упругая волна. Она легко подхватила шар из его груди. Пару раз его крутанула по водам бесконечного океана. После чего «отрыгнула» на берег увиденного острова - как отрыгивает удав не переваренные кости недавно съеденной добычи. Орп и сам тут же оказался на этом острове. А шар быстрым движением светящейся молнии по-хозяйски вернулся ему в грудную клетку. - Двигайся дальше! - голос старца Исимоки, окутанный толщами разнообразного эха, звучал необычно и откуда-то издалека. Свет, излучаемый шаром, плотным слоем покрыл рёбра изнутри и вырвался наружу - стал струиться сквозь них. Он мощным потоком выскочил из грудной клетки Орпа, сделал в пространстве колоссальный оборот и ещё более мощным потоком вернулся в неё со стороны спины. Шар закрепился в таком положении, успокоился и стал спокойно барражировать по поверхности светоносной жидкости, слегка вращаясь в трёх степенях свободы. За спиной уже крепли два белых крыла. Они появились быстро, почти мгновенно. По форме напоминали ангельские. Орп похлопал ими и попытался взмахнуть. Крылья послушались. В них ощущалась необычайная сила. После этого половой член Орпа стал мощным и неимоверно длинным, а в каждой руке появилось по световому мечу. Меч не лежал в руке, а продолжал её. Два меча были готовы к бою. - Двигайся дальше! В этот момент в голенях, внутри икроножных мышц, появилось ещё по одной световой сфере. Каждая из них - всего около пяти сантиметров в диаметре, но иногда пульсациями увеличивалась до восьми. На задней поверхности голени каждой ноги появились по два небольших крыла - такие, как в своё время были у Гермеса на его летающих сандалиях. Только эти крылья, которые обрёл Орп, «росли» не из обуви, а прямо из мышц его ног. Тем временем половой член Орпа вырос ещё больше. Он увеличился примерно до полуметра и стоял, как третий меч, готовый к схватке на своём специфическом поле битвы. Из темени далеко вверх уходил плотный, туго свитый жгут. За спиной хлопали мощные крылья. Поверхности ног и рук покрылись бронёй, которая отливала серо-синим цветом и по структуре напоминала чешую. Ноги надёжно прикрылись латами из этого же материала. Последним преобразилось сознание Орпа: теперь это был я. * * * Через секунду я оказался полностью закованным в латы. После этого вокруг меня образовалась мощная трёхслойная сфера. Каждый её слой достигал толщины 57 миллиметров. Эти слои были сделаны из какого-то не жидкого, а волокнистого светового вещества. Они полностью защищали меня от всех внешних воздей ствий и одновременно никак не препятствовали любым моим движениям. - Двигайся дальше! - снова услышал я голос старца Исимоки. Невдалеке впереди стала медленно материализовываться тяжёлая гора. Её плоские грани прилежно отражали ниспадающий белый свет, а острая вершина надёжно подпирала нависающее синее небо. Подобно меховому воротнику, на горе белым пушистым змеем пригрелся искрящийся снег. И поэтому гора казалась белой целиком. Под горой, на широком скальном уступе, в полной боевой готовности расположились два неисчислимых легиона закалённых в бесконечных сражениях воинов. Я с интересом и уверенностью взирал на них, пытаясь определить своих. Слева - в чёрных одеждах. Справа - в белых. Моё раздумье длилось меньше мгновения: искрящейся молнией метнулся я к белым легионерам. Они узнали меня, издали приветственный клич, и мы принялись радостно обниматься. Мы - старые добрые друзья. Участвовавшие не в одном бою. И не в одном сражении. Взявшие столько тяжёлых побед. Тем временем, чёрный легион, замерев в ожидании, с тихим шёпотом смотрел на наши действия. А рядом со мной появился хоругвеносец с хоругвями. Это были хоругви205 моего легиона. Рис. 13. Хоругвь, стяг «Всемилостивейшего Спаса», с кото- рым войска Ивана IV ходили на Казань в 1552-м году. Я сделал несколько стремительных и уверенных шагов навстречу противному чёрному войску и оказался впереди своего легиона. Поднял вверх два светоносных меча и расправил огромные белые крылья. Чёрный легион напряжённо замолк. Даже копья перестали покачиваться на ветрах ожидания. Даже мечи убрали свои лязгающие зубы, нервно шамкая в ножнах. Появившийся подо мной конь в мгновение ока превратился в огромного светового дракона, пламенами дышащего в сторону тьмы. Они боялись меня. Они ждали милосердия. Но, не оправдав ожиданий притихшего чёрного легиона, я встал на стременах, чётко и коротко приказав: «Сдуть!» В то же мгновение мой белый легион превратился в мощный поток жёсткого света. Подобно плазменной резке, в одно мгновение он буквально сдул весь чёрный легион с места ожидаемого ими сражения. Это и был бой. Весь бой. Некоторое время освобождённое место пустовало, оставаясь серым, скалистым и по структуре напо