Пчёлы-стражники, увидя, с каким сильным врагом борется пчёлка, поспешили к ней. Они окружили осу со всех сторон, и та, сообразив, что ей не пробраться в улей, сердито загудела и пустилась наутёк. Пчёлка довольная вернулась на своё место. А одна из старших пчёл похвалила её: — Молодчина! Ты сегодня показала себя смелым и внимательным стражником. За нектаром и пыльцой Ещё когда пчёлка кормила старших личинок, а потом маленьких, как мы видели, она изредка садилась на соты, немножко подымалась на ножках и одну-две минуты быстро-быстро махала крылышками. Мы уже знаем: она проветривала улей. Но не только в этом дело. Одновременно она готовилась к полётам, пробовала силу своих крылышек. А через несколько дней после этого она действительно вылетела из улья. Думаете, пчёлка сразу полетела собирать сладкий нектар? Вовсе нет. Она выбралась на прилётную доску, огляделась, пошевелила усиками. — Ой, как тут хорошо! — воскликнула пчёлка. — Сколько света! И цветы так хорошо пахнут. Она посидела немного, потом поднялась в воздух и несколько минут полетала перед ульем. При этом всё время держалась головой к улью: ей надо было хорошо запомнить свой улей, чтобы потом не спутать его с каким-нибудь другим, чужим. На следующий день пчёлка слетала с доски более уверенно. На этот раз она уже долго пробыла в воздухе и отлетела немножко дальше, но всё ещё держалась головой к улью. А потом пчёлка вылетела с такими же молодыми пчёлками, которые тоже прошли все службы в улье, и, играя с ними, облетела весь улей кругом. — Ну-ка, давайте наперегонки! — крикнула она. Молодые пчёлы весело кружились, играли и в то же время разглядывали со всех сторон свой улей, чтобы ещё лучше его запомнить. И вот в один погожий день наша пчёлка поела мёда, выбежала на прилётную доску и, уже не глядя на улей, как взрослая, взвилась в голубое небо. Впереди и следом за ней неслись её старшие сёстры и ровесницы, навстречу тяжело летели пчёлы, уже набравшие нектара и пыльцы. Вот и лужок, усеянный жёлтыми цветами. Пчёлка почуяла их запах и опустилась на один цветок. — Ох, и устала же я, — пожаловалась она соседке, которая рядом собирала нектар с другого цветка. — А-а-а, ты первый раз вылетела? — догадалась пчела. — Ничего, привыкнешь. Пчёлка долго отдыхала, пока решилась перелететь на другой цветок. Потом на третий, на четвёртый. Потом снова отдохнула и полетела обратно в улей. И на этот раз пчёлка не принесла нектара. Она просто слетала, чтобы ознакомиться со своими новыми обязанностями, испытать свои силы. Дома пчёлка отдохнула, поела на дорогу мёда и полетела на тот же самый лужок. Но теперь она уже начала собирать нектар и пыльцу. Посмотрите, как она выпрямляет хоботок, всовывает его в венчик цветка и высасывает жиденький нектар. Высосала, а потом язычком, что на кончике хоботка, вылизала весь сладкий сок до последней капельки. Пока пчёлка высасывала нектар, на её лохматые ножки набиралась цветочная пыльца. Однако этого ей показалось мало. И что она придумала: качаться! Да, да, не удивляйтесь. Она нарочно качается на цветке, а жёлтая пыльца прилипает к её ворсинкам — на спинку, на брюшко. Посмотрите, какая она теперь вся жёлтая, лохматая. Пчёлка побывала на многих цветах и, когда её зобик наполнился нектаром, тяжело поднялась в воздух и полетела прямо на пасеку. А через несколько минут она опустилась на прилётную доску своего улья с первой сладкой ношей. Так двадцатидневная пчела стала совсем взрослой. Разведчица Вторая половина лета. Вот уже несколько дней стоит жара. Нектара в цветах мало. Лётные пчёлы неподвижно сидят на сотах. Это для того, чтобы сберечь энергию и корм. А наша пчёлка, как только наступил рассвет, набрала в зобик мёда и полетела на разведку. Долго летала она вблизи пасеки, садилась на всякие цветы, и всё напрасно: в венчиках цветов было сухо. Пчёлка летела дальше и дальше и, наконец, почуяла запах новых для неё цветов. Запах шёл откуда-то из-за сада. Пчёлка поднялась выше, перелетела через сад и поняла, откуда пахло. Это зацвела липа. И не одна. Целая аллея высоких раскидистых лип стояла в цвету. Перелетая с одного цветка на другой, пчёлка быстро наполнила зобик нектаром, а на щёточки и гребешочки ножек набрала пыльцы и радостная полетела домой. Солнце уже поднялось над землёй и позолотило своим светом всё вокруг. Возбуждённая вбежала пчёлка в улей, поднялась вверх по сотам и остановилась там, где сидела большая группа пчёл. На её хоботке появилась капелька нектара, который тут же высосала и отнесла в ячейку пчела — приёмщица корма. По улью разнёсся запах липового нектара. А пчёлка закружилась на сотах, трепеща крылышками и описывая небольшие круги то влево, то вправо. — Сестрички! Я нашла нектар! И пыльцу, — жужжала она, не помня себя от радости. — Лететь придётся далеко, но там так много нектара! За мной! Смотрите, куда лететь! И она снова и снова повторяла свой танец. Этим танцем она показывала другим куда надо лететь. Всё больше и больше пчёл собирается возле нашей пчёлки. Они спешат к ней, ощупывают её своими усиками, принюхиваются к её запаху, чтобы знать, с каких цветов брать корм. Потом повторяют её движения, стараясь запомнить направление полёта. Через минуту пчёлка перебегает на новые соты и начинает свой танец среди новой группы пчёл. — Летите все за мной! Там много нектара и пыльцы! Потом она заправляется мёдом и снова летит к цветущим липам. Теперь она уже не одна, за ней спешат десятки пчёл. Скоро все они вернулись в улей с богатой ношей. Теперь и эти пчёлы, отдав нектар, пускаются в танец, приглашают всех остальных на вылет. В следующий рейс летят уже тысячи пчёл. Через час весь улей знает о цветущих липах — о новых богатствах пыльцы и сладкого нектара. А разведала их наша пчёлка. Последние дни Приближалась осень. Пчёлы её чувствовали, потому что среди дня в улье уже не было так жарко, как раньше. А ночью и особенно под утро было совсем прохладно. Теперь, чтобы согреться, пчёлы садились большими группами. Взятки пыльцы и нектара если и бывали, то уже очень бедные. Пчёлы начали хуже кормить матку, и она теперь всё меньше откладывала яичек. И это было правильно: подходила зима, а зимой пчёлы только сидят и едят мёд. Поэтому им и невыгодно увеличивать к зиме семью. И если толстые, неповоротливые трутни всё лето безнаказанно лакомились мёдом, то теперь рабочие пчёлы выгоняли их со всех углов к летку, а потом и совсем вытесняли из улья. Трутни сердито гудели и упирались. Но пчёлы знали, что челюсти у трутней маленькие и слабые, а жала и совсем нет, и потому обращались с этими дармоедами довольно бесцеремонно: кусали их, царапали ножками, выталкивали. Если какой-нибудь трутень проявлял особое упрямство и никак не хотел выходить, пчёлы пускали в ход жало. Наша пчёлка сначала тоже помогала выгонять трутней. Потом полетела искать взяток. Теперь она летала уже не так легко и быстро, как когда-то. И вообще она очень переменилась по сравнению с тем, какой мы её видели в первые дни после рождения. Она уже давно не серенькая, а тёмно-золотистая. Крылышки у неё после многих полётов стали какими-то смятыми, потрёпанными. На её спинке и брюшке уже лишь кое-где торчали ворсинки, а на голове их и вовсе не было. Если бы наша пчёлка родилась только сейчас, то она могла бы прожить всю осень, зиму и весну. Но она появилась на свет в разгар лета, много летала. И вот, проживя каких-нибудь два месяца, пчёлка совсем состарилась. Отлетев от улья, пчёлка искала корм, но его нигде уже не было. Цветов мало, нектара они уже не выделяют, а пыльца с них давно собрана. Однажды, летая низко над землёй, пчёлка заметила мокрый бумажный пакет и почуяла, что в нём есть что-то и для неё. Она опустилась на бумагу. И правда, пакет промок от сладкого сиропа. Наверно, в нём недавно был сахар. Пчёлка набрала полный зобик сладкого сиропа, вернулась в улей и передала его одной из приёмщиц. В этот раз она уже не танцевала, чтобы показать другим пчёлам, где набрала сиропа. Его там совсем мало, и звать туда подруг нет надобности. Прилетев на бумажный свёрток второй раз, пчёлка вылизала язычком остатки сиропа. Еле долетела она назад в улей, чтобы отдать и эту каплю.