После ужина миссис Бентли, сама не зная зачем, с бессмысленным упорством наблюдала, как ее руки, точно пара призрачных перчаток на спиритическом сеансе, собирают в надушенный носовой платок некие необходимые предметы. Потом она вышла на крыльцо и простояла там, не шевелясь, добрых полчаса. Наконец, внезапно, точно спугнутые ночные птицы, мимо пронеслись дети, но оклик миссис Бентли остановил их на лету: — Что, миссис Бентли? — Поднимитесь ко мне на крыльцо, — приказала она. Девочки повиновались, следом поднялся и Том. — Что, миссис Бентли? Они старательно нажимали на слово «миссис», как будто это и было ее настоящее имя. — Я хочу показать вам несколько очень дорогих мне вещей. Миссис Бентли развернула надушенный узелок и сперва заглянула в него сама, точно ожидала найти там нечто удивительное и для себя. Потом вынула маленькую круглую гребенку, на ней поблескивали фальшивые бриллиантики. — Я носила ее в волосах, когда мне было девять лет, — объяснила она. Джейн повертела гребенку в руке. — Очень мило. — Покажи-ка! — закричала Элис. — А вот крохотное колечко, я носила его, когда мне было восемь лет, — продолжала миссис Бентли. — Видите, теперь оно не лезет мне на палец. Если посмотреть на свет, видна Пизанская башня, кажется, что она вот-вот упадет. — Ну покажи мне, Джейн! Девочки передавали колечко друг другу, и наконец оно очутилось на пальце у Джейн. — Смотрите, оно мне как раз! — воскликнула она. — А мне — гребенка! — изумилась Элис. Миссис Бентли вынула из платка несколько камешков. — Вот, — сказала она. — Я в них играла, когда была маленькая. Она подбросила камешки, и они упали на крыльцо причудливым созвездием. — А теперь взгляните. — И старуха торжествующе подняла вверх раскрашенную фотографию, свой главный козырь. Фотография изображала миссис Бентли семи лет от роду, в желтом, пышном, как бабочка, платье, с золотистыми кудрями, синими-пресиними глазами и пухлым ротиком херувима. — Что это за девочка? — спросила Джейн. — Это я! Элис и Джейн впились глазами в фотографию. — Ни капельки не похоже, — просто сказала Джейн. — Кто хочешь может раздобыть себе такую карточку. Они подняли головы и долго вглядывались в морщинистое лицо. — А у вас есть еще карточки, миссис Бентли? — спросила Элис. — Какие-нибудь попозже? Когда вам было пятнадцать лет, и двадцать, и сорок, и пятьдесят? И девочки торжествующе захихикали. — Я вовсе не обязана ничего вам показывать, — сказала миссис Бентли. — А мы вовсе не обязаны вам верить, — возразила Джейн. — Но ведь эта фотография доказывает, что и я была девочкой! — На ней какая-то другая девочка, вроде нас. Вы ее у кого-нибудь взяли. — Я и замужем была! — А где же мистер Бентли? — Он давно умер. Если бы он был сейчас здесь, он бы рассказал вам, какая я была молоденькая и хорошенькая в двадцать два года. — Но его здесь нету, и ничего он не может рассказать, и ничего это не доказывает. — У меня есть брачное свидетельство. — А может, вы его тоже у кого-нибудь взяли. Нет, вы найдите такого человека, чтоб сказал, что видел вас много-много лет назад и вам было десять лет, — вот тогда я поверю, что вы в самом деле были молодая. — И Джейн даже зажмурилась, уверенная в своей правоте. — Тысячи людей видели меня в то время, но они уже умерли, дурочка, или больны, или живут в других городах. А в вашем городе я не знаю ни души, я ведь совсем недавно тут поселилась, и никто здесь не видел меня молодой. — Ага, то-то! — И Джейн подмигнула Тому и Элис. — Никто не видел! — Да погоди же! — Миссис Бентли схватила девочку за руку. — Таким вещам верят без всяких доказательств. Когда-нибудь вы будете такие же старые, как я. И вам тоже люди не станут верить. Они скажут: «Нет, эти старые вороны никогда не были ласточками, эти совы не могли быть иволгами, эти попугаи не были певчими дроздами». Да, да, придет день — и вы станете такими же, как я! — Ну нет, — ответили девочки. — Ведь правда этого не может быть? — спрашивали они друг друга. — Вот увидите, — сказала миссис Бентли. А про себя думала: господи боже, дети есть дети, а старухи есть старухи, и между ними пропасть. Они не могут представить себе, как меняется человек, если не видели этого собственными глазами. — Вот ты, — обратилась она к Джейн, — неужели ты не замечала, что твоя мама с годами меняется? — Нет, — ответила Джейн. — Она всегда была такая, как теперь. И это правда. Когда живешь все время рядом с людьми, они не меняются ни на йоту. Вы изумляетесь происшедшим в них переменам, только если расстаетесь надолго, на годы. И миссис Бентли вдруг показалось, что она целых семьдесят два года мчалась в грохочущем черном поезде, и вот наконец поезд остановился у вокзала и все кричат: «Ты ли это, Элен Бентли?!» — Теперь мы, пожалуй, пойдем домой, — сказала Джейн. — Спасибо за колечко, оно мне в самый раз. — Спасибо за гребенку, она очень красивая. — Спасибо за карточку той девочки. — Погодите! — закричала миссис Бентли им вслед (они уже сбегали по ступенькам). — Отдайте! Это все мое! — Не надо, — попросил Том, догоняя девочек. — Отдайте. — Нет, она все это украла. Это все вещи какой-то девочки, а она их просто украла. Спасибо! — еще раз крикнула Элис. Миссис Бентли кричала, звала, но они исчезли, точно мотыльки в ночи. — Простите, — сказал Том. Он снова стоял на лужайке и глядел на миссис Бентли. Потом и он ушел. «Они унесли мое колечко, и мою гребенку, и фотографию, — думала миссис Бентли; она стояла на крыльце и вся дрожала. — И ничего не осталось, совсем ничего! Ведь это была часть моей жизни!» Ночью, лежа среди своих сундуков и безделушек, она долгие часы не смыкала глаз. Она обводила взглядом тщательно сложенные в стопки лоскуты, игрушки и страусовые перья и говорила вслух: — Да полно, мое ли все это? Может быть, просто старуха пытается уверить себя, что и у нее было прошлое? В конце концов, что минуло, того больше нет и никогда не будет. Человек живет сегодня. Может, она и была когда-то девочкой, но теперь это уже все равно. Детство миновало, и его больше не вернуть. В комнату дохнул ночной ветер. Белая занавеска трепетала на темной трости, что стояла у стены рядом со всякой всячиной, копившейся долгие годы. Порыв ветра качнул трость, и она с негромким стуком упала прямо в пятно лунного света на полу. Сверкнул золотой набалдашник. Это была парадная трость ее покойного мужа. Казалось, он указывает ею сейчас на миссис Бентли, как это бывало, когда они — очень редко! — ссорились и он увещевал ее своим мягким, печальным и рассудительным голосом. — Дети правы, — сказал бы он ей. — Они у тебя ничего не украли, дорогая. Все это уже не принадлежит тебе. Оно принадлежало той, другой тебе, и это было так давно. Господи, подумала миссис Бентли. И тут, словно зашипел валик старинного фонографа под стальной иголкой, она ясно услышала свой разговор

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.