Лицо его выражало странные эмоции. Вэл едва ли могла с точностью определить, о чем он думает. Злится? Не похоже. Растерян? Скорее просто немного удивлен. – Закончили? – безразлично спросил Раза, холодно смотря на сестру. – Тогда поднимай брошенные документы и делай то, о чем я тебя попросил. – Конечно, Ра, – неприятная улыбка тронула губы Амии, – конечно, как скажешь. Сердце дало сбой, впервые напоминая о себе. Вэл молчала все время, пока Амия не покинула кабинет. Дверь закрылась, и тишина обрушилась на нее, точно неумолимая лавина холодного снега. Выхода не было. Она не могла просто стоять, не говоря ни слова, ощущая, как душный спертый воздух сворачивается вокруг в плотный кокон. Вэл обернулась, встречая устремленный на себя взгляд черных глаз. В груди неприятно сдавило. Накажет? Надо было думать раньше, до того, как решилась на подобное на глазах Раза, да еще и с его сестрой. Раза, впрочем, снова удивил. – Ах ты, поганец! – прошептала Вэл, когда он впечатал ее лопатками в стену, прижимаясь губами к шее. – Заткнись уже. – Рука закрыла рот Вэл, заставляя запрокинуть подбородок, подставляя ухо грубым нетерпеливым ласкам. Раза прихватил зубами нежную мочку, и Вэл в немом стоне, силясь приоткрыть губы, почувствовала соленый вкус его ладони. Сладкая дрожь прошла по телу, поднимая невидимые волоски на руках. – Еще раз такое устроишь… – горячо шепнул Раза, проводя языком по линии волос на виске. Рука опустилась, Вэл приоткрыла губы, вдыхая горячий воздух. – И что ты сделаешь? – выдохнула она, а затем губы Раза с силой вжались в ее рот, причиняя легкую и оттого сладкую боль. Вэл распахнула веки, сцепляясь смеющимся взглядом с черными бархатными глазами. Поцелуй был мучительным, горячим и бесконечно долгим. Пальцы Раза залезли под ее тунику, нетерпеливо задрали белье, обнажая грудь, сжимая до боли; провели по животу, уверенно дернули кожаный шнурок ширинки и проникли под плотную ткань. Вэл прижалась затылком к стене, чувствуя, как жаркий, грозный, ужасающий ураган проносится в голове, уничтожая, сметая в сторону любые иные мысли и желания, кроме одной. Нетерпеливое движение; черный кожаный ремень сверкнул серебряной пряжкой, сильные пальцы сомкнулись на запястье Вэл, направляя и подчиняя своим желаниям. Язык во рту – утверждающий и в то же время дразнящий. Стоны – глухие, пылкие, срывающиеся с губ; ладонь на члене Раза, двигающаяся быстро, судорожно. Не говоря ни слова, он спустил штаны и белье Вэл вниз, лаская ее между мокрых, истекающих влагой бедер. Она застонала, когда он рывком развернул ее, надавливая на поясницу, заставляя прогибаться, упираясь щекой в деревянные панели стены. Она втянула воздух и не смогла выдохнуть, когда его пальцы сжались на ее талии, придвигая себе навстречу. Он вошел в нее с сиплым стоном, горячий и твердый. Задвигался уверенно, резко, крепко удерживая за талию. Вэл задохнулась, захлебываясь стонами, упираясь ладонями в стену. Раза вбивался внутрь нее размашисто, глубокими толчками, доводя до исступленных, глухих стонов. Мысли исчезли, страхи и сомнения испарились, как вода под испепеляющими лучами солнца. Она кусала губы, щека елозила по гладкой деревянной панели, растрепавшиеся волосы падали на лицо. Раза подтянул ее за бедра, прижался грудью к узкой спине, кусая кожу, причиняя боль, не жалея, будто сам потеряв голову. Резко, на грани, вбивал себя в нее; потянулся к шее, проводя, точно пес, влажным языком по коже, целуя и тут же смыкая зубы, оставляя наверняка следы и кровоподтеки. Вэл ловила воздух губами, не слыша собственных стонов, не различая звуков, погрузившись в невероятное безумие, которое казалось блаженством. Жестко, грубо, невероятно, болезненно – но то, что было нужно им обоим. Смело волной удовольствия почти одновременно – сквозь мутную пелену Вэл услышала свой стон, больше похожий на крик; замерла, чувствуя боль на бедрах, там, где пальцы Раза сжали ее, буквально впечатываясь в кожу. Глубоко дыша, она медленно повернулась, с трудом держась на ногах, прислонилась спиной к деревянным панелям и запрокинула голову, смотря на бледное лицо Раза с мерцающими на нем капельками пота. Черная прядь прилипла ко лбу, и Вэл нестерпимо захотелось дотронуться до нее, поправить. Она сделала вдох. Еще один. Опустила глаза, завороженно наблюдая, как сокращаются и расслабляются мышцы на животе Раза, как тяжело опускается и подымается его грудь. – Тебя… – Он поднял блестящие глаза, перевел дыхание и глухо продолжил: – Убить мало. Вэл засмеялась вдруг, улыбнулась отчего-то смущенно и потянулась за поцелуем. Вэл прислонилась плечом к стене и наклонила голову, рассматривая в огромное окно тренировочную площадку, полную стражников. Ладони Раза скользнули по ее талии, обхватывая живот, залезая под тонкую тунику. – И ты ничего мне больше не скажешь? – спросила она, наблюдая за метким стрелком, попадающим почти всегда в яблочко. Низкорослый, суетливый, незнакомый стражник. – Нет, что я должен тебе сказать? – Вэл кожей почувствовала улыбку Раза там, где его губы касались шеи. – Не ревнуй и не пытайся показать ей, кто ты такая. Не забывай, что ты все равно остаешься человеком, даже будучи моей Второй. – Спасибо за совет, но она слишком много на себя берет, – фыркнула Вэл, щурясь от солнца. Яркий полуденный свет врывался в кабинет, пронзая все помещение насквозь. Голубое, пронзительно-чистое небо казалось летним, и лишь белый снег, покрывающий город, говорил о том, что за окном самый разгар зимы. Они замолчали, не желая ни о чем говорить, и в этот раз тишина была уютной и мягкой, как пуховое одеяло. Вэл ощущала себя спокойно и безмятежно, чувствуя на своем теле надежные руки Раза. И никаких мыслей о его сестре. Не сегодня. У нее еще будет время все обдумать. – Ра, – наконец сказала Вэл, улыбаясь дыханию мужчины у своей щеки, – мне кажется или ты не совсем доволен работой наместника? – О, – удивление в голосе Раза звучало искренне, – интересное замечание. А что такое? К чему ты спрашиваешь? – Я не хочу, чтобы ты лез в это. – Вэл отвела взгляд от окна и повернулась, оказываясь с ним лицом к лицу. – Остановись, слышишь? Хватит с тебя и этого кресла. – Не волнуйся за меня. – Легкая улыбка на губах, и Раза склонил голову, касаясь нежным, медленным поцелуем. Она недовольно нахмурилась и отвернула подбородок, уворачиваясь от его губ. – Ра, будь ты серьезным! – Вэл с тревогой на лице посмотрела на него. – Все будет хорошо, я тебе обещаю. Сейчас мне не до этого. Потом – когда-нибудь потом – возможно. Так тебя устроит? – терпеливо ответил Раза, поглаживая ладонями плечи Вэл. – Устроит. – Она опустила голову, выдыхая. Облегчение? Нет, никакого облегчения. Она просто не верила Раза, вот и все. – Ты рисовала на заявлении? – Раза медленно, очень медленно выдохнул, поднимая двумя пальцами лист бумаги. Лицо его выглядело слишком сосредоточенным, и Вэл тут же поблагодарила всемилостивых богов за то, что совсем недавно произошло между ними в этом кабинете. – Да, прости. А что, эта бумажка так важна? – Она небрежно пожала плечами, застегивая куртку до самого горла. На улице, несмотря на солнце, было по-настоящему холодно. – Забудь. Перепишут. – Раза обреченно покачал головой, а затем удивленно приподнял черные брови, рассматривая незатейливый рисунок. – А это что? – Улитка и чашка, очевидно же. – Угроза миновала, и Вэл была этому несказанно рада. – Ладно, мне пора. Увидимся вечером. И прости за рисунок. – Улитка и чашка, – повторил Раза, рассматривая испорченный документ. – Очевидно, да. Глава 25 В первый момент Вэл не поверила в то, что это действительно возможно. Потерять ребенка, которому не исполнилось и трех лет, – это же просто верх безумия, не так ли? Это просто невозможно. Но она потеряла его. Вэл, ощущая, как паника холодными липкими пальцами стискивает горло, метнулась было назад, вверх по улице, потом резко остановилась, оглядела своих подопечных, смотрящих на нее с любопытством и ожиданием в чистых детских глазах. Она тихо ругнулась, схватила стоявшего рядом малыша за маленькую ручку в теплой варежке и потянула за собой. – Давайте шустрее! – поторопила она детей, ускоряя шаг. В голове рисовались страшные картины. Вэл, прекрасно зная, что в этом городе если и берегли кого-либо, то только малышей, все равно никак не могла отделаться от тошнотворного чувства опасности, колыхающегося в груди. Никто не обидит маленького ребенка, верно? Малыш наверняка просто отошел в сторону, загляделся на витрину какого-нибудь магазина и сейчас стоит один и плачет. Любой прохожий не сможет не обратить внимания на плачущего ребенка. Его найдут и отведут к городскому стражнику. Вэл надеялась на это. Ее не пугало то, что за такой промах ее обязательно накажут. Может быть, даже перестанут доверять маленьких подопечных. Было важно только одно – что с ребенком все в порядке. По крайней мере, она очень на это надеялась. До казенного дома они добрались почти вприпрыжку. Дети веселились, им нравилось бежать по утоптанному снегу, перегоняя друг друга. Только Вэл было вовсе не весело. Распахнув тяжелые двери, она пропустила веселящуюся кучку детей вперед себя, тут же выхватывая глазами Дэни, спускающуюся по широкой лестнице. Она была одета в теплое пальто поверх длинного платья и явно собиралась домой. – Возьми их! – крикнула ей Вэл, и Дэни остановилась, недоуменно смотря на детей, топающих мокрыми ботиночками по чистейшему ковру. – Я должна вернуться!