Задавать следующий вопрос было не легче, чем пытаться поднять без магии огромный камень. – Я могу ее спасти? Хоть что-то я могу сделать? Ответ был категоричным и острым, он полоснул Гектора, словно кинжалом. – Нет. – Ты уверен? – Абсолютно. Ты ничего не можешь сделать. И никто не может. Только ребенок Альго. – Он умрет? К удивлению Гектора, Джуро Тэ поколебался, прежде чем ответить: – Не уверен. Руны не дали однозначного ответа, как будто существуют две вероятности. В одной из них он умрет, а в другой – останется жив. Но как так может быть, я не ведаю. И последний вопрос… – Почему ты так легко мне все это рассказываешь? Шаман посмотрел на него, как учитель, обладающий вековой мудростью, смотрит на нерадивого ученика, плохо выучившего урок. – Я уже сказал. Нет ничего героического в том, чтобы дать ответы, которые давно известны. Ты всего лишь хотел получить подтверждение словам другого человека и своим мыслям – ты его получил. Что-то еще желаешь узнать? Гектор многое мог бы спросить. Но спросил почему-то только одно – и то, что совсем не собирался спрашивать. – Ты его осуждаешь? – Моргана? Нет. Кто я такой, чтобы его осуждать? После встречи с Гектором во сне Тайра плохо спала: никак не могла выкинуть из головы все, что он ей говорил, прокручивала и так и эдак, повторяла, сердилась, что зря думает об этом, но перестать рассуждать не получалось. Она не помнила, когда начались ее недомогания. Тайре казалось, что ей тогда было десять, но, возможно, точная информация просто стерлась из памяти. Потом, после того как впервые почувствовала текущую носом кровь и упала в обморок, зрение начало стремительно портиться, и через пару недель Тайра полностью ослепла. Тогда же отец рассказал о проклятии и пообещал, что больше ничего страшного не случится. Нужно просто беречь себя и мазать тело вот этой мазью… Она мазала. Сначала постоянно, потом все реже и реже, забывала частенько. Морган ругался, говорил, что нужно обязательно это делать, но Тайра не понимала, зачем: приступов ведь больше не было. А мазаться ей не нравилось, от странной липкой субстанции в баночке кожа чуть кололась и казалась грязной, хотелось немедленно помыться. Поэтому Тайра обманывала отца: говорила, что мажет, а сама не мазала. И ведь ничего страшного не случилось! Недомогания практически не повторялись, последнее время только зачастили. Она помнила, как упала в обморок в первый раз за три года. Это случилось в День Альганны, утром. Тайре показалось, что у нее вдруг выключились все чувства, конечности замерли, словно она была мухой, попавшей в клейстер, а потом из носа потекла кровь, затошнило, и девушка упала на землю. Очнулась спустя несколько минут на собственной кровати и даже не попыталась протестовать, поняв, что отец дрожащими руками раздевает ее, горько и зло шепча: – Так и знал, что его век будет недолгим… Мерзавец, гнида, ненавижу… Тайра так и не спросила, о ком он тогда говорил. Поначалу забыла, после было не до этого. А теперь уже не было смысла: она и так догадалась о ком. Об Аароне. Почему ее участившиеся недомогания оказались связаны со смертью брата императора? Зачем отец просил постоянно использовать ту мазь? И ведь только она одна по-настоящему помогала после приступов. И наконец, главное – каким образом брак с Рианом способен помочь? Это же просто брак, официальная регистрация отношений, и больше ничего. То, что с ней происходит, – это влияние шаманской магии. И как с ней может справиться обычный брак? Да, брак с Альго, но что это меняет? Сама-то Тайра не огненной крови. «Я – нет. Но в браке рождаются дети, и они… Особенно теперь, когда император разрешил аристократам жениться на нетитулованных…» Дети. Неужели дело в ребенке? В их с Рианом ребенке, который способен помочь Тайре избавиться от обмороков, кровотечений и жуткого ощущения уходящей из тела жизни? И почему именно ребенок Альго, чем плох любой другой? Тайра вздохнула и сжала зубы. Пора наконец взглянуть правде в глаза. Она так долго гнала от себя эти мысли, но дольше это делать невозможно. То проклятие, о котором когда-то рассказывал отец, никуда не делось, оно до сих пор на ней – пьет ее жизнь, медленно убивает. И убьет, если Тайра не забеременеет от Риана. На Альго проклятия не держатся, отец много раз упоминал подобную родовую особенность всех членов правящей династии. Противно. Но, в конце концов, любой брак предполагает наличие детей, а уж сожжет этот ребенок проклятие или не сожжет, не важно, главное, что ребенок у них с Рианом обязательно должен быть. Иначе какой это брак – без ребенка? Что-то во всех этих рассуждениях по-прежнему смущало Тайру, но копать глубже у нее сейчас не было ни сил, ни желания. Она до сих пор еще не окончательно оправилась после того ритуала, поэтому долго без сна не пролежала: вновь провалилась в вязкую и тягучую бездну, где не было ни страхов, ни сомнений, ни надежды, ни любви. – Пойдем сегодня в лес, Тай? – поинтересовался Риан после завтрака, помыв, по своему обыкновению, посуду. – Прогуляемся. Можно ведь уже, Морган? – Да, – сказал шаман, но тут же предостерег: – Только будьте осторожны. – А что может случиться? – нахмурилась Тайра, и Морган пояснил: – Что угодно. В лесу другие люди тоже ходят, не только мы. А Риана с недавних пор в поселке не привечают, сама понимаешь почему. Тайра вспомнила об исчезновении Зака и поморщилась. Прекрасно – вина за это на ее отце лежит, а обвиняют Риана, который никаким боком не причастен. А если еще и самогона выпьют, то могут и на рожон полезть, дабы отношения выяснить… – Ладно тебе нагнетать, – проворчал принц. – Я все-таки маг, да и Тайра – тоже. И Джека с собой возьмем, у него зубы о-го-го. Ничего нам не сделается. – Скорее всего. Но все же смотрите в оба. Они вышли из дома через несколько минут и, свистнув Джека, медленно направились в сторону леса. Ладонь Тайры лежала на локте Риана, и девушка не чувствовала от подобного прикосновения ни капли неловкости или раздражения – привыкла. Даже странно было вспоминать, как она когда-то не хотела к нему прикасаться… Оказалось, Риан вспомнил о том же самом. – А раньше ни в какую не соглашалась со мной под руку ходить, чуть ли не тростью по голове бить собиралась, – иронично хмыкнул он, аккуратно следя за тем, чтобы Тайра перешагнула через выступающие из земли корни дерева. – Было, – кивнула она и улыбнулась. – А уж когда я тебя на руки после танцев взял, ты и вовсе молниями начала кидаться. Я тогда подумал: да лучше бы тростью! Шишки как-то легче переносятся… – А ты откуда знаешь? – перебила его Тайра. Было и смешно и неловко вспоминать прошлое, поэтому она попыталась сменить тему. – Думаешь, мне никогда не доставалось и так и эдак? Я, когда учился в академии, постоянно на рожон лез, я же Альго, а мы вспыльчивые, особенно в подростковом возрасте. Пока эту дурь из меня всю выбило, несколько лет прошло. Да и специализацию не сразу выбираешь, так что я и магических, и обычных шишек успел набить на практике по боевой магии. Однажды вообще… Что «вообще», Тайра так и не узнала: из кустов перед ними вдруг кто-то выскочил и зашипел разъяренной кошкой. Что было дальше, она не видела, но догадалась, почувствовав, как заслезились глаза и зачесалось в носу от резкого и неприятного запаха. Иривняк – невзрачная зеленая травка, которая в сушеном и толченом виде представляла собой вредный порошок. Чуть вдохнешь – слезами изойдешь. А если хорошенько вдохнуть, как от неожиданности Риан… Принц захрипел, оседая на землю, а сын Зака Иниго, торжествующе взвизгнув, бросился на него, явно стремясь добавить еще ущерба. – Кайл, зараза! – заорала Тайра, отшвыривая мальчишку резким порывом ветра. Не сильно, но достаточно, чтобы тот отлетел назад метра на три. – Ты что творишь, идиот?! – Он моего батю!.. – кричал Кайл, вновь порываясь подбежать поближе и добавить Риану пару фингалов под глазами. – А ты… защищаешь! Не зря батя говорил, что ты су… Закончить мысль мальчишка не успел: тоже захрипел и свалился на землю. – Ты что с ним сделал? – спросила Тайра, подскакивая к Риану, опускаясь на колени и обхватывая руками его лицо, мокрое от слез и слегка опухшее. Принц не ответил, но Тайра и так уже почувствовала, что он не может дышать и, стремясь избавиться от пыльцы в легких, стучит себя кулаками по груди. – Подожди минуту, это сейчас пройдет, – заговорила она быстро, стирая слезы с лица Риана. От досады хотелось завыть. Погуляли, называется, по лесу! И Джек перепугался: скакал рядом с ними и тревожно рычал, оглядываясь на Кайла. – Порошок иривняка, даже если его много вдохнуть, как ты, действует недолго. Потом только отек будет несколько часов, но дышать скоро сможешь… Тайра все говорила и говорила, лишь бы не молчать – молчание убивало ее, казалось тягостным, – и не заметила, как уполз куда-то подальше Кайл, сопровождаемый грозным рычанием Джека. А Риан оставался здесь, сидел рядом с ней на земле, гладил ее руки, которыми она стирала с его щек беспрерывно льющиеся слезы, и не дышал. Когда она наконец услышала, как с шумными сипами заходила ходуном его грудь, то расплакалась уже сама – от облегчения. – Испугалась? – Риан обнял ее и прижал к себе. – Все хорошо, прошло уже, как ты и сказала. Правда, лицо так раздуло… Помню, меня в детстве пчелы покусали, вот примерно то же самое тогда с лицом случилось. Но прошло быстро, может, и сейчас так будет? – Да-да, – закивала Тайра, обнимая Риана крепче. Она и сама не могла объяснить, отчего настолько испугалась. Понимала ведь, что ничего непоправимого Кайл не сделает, напакостит только, но все равно… И не сопротивлялась, когда Риан начал целовать ее щеки, медленно подбираясь к губам. Раскрыла их послушно, покоряясь его страстному напору и слушая ласковый хриплый шепот: – Моя… Моя Тай… Моя… Да? Это «да?» удивило и умилило ее настолько, что Тайра улыбнулась. – Твоя. У Гектора не было ни единой причины для хорошего настроения, поэтому в пятницу уже ранним утром в его кабинете из-за сигарного дыма даже шкафов было не разглядеть. И Кэт, зайдя внутрь вместе с подносом и чашкой чая, поморщилась и проворчала: – Защитница, что за кошмар ты тут устроил… Дайд промолчал, продолжая курить. Сказать ему было нечего, причем и Кэт, и императору. Кошмар – он и есть кошмар: и в театре никакой взрывчатки не обнаружено, и по-прежнему непонятно, кто стоит во главе заговора, и даже идей по этому поводу нет, и сведения, добытые Кристофом Даном касательно Моргана Рида, не обнадеживают во всех смыслах, и неясно, что делать с проклятием Тайры. Со всех сторон тупик, только и успевай, что головой о стенки биться. – Что-то случилось? – поинтересовалась Кэт, с трудом поставив поднос на стол – еле рассмотрела поверхность. – Давно ты так много не курил, чтобы в воздухе столько дыма, словно от пожара.