Но не прошло и пяти минут, как в кабинет зашла Кэт. В руках у нее был поднос, на котором стояли чашка с чаем и вазочка с печеньем. – Спасибо, Кэти, – поблагодарил Дайд, отодвигая в сторону папки с документами. – Я как раз не завтракал. – Я в этом не сомневаюсь, – проворчала секретарь, поставив поднос на стол, но уходить не спешила – застыла рядом, глядя на Гектора с каким-то странным выражением лица. Похожее выражение он недавно видел у старосты Тиля, когда тот пытался помочь своему внуку со школьной задачкой по математике. – Что-то случилось, детка? Она негромко вздохнула, на миг отведя взгляд. – Все хорошо. – У тебя плохо получается врать, Кэти. – Гектор отодвинулся и похлопал ладонью по коленям. – Иди сюда. К его удивлению, она на несколько секунд замешкалась, явно собираясь с мыслями, но потом все-таки подошла и опустилась к нему на колени. – Рассказывай. – Знаешь, – Кэт усмехнулась, но усмешка эта была горькой и почему-то очень взрослой, – я несколько дней думаю над тем, что в выходные сказала Урсула. Мне так хотелось найти опровержение ее словам, но… но я нахожу только подтверждение. – Каким словам? – Гектор погладил Кэт по щеке, надеясь, что действия сестры не причинили девушке слишком сильной боли. Кэт прикрыла глаза и тихо ответила: – Урсула спросила, что мне в тебе нравится. Я перечислила. Потом она поинтересовалась, а что же тогда мне не нравится. Я сказала, что, наверное, ничего, если не считать глупого желания узнать, что такое страсть. Мне было неловко, но я ответила правду. Сказала, что вижу в тебе заботу и нежность, но никогда – страсть, ревность… желание. И Сули… Она уточнила: «Значит, ты хочешь, чтобы он любил тебя? Хочешь не просто нравиться, а быть любимой?» Кэт тяжело замолчала, и Гектору одно мгновение хотелось прекратить этот разговор, чтобы не мучить ее больше. – Хотеть такого – нормально, Кэти. – Да. – Она горько изогнула губы и открыла глаза. – Эгоизм – это нормально, Сули тоже так сказала. Я даже немного обиделась, и она, конечно, это заметила. И добавила… знаешь, спокойно так… но меня чуть не разорвало, когда она сказала: «Ты просто говоришь только о том, что хочешь получить, но не о том, что хочешь дать». И я… Гектор, я поняла… и с каждым днем только убеждаюсь. Я ничего не могу дать тебе, это правда. И вообще я об этом почти не думала до слов Урсулы. Я не могу дать тебе ни заботы, ни поддержки, ни любви. Для того чтобы дать все это, нужно быть равной, а я… Вот – опять! Даже сейчас, несмотря на совершенно нейтральные слова сестры, Кэт умудрилась погрузиться в пучину самобичеваний и унижения. – Ты замечательная, – прервал ее Гектор, обнимая девушку. – Хватит принижать себя, Кэти. Ты можешь дать мне дом, свою нежность, уважение и доверие, детей, в конце концов. Я могу еще долго продолжать этот список, но не буду. Взгляни правде в глаза. Тебя смущает вовсе не это и даже не то, что в наших отношениях нет страсти. Ты мучаешься из-за чувств к Роджеру, которые тебя до сих пор не оставили. Глаза Кэт наполнились слезами. – Да, – шепнула она, кивнув. – Бен тоже… Сказал: не стоит встречаться со мной только для того, чтобы насолить Роджеру. Я так испугалась, что он обиделся, извинялась, а он просто головой покачал, вздохнул – и все. Я не знаю, что и думать. – Объяснить? – Да… – Бенджамин не обижен, потому что ты его не обманывала. Он видел и понимал все с самого начала не хуже, чем понимаю я. Он дал тебе немного времени и возможность узнать себя получше, а теперь поставил перед выбором – или ты встречаешься с ним без оглядки на чувства Роджера, или не встречаешься вовсе. Такая же проблема существует и в нашем случае, Кэти. Мне бы не хотелось тащить в свой брак хвост из собственного заместителя, не скрою. Поэтому я и даю тебе возможность подумать, чтобы ты перестала сомневаться в себе. Кэт закусила губу. – Ты был бы рад, если бы я… Она не продолжила, запнулась, но Гектор понял все и так. – Да, я был бы рад, если бы ты разорвала помолвку с чувством облегчения, разобравшись в том, чего на самом деле хочешь. А ты ведь хочешь не меня. – Но и не Роджера! – возразила она, и Гектор с трудом удержался от улыбки, не желая обижать. – Я бы так не сказал. Ты злишься на него за пренебрежение, и за прежнее поведение, и за нынешнее, когда он ведет себя словно напыщенный индюк, ожидая, будто ты кинешься ему на шею и начнешь благодарить за оказанную честь, что он наконец соблаговолил тебя заметить. Да, ты злишься, но ты и влюблена в него, несмотря ни на что, и никак не можешь окончательно выбросить из головы. Даже те попытки соблазнения меня были не из-за, собственно, меня, а из-за Роджера. Ты надеялась, что, если я начну спать с тобой, тебе будет проще его забыть. Кэт дернулась и зажмурилась, а потом выпалила: – Да, да. Прости! – Тебе не за что просить прощения. – Есть за что. Я… пользовалась тобой. – По щекам потекли слезы. – Кэти, – Гектор улыбнулся, наклоняясь к ней, – ты пользовалась мной только потому, что я тебе это позволял. Он поцеловал ее – медленно, глубоко, но не настойчиво, и целовал до тех пор, пока не почувствовал, что она расслабилась в его руках и перестала плакать. – Ну? – произнес Гектор, отстраняясь и заглядывая в серые глаза, которые сейчас казались ему спокойными. – Что мы теперь будем делать, Кэти? Она вздохнула и улыбнулась. – Ты самый лучший. – Так-так?.. – Но я не могу выйти за тебя замуж. Гектор засмеялся, чувствуя себя узником, которому сообщили о внезапном помиловании. – Я рад, детка. Как же я рад… Он связался с Урсулой, когда оказался в Тиле. И как только увидел проекцию сестры перед собой, облегченно выдохнул: – Спасибо, Сули. – О, – она понимающе улыбнулась, – значит, Кэти все же сделала верные выводы. – Да. – Она умная девочка. От меня толком ничего не потребовалось, я почти ничего не сказала. Значит, я могу сообщить родителям, что двойной свадьбы не получится? От словосочетания «двойная свадьба», сказанного с иронией, Дайд поморщился. – Можешь. – Эх, расстроятся. Мама уже начала каталоги пересматривать, костюмчик тебе выбирать, чтобы ты хотя бы на собственное бракосочетание в форме дознавателя не явился. А то ты же из нее вообще не вылезаешь. – Она удобная, и я привык. – Гектор пожал плечами и хмыкнул, услышав привычное ворчание: – Она тебе страшно не идет. Ты в этом зеленом скафандре выглядишь как пиявка, которую тошнит. – Ты всегда умела делать комплименты, Сули… О том, что Тайра очнулась, Гектор услышал во время вечернего обхода поселка. Все до единого жители Тиля радовались этому факту и спешили поделиться радостью с дознавателем. Даже жена Зака Иниго. – Хорошо, что девочка очнулась, – вздохнула Рисса, поглаживая по плечу насупившегося сына. Кайл был очень недоволен, что пропажа его отца до сих пор не раскрыта, особенно – что не арестован «Фабиан Стиу». – Не знаю уж, что с ней приключилось, но ни к чему Тайре хвори, и так слепая… Кайл и Рисса Иниго Дайд хотел поинтересоваться у женщины насчет чувств Зака к дочери Моргана Рида, но в присутствии Кайла решил не делать этого. Однако Рисса заговорила сама: – Знаете, стыдно признаваться, но я даже радовалась, когда Тайра в поселке появилась. Она была… моей местью. – Чем? – удивился Гектор, невольно обратив внимание на мальчишку, который вытаращил глаза. – Местью. Нехорошо так про мужа, конечно, но кобель он был еще тот. И отказов до Тайры не знал, потому что ссориться с ним себе дороже, все-таки местный лекарь, да и в городе у него связи были, проблем нажить легко. А Тайру получить не мог, уж Морган об этом позаботился. Зак бесился, а я радовалась. – Мама! – пробурчал Кайл, надувшись и покраснев, и Рисса фыркнула. – Да ладно, а ты будто не знаешь ничего. – Знаю. – Подросток отвел глаза. – Но теперь-то… – А что теперь? Хвалить батю твоего, забыть про все плохое? Так ложью это будет. Я всего лишь правду сказала. – Как будто ты рада, что… – взвился Кайл, но мать шлепнула его ладонью по лбу, заявила, чтобы глупости не болтал, и Гектор поспешил ретироваться, дабы не мешать семейным разборкам.