— В грязи копается? — неуверенно ответил Кавалотти. — Прикупить грязи что ли… — задумался Егерь. Вадим их заметил и поднял руку, чтобы они его подождали. Он не спешил, наслаждаясь свежим ветром, который развевал подол пиджака. — Будем строить, — он улыбался, — начнем с бетона и кирпича. Льву Львовичу нужна помощь с Кавказской оборонительной линией, и мы поможем. Он рукой указал на глинистые берега. — Егерь, нужны люди, здесь, здесь и здесь. — Вадим Борисович, — Егерь внимательнее осмотрел отдаленный пляж, — но там нет глины. — Там есть известняк, он как раз приходит выше по течению. Пока будет обычный бетон, но потом, — Вадим отряхнул руки и пошел к оперативному штабу, который организовали рядом с верфью. * * * Он не мог поверить. Просто, не мог поверить, что его пригласят в дворец. Максим сидел в коридоре и ждал, когда его пригласят. — Заходите, — объявил адъютант его величества и открыл дверь в рабочий кабинет императора. Николай Павлович сидел за рабочим столом и чистил перо. — Проходите, что же вы встали? Он поднял глаза на Максима, который представлял в столице Вадима и компанию Вестник. Максим подобрался и прошел к столу императора с большим портфелем в руках. — Здравствуйте, Ваше императорское величество. Николай кивнул и протянул руку, приглашая гостя сесть. Максим достал бумаги и передал первую папку. Начать он решил с любимой темы всех Романовых — Петербурга. Николай Павлович долго рассматривал эскизы новых жилых кварталов и карту жилых кварталов. — Вы знакомы с постановлением Екатерины Второй, о плане строительства столицы. Император говорил о законе, по которому столицу можно было строить только из камня. — Конечно, поэтому мы намереваемся возводить кварталы за пределами города, — Максим на карте показал на оранжевую полосу, которая брала столицу в круг, — это полоса новых домов, за ними будут новые заводы, чтобы соответствовать вашему закону о грязном производстве. Николай Павлович кивнул и пододвинул к себе эскиз. — Пятиэтажные дома? Полностью из кирпича? — Нет, там будут бетонные перекрытия, — объяснил Максим. — Это как? — Николай Павлович пролистал до чертежа типового дома, где отмечались не только новейшие перекрытия, но и единое отопление, — Это что? — Батареи, по ним будет идти горячая вода. — А это что за столбы? Телеграфные, а не много? — император показал на один из эскизов, где художник, по имени Вадим Беркутов, изобразил внутренний двор и вид с главной дороги. — Ну почти, — соврал Максим. Вадим говорил, что это на далёкое будущее, чтобы полностью избавиться от свечей и так далее, но Максиму было честно не до этого. Компания влезла в сотни сфер, только начав углубляться в большинстве из них. — Интересно конечно. А как дела с вашей телеграфной линией? — До Риги и Хельсинки работают. До Москвы еще тянем. — И как, не воруют? — император откинулся на спинку кресла и улыбнулся в усы. — Пытались, — честно признался Максим, а потом вспомнил, как очень злой Кондрат несколько раз всем недалеким объяснял, что у Вестника лучше не воровать. — Вижу, вижу, что воруют, — с нескрываемым чувством превосходства заявил император, — такова уж натура людей. Это ладно. Я подготовил указ и его осталось только подписать. Николай Павлович выжидательно замолчал. — И о чем указ? — О защите коммуникационных линий и сообщений! Приравняем телеграф к государственной связи. — Государственной? — нахмурился Максим. — Не полностью. Но только вашей он оставаться тоже не может, — заявил Николай Павлович, — сколько вы на бирже заработали? А? Молчите? Он заулыбался. — Мне с сотню кляуз уже принесли, что вы обкрадываете честных торговцев, — Николай засмеялся, — это интересно удумали. — Мы не можем полностью передать линии, — твердо заявил Максим. — Я и не требую передать. Просто протяните дополнительные, три государственные и две коммерческие. Максим закашлялся. — Вы знаете, СКОЛЬКО это будет стоить? Николай Павлович подался вперед. — Ну хорошо, а сколько? — Две государственные, одну коммерческую и одну частную. Пятая линия останется нашей без права на пользования кем-то кроме нас. — На одну линию меньше? — Не только, — Максим достал из портфеля документ с предложением. Когда император ознакомился с расценками и возможностью шифровать коммерческие и государственные линии, то поднял очень удивленный взгляд. — Вы знали? — Нет, — соврал Максим и захлопал глазами, как невинная гимназистка старшеклассница. — Кхм, допустим. Как дела у Вадима? Он пока не хочет писать мне лично. — Думаю, что он даже не знал о такой возможности, — Максим сам-то не верил, что общается напрямую с императором, — я могу отправить ему письмо с строительной бригадой, которую мы отправляем на юг. — Из училища бригаду? Строительное… — Там только мещане! — поспешил заверить Максим. — Знаю. Сам напишу. Уговорил я нашего казначея выделить деньги на заводы. Но больше землей, — император достал из стола приказ, — отдадите это Егору Францевичу, он позаботиться о переводе средств. Мне нужна эта взрывчатка. Хотя, это я сам напишу. Ступайте. Максим уходил из дворца на ватных ногах. Его поражали серьезность и размах происходящего. Со стороны все выглядело как постоянная игра в кошки-мышки с чиновниками, на каждом этапе большой стройки жилых кварталов. Это если не вспоминать про верфь, которая заработала в полную силу и переделывала под паровой двигатель уже третий корабль. Слаба Богу, что он не один отвечал за компанию и остальным приходилось крутиться не меньше. Не удивительно, что Вадим так быстро сбежал на юг — подумал Максим и усмехнулся. * * * По крупным галькам на берегу Финского залива осторожна шла босоногая девочка. Она старательно искала что-то на берегу, заглядывая под большие камни и мусор, который вынесло на берег. — Зоя! Зоя, смотри что я нашел! — за ее спиной закричал мальчик. Сын местного рыбака и ее старый друг. — Что там? — повернулась Зоя и пошла посмотреть, хорошенько запомнив, где она остановила поиски. Мальчик сидел на большом камне и грел босые ноги в теплой воде. В руках же он держал длинную тонкую палку и тыкал ей в нечто желеобразное и похожее на черное сердце. Зоя застыла не веря, что наконец нашла! Она шагнула в сторону сердца и протянула руку. — Зоя, ты чего я же первый нашел? — зашумел мальчик и встал на камень. Он важно надул губы, чтобы показаться взрослее. — Дима, Димочка, оно мне очень-очень нужно! Я искала его несколько месяцев! — чуть ли не плача заявила Зоя, — отдай его мне, и я тебя поцелую! — Да так бери, чего я… — парень отвернулся, уж очень его смущали набухающие слезы на маленьком личике. Зоя шмыгнула носом и взяла сердце, но сразу чуть не выплюнула скромный завтрак. Сердце, как и все предыдущие части, напоминало склизкое желе, больше похожее на моллюска, только без запаха. Зоя завернула сердце в сарафан и быстрее побежала домой.