- Да-а-а, - протянула Ирка, провожая взглядом отъезжающую «Скорую». - Вот это история… Любовь и кровь! - Да, кстати, кровь! - запоздало спохватилась я. - Плащу твоему, похоже, конец. - Да и ладно, он неновый и уже надоел, - отмахнулась подруга. - Чехлы отстирать проблемой будет… Разве что химчистка справится? - Так, стоп, а эти куда?! - заволновалась я, увидев, что «патрулька» выруливает со двора вслед за «Скорой». Полицейские вместе с нами внимательно выслушали эмоциональный рассказ потерпевшей и, записав ее личные данные и адрес, укатили! - Спокойно, я думаю, они отправились брать преступника, - предположила управдомша, оставшаяся с нами. Настя поехала в больницу с подругой. Перед этим сбегала к себе и принесла Даше подходящие по размеру вещи - спортивный костюм и шлепанцы. - Вы же не ждали, что бравые парни полезут в соседний двор через дыру в заборе? - добавила Маринка. - Им куда проще подъехать к дому с улицы. - И что, мы не узнаем, как пройдет задержание? - Ирка расстроилась. - Можем побежать следом, - предложила я. - Или пролезть через дыру. Хотя нет, мы не такие тощенькие, как Даша. - Спасибо за деликатность. - Ирка, которая весит ровно сто кило, оценивающе посмотрела на подзаборный лаз, подумала немного и помотала головой: - Нет, не хочу, как Винни-Пух, застрять там до пятницы! Садись в машину, прокатимся за «патрулькой», посмотрим на задержание ревнивца Мити. - А вот и не посмотрите, - неожиданно заявила Маринка. - Это почему же? Мы быстро. - Ирка открыла мне правую переднюю дверцу. - Не будет задержания Мити, - сказала Лосева и добавила: - Во всяком случае, я так думаю. - И почему же? По-твоему, мужа, едва не убившего жену, так просто отпустят? - не поняла я. - Да не поэтому. - Маринка присела, попыталась взбодрить помятые и полегшие хризантемы под забором, не преуспела и досадливо цыкнула. - Вечно у нас что-то случается, а еще двор образцового содержания!… А насчет задержания: я, знаете ли, не уверена, что Дашке можно верить. Она вообще такая… - управдомша помедлила, подбирая слово, - не самая правильная девочка. Могла и наврать. - Ты что? На ней же реально порезы! - возмутилась Ирка. - Фельдшер сказала - не меньше тринадцати ран! - Порезы - это да… Но «Девочка, ты умрешь», «Ты покойница» и все такое прочее - это точно не Митины слова. - Что, не в его стиле? - не поняла я. - Не в стиле дело… Маринка снова помолчала, а потом вдруг выдала: - Дело в том, что Дашкин муж Митя - немой. Мы все-таки поехали вслед за «патрулькой» - втроем, Маринка не пожелала остаться в стороне, - но немного заплутали в старых дворах, где то шлагбаум посреди проезда, то непролазная лужа, то буддистски невозмутимая собака прямо на дороге спит… К соседнему дому смогли подрулить лишь минут через двадцать. Лучше бы я быстренько под забором просквозила! Небось не застряла бы, мне до Винни-Пуха еще далеко - пятьдесят восемь кило при росте сто семьдесят два. В общем, никакого эффектного задержания мы не увидели, права была Маринка. Какая-то местная бабка, увидевшая немногим больше нашего, сказала, что полицейские приезжали, осматривались, залезли в разбитое окно, поскольку дверь была заперта. Внутри никого не застали, так и уехали ни с чем. В смысле, ни с кем. Мы тоже разошлись-разъехались по домам. Я кое-как дотерпела до вечера и позвонила Лазарчуку. Набрала его ближе к восьми часам, когда полковник уже должен был освободиться от службы, добраться до своей холостяцкой норы и поужинать, чем бог и доставка послали. Голодного мужика донимать вопросами не стоит. - А я ведь ждал, когда ты позвонишь, - на редкость благодушно приветствовал меня Серега. Видно, бог и доставка расщедрились. - Знаю, знаю ваш с Иркой принцип: «Мы в ответе за тех, кого…» - и так далее. Спрашивай. - Арестовали преступника, который Дашу порезал? - Я не заставила себя уговаривать. - Задержали, - поправил Лазарчук. - А нам сказали, в квартире его не было! - Я немного расстроилась. Не люблю заблуждаться и обманываться. - В квартире не было, - согласился полковник. - Его на дачке взяли. В состоянии нестояния, то есть пьяного в хлам. - Митю, мужа Даши? - уточнила я. - Гражданина Покрышкина Дмитрия Васильевича, так точно. - Серый, а если это не он? - заволновалась я. - Что значит - не он? - Ну, не он напал на Дашу? - А кто же? - удивился полковник. - Суди сама: у него были ключи от подъезда и квартиры, запасная связка. Он без труда мог попасть в дом… - И в квартиру! Зачем тогда просил Дашу ему открыть? - Чтобы застать ее врасплох, разумеется! То есть в подъезд-то он вошел, а вот в квартиру даже с ключами проникнуть не мог, потому что дверь изнутри была на цепочку закрыта. - Вот почему Даша не в дверь бежала, а в окно! - сообразила я. - С цепочкой бы долго возилась… - Вот, видишь, все ты понимаешь, - похвалил меня полковник. - Не все, - возразила я. - Чем ее резали, что было орудием преступления? - Бритва. - И что, на ней следы пальцев Мити? То есть гражданина Покрышкина? Лазарчук замялся. - Серый, не молчи! Есть следы или нет? - Да нет, конечно! - В голосе друга прозвучала нотка досады. - Какие следы? Бритва в ванне лежала, в воде. То есть в том, во что превратилась вода… Я поежилась. В кино не раз видела, как вода эффектно и пугающе меняет цвет при попадании в нее большого количества крови. Полная ванна алой жижи - то еще зрелище! А кто-то в нее руку совал, бритву вылавливал… - Но вообще в санузле отпечатков Покрышкина сколько угодно, - договорил полковник. - Еще бы, это же его собственная квартира! - напомнила я. - Он жил в ней недавно, понятно, что там всюду его следы! - Вот же ты вредная, - посетовал Лазарчук. - Как адвокат! Ладно, слушай: сообщение с просьбой встретиться для получения спиннинга и прочих рыболовных прибамбасов пришло гражданке Покрышкиной с мобильного ее мужа. Он даже не подумал его удалить! - А сообщения с угрозами? - Их стер, но мы проверили, они тоже с его телефона отправлены. - Полковник расслабленно зевнул. - Так что сама понима-а-ешь, кто был Джеком-потрошителем в данном случае: ревнивый муж. Обычное дело, можно сказать, классика… - А вот и не обычное, - не согласилась я. - Сереж, а подозреваемого допросили? - Завтра допросят, когда проспится. Говорю же, он пьяный в зюзю прибыл, ни бэ, ни мэ, одно мычание. - Конечно, одно мычание! Лазарчук, он же немой! - В каком смысле - не твой? Я заподозрила, что и мой собеседник нетрезв. Не в зюзю, конечно, бэ и мэ выговаривает, но тупит. - Немой - в смысле бессловесный! Безмолвный, безгласный, безъязыкий! - Я щедро накидала синонимов. - Не разговаривает он, Сережа! - Почему это? - Вот этого я не знаю, диагноз тебе медики уточнят, но факт есть факт: Дмитрий Покрышкин нем, как тургеневский дворник Герасим! И он никак не мог резать Дашу, приговаривая «ты покойница» и «сейчас ты умрешь»! - Да? Интересная информация. Ну, мы разберемся, - пообещал Лазарчук и сразу положил трубку, чтобы только не признавать свою неправоту. - Даже в бочке меда есть ложка дегтя! - объявила Ирка, позвонив мне, когда я уже легла в постель. - Вот мы с тобой сегодня восхищались весной, а ведь у нее при всех плюсах есть и минусы! - Как у любого времени года, - заметила я и беззвучно зевнула в ладошку. - Помнишь, у Пушкина: «Ох, лето красное! любил бы я тебя, когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи». - Ха, мухи! Весеннее обострение - это тебе не зной да пыль!