Ерофей поднял кол, выпавший из рук Ахмата, и несильно ткнул им пленного меж лопаток. - Ступай… бесово отродье! Оглянувшись на амбар, он бормотнул, что неплохо бы сжечь оскверненное место, превратившееся в сатанинское капище. Но Максимов заявил, что не позволит устроить посреди деревни пожарище и спалить к чертям всю Медведевку. Покуда конюх конвоировал Ахмата к усадьбе, Анита и Алекс изучали висевшую на веревке крысу и прочие оставленные в амбаре атрибуты зловещего ритуала. Когда Анита убедилась, что запомнила расположение предметов, Алекс, по ее просьбе, стащил все в кучу, туда же бросил умерщвленного грызуна и присыпал древесной трухой, чтобы случайно не обнаружила детвора, иногда забредавшая сюда во время уличных игр. - Вот тебе еще один фрагмент мозаики, - бодро возгласил он, вытирая запачканные руки о валявшуюся здесь же ветошку. - Господин в шубе и валенках действует в сговоре с тем тощим и маленьким, которого мы видели возле кузни. Не знаю, что они затеяли, но, похоже, их цель - постепенно передать нам все элементы, которые помогут разгадать тайну. Анита не разделяла его убежденности. - К чему экивоки? Если им известна разгадка, сообщили бы ее, и дело с концом. - В том-то и загвоздка, что она им неизвестна, - развивал свою мысль Максимов, которого уносило на крыльях дедукции все выше и выше. - В их распоряжении имеются подсказки, но не хватает ума докопаться до истины. Они хотят, чтобы мы сделали это за них и выложили ответ на блюдечке. - Кому? - Ну… - Он замялся. - Судя по всему, они ребята ушлые, найдут возможность дознаться о наших выводах. - Нет. - Анита вышла из амбара. На улице властвовал мрак, где-то в лесу выли волки. - Если бы они желали воспользоваться нашими услугами, то передали бы все подсказки сразу. Тебе не кажется, что с каждой новой подсказкой мы все больше запутываемся? Рисунки, крупа, теперь еще иероглифы и языческий обряд… Понятия не имею, как все это сложить воедино. Они неспешно шли к дому в темноте. Алекс держал ее за руку. Он перестал говорить, выжидая. Анита чувствовала, что он все еще уповает на ее догадливость. Ей и самой было досадно, что попалась энигма, которая поставила ее в тупик. Такого прежде не случалось. Но если рассудить по совести, было ли время сесть и обдумать все как следует? Весь день что-то происходило, новые обстоятельства сыпались как из рога изобилия, не давая возможности сопоставить их и свести в цельную картину. Анита положила себе этой ночью не спать, выпить пять чашек кофею, а коли понадобится, то и больше, но к утру непременно отыскать решение. Иначе Мэри с Алексом в ней разочаруются. Дома она первым делом пошла к Марье Антоновне и выложила ей перипетии вечерних событий, касавшихся найденной таблички и поимки Ахмата с поличным. Графиня ойкала, всплескивала руками, а после приказала привести к ней слугу покойного мужа и приступила к нему с вопросами. Ахмат, сохраняя флегматичность, пересказал ей все, что уже слышали Анита с Алексом, и не добавил ничего нового. Он поклялся, что не замышлял зла против хозяйки и ее друзей. Марья Антоновна думала, как с ним поступить, Анита и Алекс ей не мешали. Зато Вероника просунулась в гостиную со словами: - Анна Сергевна, Лексей Петрович, убогие пришли. Анита посмотрела на ходики, они показывали без четверти полночь. Какие убогие в столь неурочный час? - Нищие, - пояснила Вероника. - Богомолки али кто, не ведаю. - Спроси, чего им надо, - проронил Максимов, занятый совсем другими соображениями. - Дай хлеба, и пусть идут, куда шли. - Спрашивала - молчат. Мычат, руками машут… Глухонемые. Каким ветром занесло в лежащую на отшибе Медведевку глухонемых нищих? Анита отвлеклась от дощечки с непереводимыми значками и подошла к горничной. - Где они, твои богомолки? Показывай. - Во дворе ждут. Я гнала, не уходят… Анита вместе с Вероникой вышла на крыльцо. В свете, сочившемся из окон, она различила четыре невысокие тоненькие фигурки, замотанные в лохмотья. Это были женщины, чей возраст едва ли поддавался определению по причине не только плохой освещенности и повязанных на головы старушечьих платков, но и обилия грязи на лицах. Они не мылись, наверное, целую вечность и походили на кочегаров или на трубочистов, отработавших полную смену. - Кто вы и зачем пришли? - обратилась к ним Анита. Они вразнобой залопотали, их худощавые руки мельтешили в воздухе. - Говорю ж, убогие, - вздохнула Вероника. - Ни бельмеса не разумеют и сказать не могут. Анита пожалела, что не выучила язык жестов, каковой служит для общения людей, лишенных слуха и речи. Но тут из дома вышли Алекс, Марья Антоновна и с ними Ахмат. Последний стал сворачивать из пальцев загогулины и показывать нищенкам. Те радостно закивали и принялись в ответ выстраивать из замурзанных тонких пальчиков изощренные комбинации. Анита обернулась к госпоже Госкиной: - Он знает язык глухонемых? Графиня сказала, что никогда ранее не слышала об этом, однако Ахмат не впервые удивляет ее, демонстрируя самые неожиданные навыки. - Их отправила человека, - проскрежетал тот, вдоволь наобщавшись с бродяжками на беззвучном диалекте. - Спасибо, что не дьявол, - хмыкнул Максимов. - Где они его встретили? Оказалось, паломницы-калеки совершают пешее путешествие из Пскова в Троице-Сергиеву лавру. Путь их лежал через городок Торопец, где к ним подошла по-купечески одетая барыня, дала три рубля и наказала идти в Медведевку. Они должны были отыскать усадьбу господ Максимовых и передать им послание. Купчиха ручалась, что за это хозяева усадьбы накормят богомолок досыта и приютят на две-три ночи, чтобы те могли отдохнуть и набраться сил. - Нет, ну как вам это нравится! - вскричал Алекс. - Наши подсказчики уже решают за нас. - Они непоследовательны, - заметила Анита. - Впервые направили к нам посредников совершенно открыто, без каких-либо трюков и хитростей. - Это можно только приветствовать. - Марья Антоновна протянула руку к паломницам. - Где ваша бумага? Давайте! - И, видя их замешательство, кивнула Ахмату: - Переведи! Он зашевелил пальцами. Анита с нарастающим вниманием следила за его движениями. Нищенки наперебой замычали, их рукава захлопали, будто птичьи крылья. - Бумага нет, - прокаркал Ахмат. - Они показывай. - Что показывай? - переспросил Максимов, начиная терять терпение. У него сложилось впечатление, что эти нищебродки заявились сюда, чтобы потешиться. Но перепачканные мордашки странниц оставались серьезными. Ахмат разъяснил Алексу и остальным непонятливым, что купчиха не передавала никакой грамоты. Послание состояло в несложной пантомиме, которой она обучила нищенок при встрече. Ее-то они и собирались показать. - Издеваются! - вскипел Максимов и со свирепой миной двинулся к посетительницам. Анита остановила его: - Не горячись… Пусть показывают. Получив отмашку от Ахмата, богомолки выстроились в шеренгу и поочередно выполнили следующие физические упражнения: первая присела и развела руки, вторая отвесила земной поклон, третья до хруста в позвонках покрутила головой вправо-влево, а четвертая подпрыгнула и, приземлившись, застыла на расставленных под углом ногах, обутых в потрепанные чуни. - Становится все забавнее! - весело проговорила Анита. - А нельзя ли еще разок? Богомолки охотно повторили гимнастические экзерсисы. Максимов смотрел на них, как на ненормальных. - Это все? А вы ничего не напутали? Через толмача Ахмата они заверили господ: показали в точности все, чему их обучила купчиха в Торопце, и робко поинтересовались, будет ли обещанная награда. - Гнать бы вас в три шеи… - процедил Алекс. Анита была настроена человеколюбиво. - Вероника, отведи их в людскую, дай чего-нибудь поесть, а Ерофей пусть принесет побольше сена. Не на голом же полу спать. - Надо ли их привечать, Анна Сергевна? - засомневалась служанка. - Вон какие извазюканные. Что твои чушки. - Не спорь. Делай что сказано. Вероника с недовольным видом увела паломниц на постой. Куда-то пропал и Ахмат - возможно, пошел в конюшню. Он уже никого не интересовал, происшествие в амбаре померкло перед новой загадкой. Анита, Алекс и графиня вернулись в гостиную. Уже пробило двенадцать, но никто и не думал ложиться спать. Максимов достал из буфета самый вместительный стакан - граненый, петровский - и доверху наполнил его наливкой. Как на духу сознался: - Считайте меня простофилей, но это за пределами моих мыслительных способностей. В жизни не попадалось ничего сложнее! - Ты так думаешь? - Анита подошла к столу, на котором были разложены по порядку листок бумаги, привезенный Марьей Антоновной, полученная днем шифрованная записка, ларчик с крупами и дощечка с клинописью. - А по-моему, все проще некуда. Она помедлила с минуту, затем взяла шифровку, скомкала и забросила в зев камина. - Что вы делаете! - ужаснулась графиня, но Анита пропустила ее возглас мимо ушей и швырнула в пламя изрезанную дощечку, а за нею ларчик с гречей, рисом и пшеном. - Анна, ты в своем уме?… - ошеломленно промолвил Максимов. - Подсказки… - Не жалей, они нам не пригодятся. Идемте! Анита вышла из гостиной. В сенях гремела ведрами Вероника. - Божьи люди, а ведут себя как арапы! - посетовала она. - Предложила им воды, чтоб умыться, а они ни в какую. Неужто эдакими чумазыми в святую Лавру придут? - Умыться? - Анита выдернула у нее из рук ведро. - А это идея! Не говоря более ни слова, она прошествовала в людскую. Перед закрытой дверью задержалась, знаком велев сопровождавшим соблюдать тишину. Приникла глазом к щелке и увидела богомолок, которые, сдвинувшись тесным кружком, что-то бойко обсуждали. Да-да! Словно по молитве апостола или по мановению волшебной палочки, к ним возвратились и слух, и умение говорить. Жаль только, что речь была иноземная, Анита не разбирала ни единой фразы. Постояв немного, она сочла, что терять время неблагоразумно, распахнула дверь и с ведром в руке вошла в людскую. При ее внезапном появлении замарашки, как по команде, умолкли и приняли смиренный вид. Анита не стала с ними миндальничать и, качнув ведро, окатила всех четверых холодной водой. С визгом, перемежаемым чужестранной бранью, они разбежались кто куда. Платки на головах сбились, а со щек стали медленно сползать черные пятна, нарисованные, по всей видимости, сажей. В людской горели три лучины, их света оказалось достаточно, чтобы рассмотреть преображенные лица гостий. Перед Анитой и ее спутниками предстали не безобразные старухи, а премиленькие девицы весьма привлекательной, хоть и не славянской, наружности. - Кто это? - опешила Марья Антоновна. - Похожи на афганок…