Но отца такой ответ не устроил. — Сегодня! — потребовал Дональд Дикинсон. — Твоя обязанность успокоить мать. Она тут бьется в истерике. — Хорошо… — согласился Бартоломью. Отец никогда не кричал на него, даже когда он того действительно заслуживал. Видимо, дело было серьезное. — К ужину буду у вас. Положив трубку, Барт пошел на кухню, чтобы сделать себе кофе. Страшно было представить, сколько его знакомых уже узнали о его похищении, если в новостях было названо его имя. На работе в понедельник будет ажиотаж, коллеги потребуют подробностей. И еще Дейзи… Даже если она не смотрела те новости, она могла бы услышать их от кого-то из знакомых. Ведь все ее коллеги и окружение Барта знали, что она была его психотерапевтом. И кто-нибудь наверняка сказал ей. Интересно, что она почувствовала? Волновалась ли за него? Если да, то могла бы и позвонить. Но она этого не сделала. Налив в чайник воды, Барт потряс кистью. Правая рука, которой он вчера держал лопату, все еще ныла. Усевшись на подоконник в кухне, он снова включил телефон, проверяя новые сообщения. От Дейзи действительно ничего не было. Может, она просто еще не успела ему позвонить? Может, ему позвонить самому? Сделав большой глоток кофе, Барт открыл историю исходящих звонков и некоторое время гипнотизировал номер Дейзи. Сердцебиение ускорилось от одной мысли о том, что он может услышать ее голос прямо сейчас. Но, скорее всего, она снова не возьмет трубку. Бартоломью прислонился щекой к оконному стеклу, глядя на город. Слишком часто он думал о том, что хотел бы вернуться в прошлое и сделать все иначе. Но никогда не бывает второго шанса. Даже Дейзи — и та не хотела дать ему лишь одну-единственную возможность извиниться. Она могла хотя бы выслушать его, позволить ему попытаться… Неожиданная догадка озарила Барта. Он вскочил с подоконника и принялся ходить по комнате. Пусть Дейзи не берет трубку, но это не единственный способ сказать ей о своих чувствах. Он же может записать ей голосовое сообщение. И она обязательно прослушает его! Люди всегда так делают, из любопытства. Задача на первый взгляд казалась простой, но Барту никак не удавалось собраться с духом и придумать нужные слова. В результате он решил просто начать говорить, а дальше будь что будет. Раньше это обычно работало. На работе у него редко было время придумать правильный ответ. Да и часто правильных ответов просто не существовало. Стараясь успокоить дыхание, он включил микрофон. — Привет, — произнес он, глядя в окно, где вдалеке солнце касалось горизонта. — Звоню, чтобы сказать тебе, что со мной все в порядке. Я попал в кое-какую передрягу на днях. Может, ты уже слышала об этом… Бартоломью вздохнул и посмотрел на телефон, тот продолжал отсчитывать секунды аудиозаписи. — Честно признаться, в какой-то момент я подумал, что… больше тебя не увижу, — Барт прикрыл глаза рукой. Так было гораздо проще представить, что он говорит с Дейзи прямо сейчас. — И о том, как сильно обидел тебя. Когда… к моей спине приставили дуло пистолета, я мечтал только об одном — попросить у тебя прощения. Дейзи, прости меня. Я виноват. Я хочу, чтобы ты знала, я никогда не искал другую. Я не повернут на сексе или вроде того. В тот момент я так сильно скучал по тебе. Я был обижен, что ты оттолкнула меня. Я поддался искушению. Черт… — Барт замолчал, ругая себя за эти слова. Что он несет? Он бы еще сказал, что это был несчастный случай. Господи, да вся его жизнь — сплошной несчастный случай! — Я не буду оправдываться. Мне нет оправданий, я это знаю. Но поверь, я жалею о том, что произошло, каждую минуту с тех пор, как это произошло. Это была ужасная ошибка. Барт поднял взгляд к потолку и уставился на встроенные светильники. Он не раз вспоминал ту ситуацию с Корой и никак не мог понять, почему, черт возьми, он не ушел тогда. — Мир полон эгоистов, Дейзи. И я худший из них… Но если бы ты смогла найти в себе силы меня простить, если бы дала мне возможность загладить свою вину, я бы никогда не повторил этой ошибки. Ведь я… я люблю тебя. — Барт не нашел, что еще можно добавить к сказанному, поэтому какое-то время еще смотрел на бегущие секунды, а затем отправил сообщение. Поставив кружку в раковину, он поплелся назад в спальню. Головокружение и головная боль никак не проходили. Он подумал о том, чтобы прилечь, но когда вошел в спальню, снова увидел мерцание зеркала. Оно светило так ярко, что Бартоломью едва не ослеп, глядя в него. Но зеркало не излучало тепла. Когда он подошел ближе, то увидел, что оно покрылось инеем, замерзло. Барт прикоснулся к ледяной поверхности пальцем и в тот же момент почувствовал, как его засасывает внутрь. *** — Встряхнись… — Роби Корнер раскрыл рот, чтобы продолжить фразу, но Барт закончил ее за него: — Да, знаю я. Мне нужно растрясти вчерашние коктейли. «Чертовы коктейли…» Во рту пересохло, голова все еще шумела, и вспомнилось одно из незыблемых рабочих правил: «Не ведите переговоры, если вы себя плохо чувствуете, ведь вы не сможете правильно и полностью воспринимать информацию». Барт это правило нарушил. Хотел всем доказать, что может выполнять свою работу блестяще в любом состоянии. Но доказал только, что он полный кретин. Напарник, не ожидавший, что его остановят на полуслове, даже ненадолго завис, будто у него произошел сбой программы. Воспользовавшись заминкой, Барт сунул ему в руки пончик. — Подержи, пожалуйста. Никогда больше не возьму в рот ни куска этой жирной гадости! — пожаловался он. Избавившись от набившей оскомину выпечки, Бартоломью вышел из автомобиля и захлопнул дверцу прямо перед носом у недоумевающего Корнера. Он снова направился в кафе «Ред Черри», и ему не нужны были провожатые. Протерев по дороге липкие от сахарной глазури руки, Дикинсон обошел толпу зевак и перемахнул через желтую ленту. Все вокруг казалось нереальным, словно он попал в собственный непрекращающийся ночной кошмар. Даже небо над головой потемнело, несмотря на то, что сейчас было раннее утро. Или, может быть, это у него темнеет в глазах? Дойдя до служебного входа в кафе, Бартоломью снял куртку и бросил ее прямо на землю у двери, после чего постучал. — Кто там? — спросил Кленси. — Барт Дикинсон, переговорщик, — ответил Барт. Повар Дэвид Пирсон, одетый в чепчик и халат, открыл ему дверь. — Мне срочно нужно поговорить с Гилом Кленси, — сказал Барт громко, так, чтобы Кленси, стоящий посреди зала с оружием, его услышал. — Он должен был позвонить! На этот раз Барт обратил внимание, что, произнося эти слова, Кленси даже глаза закатил, словно чокнутый. Было очень похоже, что он слышал голоса в своей голове. Неудивительно, что некоторые заложники так подумали. — Ты должен был позвонить! — с претензией в голосе сказал Кленси, повернувшись к Барту. — А ты должен был убить еще и Дрэйка, не так ли? — бросил Бартоломью, не дожидаясь приглашения и входя внутрь. — Но Дрэйк сбежал, и ты в полной жопе. Кленси побледнел и наставил пушку на Барта. — Откуда… ты знаешь? Бартоломью горько рассмеялся. — Я из будущего. Стоящие у окна девочка и менеджер посмотрели на него, как на психа. А сидящая за столиком Зои грустно улыбнулась ему, словно говоря: «Ничего не поделаешь». Она знала, что была виновата. Но не больше, чем он сам, подставившийся и попавший на глаза людям Кинга. Только вот его спас Рой, а Зои никто не спас. — Стой на месте, иначе выстрелю! — приказал Кленси, тряся пистолетом. — Не выстрелишь, — возразил Барт. Он подошел к стационарному телефону и выдернул провод. — Это чтобы нам никто не помешал, — объяснил он. — Что бы я ни сделал, что бы ни сказал тебе, ты постоянно делаешь одно и то же снова и снова. — Он ненормальный, — сказал в пустоту Кленси, а затем повернулся к Барту и крикнул: — Ты ненормальный! Девочка у окна громко всхлипнула, и стоящий рядом менеджер взял ее за руку. — Это ты ненормальный, если думаешь, что они пощадят твою жену! — взревел Барт. — Они уже убили ее, ведь она свидетель. А ты — козел отпущения, которого посадят в тюрьму. А ее смерть, — он указал на Зои, — никому не поможет! — Замолчи! Это неправда, — Кленси замотал головой. — Ты лжешь! Он ведь лжет, да? Сьюзи жива? Сьюзи жива! Они отпустят ее, они обещали. Они сказали, что отпустят. — Гил, — Барт усмехнулся. — Запомни, понять человека можно, только если ты его внимательно слушаешь. А ты совсем меня не слушаешь. Они убийцы, и ничто их не остановит. А что насчет тебя? Разве ты убийца, Гилберт Кленси? — Нет! Я не убийца! — Кленси затрясся, словно его лихорадило. — Но у меня нет выбора. Нет выбора… — Выбор есть всегда, — Барт сделал несколько шагов по направлению к Кленси. — Отдай мне пистолет. Дай мне его сюда. — Нет! Стой на месте! — Кленси попятился, но продолжал направлять дуло Барту в грудь. — Не подходи! Но Бартоломью не послушал. Он бросился на Кленси и вцепился в его выставленные вперед руки, пытаясь отобрать оружие или хотя бы направить его вверх… Раздался оглушительный выстрел. Руки Барта разжались. Он опустил взгляд вниз и увидел, как на его груди расплывается алое пятно. — Я не хотел! — закричал Кленси. — Он сам виноват! Пошатнувшись, Бартоломью упал на спину. Прямо над ним появилось лицо Зои. Она не плакала, а только взяла его за руку и погладила по голове. — Прости меня… — прошептал Барт, глядя в ее голубые глаза, полные невероятной мудрости, словно она видела все, что будет. — Ты всегда была храброй, боролась за правду и справедливость. Жаль, что я никогда не был таким смелым, как ты. — Ты лучше, чем ты думаешь о себе, — ответила Зои, улыбнувшись. Глаза Барта закрылись. Глава 28 Настоящее время (20 сентября) Бартоломью увидел яркий свет. Он простирался прямо над ним, расползался светящимися лучами, словно множество световых дорожек. Тело Барта подняли в воздух, а затем резко опустили на жесткую поверхность. Над ухом он услышал женский голос: — Мужчина, тридцать два года. Найден без сознания в своей квартире. По словам родственников, ранее перенес черепно-мозговую травму… Левый глаз ослепило, словно кто-то посветил в него фонариком, а затем и правый. Барт хотел что-то сказать, но к лицу была прижата кислородная маска, и его никто не слышал. — Сделайте МРТ, электроэнцефалограмму и допплерографию сосудов головного мозга… — сказал суровый мужской голос. Барт почувствовал, что он куда-то движется — лампы на потолке снова превратились в сверкающие линии, а внизу раздавался звук механических крутящихся колес. Этот звук успокаивал, и он снова погрузился в беспамятство. Когда Бартоломью очнулся во второй раз, солнечные лучи уже были везде — они скользили по его лицу, танцевали на окрашенных в белый цвет стенах, сверкали на всех поверхностях комнаты, похожей на больничную палату. Барт лежал на кровати. Монитор, стоящий справа, издавал однотонный писк. Из руки Барта торчала игла, соединенная с капельницей. На стуле, положив голову и руки на его кровать, дремала Бриттани. Осмотрев свою грудь, Барт не обнаружил никаких повязок или ранений, хотя и был готов поклясться, что получил пулю. — Эй, Брит, — позвал он, прикоснувшись к волосам сестры. Собственный голос показался ему хриплым и очень тихим. — Привет… Ты проснулся, — она широко улыбнулась. — Я позову родителей. Бриттани собралась подняться, но Барт поймал ее за руку. — Да погоди ты. Что случилось? — откашлявшись, он взял стоящую на тумбочке бутылку воды и сделал несколько больших глотков. Бриттани, дождавшись, пока он напьется, ответила: