— Сейчас? Или вообще? — Мы не можем завести ребенка, Перри, — тихо сказал он. — Сейчас или это навсегда?! — закричала я, не выдержав, все во мне было потрясено. — Я не знаю! — заорал он, слеза покатилась из уголка его глаза. — Я не знаю, ясно?! — он провел руками по лицу, качая головой. — Не думаешь, что так будет каждый раз? — сказал он в ладони. — Может, это знак. Может, все были правы. — Ты говорил мне, что хотел этого больше всего! — всхлипнула я. Он убрал руки с лица, его щеки были красными. — И хочу! — с болью закричал он. — Хочу, но не больше, чем тебя! Я не буду делать это ценой жизни своей жены! Я не хочу потерять тебя, и точка. — И точка? — повторила я. — Но это дополнит нас. — Нет, — он сжал мои плечи, пальцы впились в мою кожу, он дико вглядывался в мои глаза. — Нет. Моя жизнь не может быть полной без тебя, Перри, — он сглотнул, еще слеза покатилась по его лицу, и это вызвало у меня слезы. — Прости, — прошептал он. — Мне очень — очень жаль, но я не буду рисковать тобой в этом. Я не могла дышать. Я просто не могла дышать. Я попятилась, Декс потянулся ко мне, но я ускользнула и устремилась к ванной. — Оставь меня, — выдавила я, всхлипнув, закрыла за собой дверь. Я стала срывать одежду из спортзала, слезы мешали видеть. Я знала, что была одна в ванной и закрылась от Декса, так что была уязвимой, но мне было плевать. Серьезно. Саманта могла получить меня сейчас, если хотела, могла захватить меня. Я почти желала этого. Я была сейчас такой бесполезной, что не могла больше ничего предложить этому миру. Но, когда я включила душ и забралась в ванну, я поняла, что она не придет. Не сейчас. Была только я. Одна. Только я и тьма, давящая сверху, давящая, пока свет во мне не погаснет. Кому нужны демоны, когда ты мог уничтожить себя изнутри? Я рухнула на дно ванны, охваченная горем, тьмой, желающей победить. Я горевала по ребенку, который у меня чуть не родился, который был нашим и был отнят у меня, а теперь и по потере следующего, который даже не смог появиться. В этом безумии не было света, во тьме не было света. — Перри? — голос Декса пробился через мои всхлипы, сотрясающие тело, отражающиеся от плиток. Вода лилась по моему боку, я сжалась в позе зародыша, пальцы скользили по дну ванны. Я слышала, как дверь закрылась, и он подбежал. — Черт, — шепнул он. А потом он забрался в ванну ко мне, в одежде, вода лилась на нас обоих. Он сел, прижал мою спину к своей груди. Он крепко обвил меня руками, сжимал так, словно держался за жизнь, его рот был у моего уха. — Прости, — прошептал он, тоже плакал. Он прижал ладонь к моей голове, удерживал меня, нежно покачивая нас туда — сюда под водой. — Прошу, не ненавидь меня. Не ненавидь меня, — он поцеловал мое ухо. — Не оставляй меня. Я продолжала рыдать, всхлипы били по ребрам, и я уже почти причала. Было уродливо, грязно, и я рыдала из — за всего, что потеряла и потеряю. Включая Декса. Включая себя. Девятнадцать — Перри? — спросила доктор Ливо. Я оторвала взгляд от «Reader’s Digest», на который пусто глядела, гадая, куда ушло время. Казалось, Декс привез меня секунды назад, и я сидела в зале ожидания, но, судя по нежному тону доктора, она звала меня какое — то время. — Привет, — тихо сказала я, встала на ноги и пошла в ее кабинет. Я ощущала на себе взгляд секретаря, наверное, она видела, как близка я была к тому, чтобы разбиться. Если честно, я не думала, что так далеко пройду. Я была уверена вчера, что Саманта придет ко мне с демоном. Когда Декс обнимал меня в душе, я думала, что это была низшая точка моей жизни, и если бы его там не было, я не знала, что случилось бы. Или, может, было бы хуже. Может, опасностью была я. После этого я спала. Проспала день и ночь, Декс все время приглядывал за мной. Но сны хотя бы были безопасными, и хоть он защищал меня, как мог, я знала, что его защита не была важна. Но теперь я была тут. Я добралась сюда. С трудом. Близился полдень, и, хоть я много проспала, я ощущала себя ужасно уставшей. Кофе не помогал, ничего не помогало. Я удерживала себя целой, но нить распускалась. — Присаживайся, — сказала мне тихо Лана, закрывая дверь. Я робко села на диван, сцепила ладони, будто это помогло бы мне оставаться целой. — Перри, — нежно сказала она. — Посмотри на меня. Я оторвал взгляд от ладоней, она села напротив меня, склонилась, уперев локти в колени. — С тобой что — то произошло, — сказала она через миг, ее лицо было замкнутым, пока она разглядывала меня. На жуткий миг я думала, что она скажет, что я сошла с ума, и она уже не могла мне помочь, и меня нужно было закрыть в психушке, как мою бабушку. Но она протянула руку. Я посмотрела на ее ладонь, потом на ее теплое лицо, а потом я робко подняла руку и опустила на ее. Она сжала мою ладонь довольно крепко, и я ощутила, как горячий поток побежал от ее ладони к моей, согревая меня внутри. — Впусти меня, — тихо сказала она, глядя мне в глаза. — Впусти в свою голову, в свои мысли. Дай тебе помочь. Я боялась. Боялась, что она увидит все, даже уродливые части, которые я не рассказала ей. Я боялась, что она увидит мою душу, то, из чего я сделана, и узнает, что этого было не так много. Но из последних сил, с последней надеждой я отогнала этот страх. Я закрыла глаза. И мысленно убрала стены. Они были тяжелыми, не хотели двигаться, и пришлось толкать их, ведь я привыкла отгонять людей от себя. Я впустила ее. Я ощущала ее, это присутствие, словно тьма немного приподнялась, и луч света и тепла смог проникнуть. Он опустился на мою голову, двигался там, было не гадко, но и не очень приятно. Это длилось несколько минут, мое тело было напряженным, я гадала, когда она найдет то, что искала. А потом все отступило. Я открыла глаза. Лана смотрела на меня с болью, сглотнула. — Мне так жаль, Перри, — сказала она, сжимая мою ладонь. — Никто не должен проходить такое. Я кашлянула, ощущая себя странно эмоционально. — Что вы видели? — спросила я, заметив слезы в ее глазах. Она тоже была на эмоциях, я впервые видела ее такой. Она убрала руку от моей и посмотрела на потолок, осторожно провела пальцами под глазами, чтобы слезы не пролились. — Я все видела. — Думаю, теперь вы знаете меня лучше, чем мой муж, — отметила я. Она слабо тряхнула головой и посмотрела на меня с мягкой улыбкой. — Нет. Он знает тебя лучше, чем ты себя знаешь. Это правда и не изменится. — Но он не может сейчас защитить меня, — сказала я. — Никто не может. Лана вздохнула и отклонилась на стуле, глядя на меня. — Это не правда. Но мы вернемся к этому. Сначала нужно посмотреть на то, что происходит. Где это все началось… с желания о ребенке. Сердце тяжело билось в груди, словно там была вода. — Так плохо этого хотеть? — Нет, — сказала она. — Это естественно. Это нормально. Может, не для всех, но для многих.