Будто там было безобидно и безопасно. Но разве с нами что — то было безопасно? Он едва заметно кивнул, уговаривая меня взглядом. Он хотел войти в комнату. Я взяла себя в руки, расправила плечи, пытаясь успокоить нервы, которые стали иголками и покалывали мои конечности. «Ладно», — сказала я ему. Он разглядывал меня миг, наверное, убеждаясь, а потом направил камеру на дверь и медленно толкнул ее. Дверь тяжело двигалась, словно ее заклинивало. Словно что — то ее удерживало. Но Декс толкал, пока она не открылась дюйм за дюймом. И она широко распахнулась. — Боже, — прошептал Декс, направляя свет камеры вперед. Мне пришлось пройти по крови, чтобы быть рядом с ним, потому я была этой ночью в ботинках. Я остановилась рядом с ним и посмотрела на ванную. Как и со многими комнатами в доме, ванная была большой, длиннее, чем казалось возможным. Она тянулась, черно — белая плитка на полу была как шахматы, кровь текла посередине, словно из открытой раны. В конце было большое мутное окно, тусклый оранжевый свет фонарей снаружи проникал в него, придавая всему нормальный облик. Это напомнило мне, что вне этого места был мир, нормальный мир, и это место не было вечным. Под окном была большая ванна на ножках с когтями. Наполненная до краев кровавой водой. Оттуда она и текла. — Саманта? — спросил Декс, его голос отражался от плитки. Он шагнул внутрь. Я прошла за ним. Мы медленно и осторожно шагали, ноги хлюпали кровью. Нашей конечной целью была ванна, и как — то она казалась все дальше от нас. Я озаряла фонариком стены, мозаика мелких плиток на первый взгляд казалась абстрактной. Если приглядеться, силуэты что — то напоминали. Черного козла. Ворона. Летучую мышь. Ребенка в шерсти и с красными глазами. Рога. О, боже. — Декс, — резко прошептала я, не могла справиться со страхом во мне, со страхом из — за этих картинок, бьющих меня по голове. — Смотри. Мой фонарик дрожал, и луч на картинках плясал, пока Декс подносил камеру ближе, снимая плитку. — Что это такое? — выдохнул он. Плеск из ванны разнесся эхом по комнате. Мы охнули и повернулись к ней, сосредоточив на ней оба луча света. Вода двигалась, текла за края красными волнами, текла к нам. Но мы не двигались. Не могли. Мы не могли отвести взгляда от ванны, где медленно поднималась ладонь из кровавой воды. А потом рука. Бледная, с черными полосами, рука мертвой женщины. Рука дотянулась до края ванны, длинные костлявые пальцы прижались к фарфору. А потом голова поднялась, как кошмарная луна. Белое лицо, черные волосы, черные глаза, черные зубы. Женщина в океане. Она улыбнулась мне. «Снова здравствуй», — сказала она. А потом она ужасно быстро выбралась из ванны на пол, пошла к нам на четвереньках. Я закричала так громко, что все тело содрогалось. Декс сжал мои руки, крича со мной, и побежал, толкая меня перед собой, мои ботинки скользили по крови. Я упала за дверью на паркет, ладони остановили падение. Я закричала, перевернулась, смотрела, как Декс закрывал дверь. — Нужно идти, — безумно сказал он, поднимая меня на ноги и потом закидывая себе на спину во второй раз за много дней. Он побежал по лестнице ко второму этажу. — Что за фигня! — заорал он. Я не успела спросить, что случилось, не могла формировать слова с таким уровнем ужаса в себе. Декс врезался во что — то с грохотом, и все остановилось. От удара мы оба отлетели, и я рухнула на пол, в этот раз пострадало плечо. — Черт, — закричала я от ужаса, а не боли. Я потянулась к Дексу или фонарику, но ничего не было. — Прости, маленькая леди, — услышала я голос Максимуса во тьме. — Я не знал, смогу ли остановить вас. Я ощутила ладонь на своей руке, и знала, что это был не Декс. Максимус сжал мою руку, наверное, пытаясь успокоить, хотя вряд ли меня можно было сейчас хоть как — то успокоить. — Декс? — с тревогой сказала я. — Боюсь, я его вырубил, — отметил Максимус. — У тебя есть фонарик? Фонарик? Призраки не видели в темноте? Я медленно села, потянулась рукой и нащупала фонарик. Я стучала им по земле, пока свет не загорелся, я быстро покрутила им вокруг себя. Декс лежал на боку, Максимус стоял в стороне, глядя на Декса с тем, что я могла назвать только изумлением, в глазах. — Он в порядке? — спросила я, тревога охватила меня, я встала на колени и подползла к нему. — Ты спрашиваешь, в порядке ли он? — тихо рассмеялся Макс. — Перри, ты уже знаешь, что твой муж силен. Если он может пережить удар мечом по горлу, он может пережить почти все. Почти все. — Декс? — прошептала я, опуская ладонь на его плечо и тряся его. — Надеюсь, камера в порядке. У вас плохая удача с этим. Я взглянула на камеру. Фонарик на ней уже не горел, мог разбиться, но это тревожило меня меньше всего.