— Что? — сказал он, облизнув губы, наши движения замедлились до остановки в центре зала. Я сглотнула, пытаясь держать себя в руках. Я не думала, что будет так страшно. Слова «words are very unnecessary»** в песне заставили меня подумать дважды, пока она звучала в зале. Я отвела взгляд, но Декс был быстрым, его пальцы поймали мой подбородок, подняли мою голову, заставляя смотреть ему в глаза. — Что ты только что сказала? — тихо спросил он, глядя на меня дикими глазами. Его пальцы на моем подбородке подрагивали. — Думаю, я готова… — начала я. — Нет, я знаю, что я готова. Я хочу завести семью. С тобой. Это понятно. Я хочу от тебя детей. Боже. Почему это звучало нормально в голове, но стоило открыть рот, и я зазвучала как идиотка? — Наверное, это прозвучало неправильно, — быстро добавила я. — Прости. — Неправильно? — смог выдавить Декс. Мы все еще стояли посреди танцпола, и он разглядывал мои глаза, словно что — то искал. Его ладони подвинулись на моем лице, пропали в моих волосах, пока он удерживал меня на месте. — Перри, прошу, скажи, что ты говорила это всерьез, потому что я впущу это в сердце. И там оно и останется. Я тепло улыбнулась ему. — Я говорила все это всерьез. Я бы хотела залететь от тебя. Он потрясенно смотрел на меня миг, а потом рассмеялся, его глаза слезились, а улыбка была такой широкой, что я едва дышала. — Я даже не знаю, что сказать. Не знаю. — Скажи «да»? Да, я хочу, чтобы ты залетела от меня? Он рассмеялся снова, прильнул лбом к моему лбу. — Не верится, что ты хочешь это. Ты, правда, хочешь? Я пытался не давить на тебя… знаю, это сложная тема для нас, и… — Ты не давил на меня, — быстро сказала я. — Ни капли. Ты всегда давал мне много места для моих решений, и… я хочу этого, Декс. Только это я и хочу. Ты, я и ребенок. Я хочу, чтобы мы были семьей. Я хочу любить маленькую версию нас. Он все еще потрясенно смотрел на меня, но теперь на него нашло что — то еще. Его нижняя губа задрожала, из глаз грозили пролиться слезы. О, боже. Я едва дышала, а он отвел взгляд, прижал кулак ко рту, зажмурившись, из глаз лились слезы. О, нет. Черт, нет. Я заставила его плакать. — Декс, — тихо сказала я, коснулась его щеки и смахнула слезы большим пальцем. — Я в порядке, — сказал он, ловя мой взгляд. Он улыбнулся мне смущенно и радостно. Декс редко плакал, еще реже его можно было увидеть смущенным. — Все хорошо. — Ты плачешь, — сказала я ему. — Ты точно в порядке? Он кивнул, тихо рассмеялся, и звук был потрясенным. — Нам нужно уйти отсюда, — сказал он, озираясь. Он сжал мою ладонь и потянул меня мимо столиков, пока мы не покинули ресторан так, словно убегали с места преступления. Но преступлением были только большие эмоции Декса. — А счет? — спросила я, мы схватили верхнюю одежду и вышли наружу. — Они знают, в каком мы номере, — сказал он, спеша со мной по холодной туманной дорожке к нашему домику. Я действовала на чистом адреналине, внутри все было легким и шипящим, как шампанское, и в воздухе ощущалось что — то чудесное и неизвестное. Это заряжало. Мы добрались до нашей двери, и Декс стал отчаянно бороться с ключ — картой. — Ты точно в порядке? Не злишься? Не расстроился? — спросила я. Он замер, чтобы посмотреть на меня как на сумасшедшую. — Злюсь? Расстроен? — он подошел ко мне, сжал мое лицо, пылко вглядываясь в мои глаза. — Перри. Я всегда этого хотел. Не только свою семью, любимую семью, но семью с тобой. Я люблю тебя каждой клеточкой себя, черт возьми, и это… я даже не могу осознать, как сильно хочу детей с тобой. Как сильно мне нужно быть отцом. Он поцеловал меня так глубоко, что я ощутила это душой, его рот был со вкусом слез. Он быстро отодвинулся. — Но если я не открою проклятую дверь, я отымею тебя прямо здесь. Я рассмеялась, он снова стал возиться с картой. — Ты знаешь, что я все еще с внутриматочной спиралью. Мне нужно убрать ее, а потом мы начнем пытаться, — я вытащила ключ — карту из кармана и склонилась над ним, провела ею. Огонек стал зеленым, и дверь открылась. — Тренировки не помешают, — он почти рычал. Он широко распахнул дверь ногой, схватил меня и втащил внутрь. Декс был как цунами. Я не успела оглядеться, а он захлопнул дверь и прижал меня к ней, подавляя меня во всем. Его ладонь отчаянно и грубо срывала мою одежду, его рот открылся и поглощал мои плечи, шею, челюсть, губы. Я попалась и едва могла успевать за ним, мои пальцы впились в его рубашку, пытались расстегнуть пуговицы, но дрожали. Я сорвала несколько последних, пуговицы разлетелись по ковру. Декс хмыкнул мне на ухо, и пол пропал пол моими ногами. Декс потянул меня от двери, развернул, пытаясь направить к кровати. Подошва моих ботинок зацепилась за ковер, и я полетела спиной вниз, крик застрял в горле. Он поймал меня за локти, остановив падение, а потом мы оба оказались на полу, его тело поверх моего. Он накрыл мой рот своим, его поцелуй стал диким, словно спичка, горящая в нем, подожгла всю комнату. От этого поцелуя мое сердце сжималось, а тело пылало от того, как дико он обходился со мной. Пока я была поймана его губами и языком, его ладони спускались по моим бедрам, задирая платье. Он застонал, обнаружив, что я была без трусиков. Та же ладонь стала быстро расстегивать его штаны, другая легла на мое горло, чуть придушила меня на миг, чтобы мои глаза закатились. А потом он порвал воротник моего платья и лифчик, открывая мои груди, мои соски тут же затвердели. «Мне нужно больше, быстрее, намного быстрее». Он поднял голову, чтобы посмотреть на меня, его рот был влажным от поцелуя, огонь пылал в его глазах, и я знала, что он слышал мои мысли. В этот раз чтение мыслей пригодилось. Его рот стал спускаться зубами и губами, прикусывая, по моей челюсти, шее, ключице. Боль была резкой и мучительно сладкой, он добрался до моей груди и поймал сосок губами. Я закричала: — Черт! — но слово было сдавленным, а Декс устроился между моих ног и резко вошел в меня. Твою мать! Нежности не было, только хищность. Меня словно пронзили, вбивали в пол, он толкался так глубоко, что из моих легких вылетел воздух. Я хватала его ртом, грудь вздымалась, а потом я обвила ногами пояс Декса, мои ботинки впились в его поясницу, удерживая его внутри. Он громко застонал в мою грудь, приподнялся и поднял мои руки над моей головой, чтобы они лежали на ковре надо мной. Он переплел пальцы с моими, удерживая мои ладони на полу, пока он двигался во мне сильнее и глубже, наполняя каждую часть меня. Я даже не могла думать. Мозг выключился, и я погрузилась в этот миг так глубоко, что видела только это. — Приятно? — спросил он, голос прерывался, он вонзился снова, его рот опустился на мою шею. — Скажи, что это приятно. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. — Да, — выдохнула я, его бедра двигались быстрее, бились об мои бедра, энергия двигалась во мне. Я крепко сжала его ладони, держала и смотрела, как мышцы его плеч напрягались, пока тело превращалось в неуемную машину, трахая меня сильно. Так сильно. И это было так приятно. Но я хотела больше. Больше его веса на мне, его члена во мне. Я дико сжимала его, ботинки давили на его напряженные ягодицы, чтобы он проникал глубже. — Боже, — он укусил меня за шею. — Ты пытаешься меня убить. Я застонала, слова вылетели из головы, он стал в безумном ритме вонзаться в меня, двигаясь жестоко. Моя спина терлась об ковер, кожа пылала. Декс выпрямился, убрал ладони из моих, его движения были быстрыми и не сдержанными, он прижал ладонь к моему горлу на миг, пока я не стала задыхаться, а потом скользнул рукой в мои волосы, собрал пряди и крепко сжал кулак. Я восхищенно смотрела на него, на его тело над моим, на то, как дико он входил в меня, словно прибивал к полу, мои груди подпрыгивали от каждого бешеного толчка. А потом я поймала его взгляд, увидела в темных глазах сверкающие восторг, похоть и эмоции. Он глядел на меня так пристально, что я ощущала себя нагой, дикой и уязвимой. Мои глаза закрылись, но он потянул меня за волосы, чтобы я открыла их. — Смотри на меня, смотри на меня, — шептал он, дыхание срывалось, глаза были дикими. Я смотрела на него, ощущая, как связь между нами искрится, горит, как солнце, наши души пылали. — Я хочу дать тебе все, Перри, — шепнул он мне, приковывая меня к месту взглядом. — Я хочу дать тебе ребенка, дать каждый кусочек себя, дать тебе весь мир. «Для нас становится только глубже, — его мысль проникла в мою голову. — Ты готова погрузиться глубже?».