Кто-то бежал к боксу, и я спрятался за приоткрытой дверью. «Впускать можно, но никого не выпускать, при выходе зачищать» — бил в голове набатом приказ командира. По коридору бежал кто-то грузный и уже по издаваемому им шуму я мог определить, что этот человек весьма нервный. — Что случилось? — спросил вбежавший в медицинский бокс мужчина, не дождавшись ответа этот же голос истошно заорал. — Ты что, шлемазл, сделал? — Датчики донора были уничтожены и импульс от них перешел к реципиенту, — дрожа, вывалил единственное объяснение случившемуся доктор. — Остановка сердца! — Отключай его! — сказал истеричным голосом только что вбежавший в медицинский бокс мужчина. — Убей этого гада! Где же мой телефон? Я слышал, как начал суетиться персонал. — Девятый! Зачищай! — приказал мне командир. Я зашел и методично, не суетясь, упокоил пятерых человек. После подошел к чему-то похожему, по моим представлениям на медицинскую капсулу. Или я перечитал фантастики? Петров лежал в этой, странного вида капсуле, рядом валялось множество датчиков, целых пять мониторов просто рябили, не давая картинки. — Сергей Викторович, я Вас уважал и с сыном Вашим мы воевали вместе, но я наемник, — говорил я уже умершему человеку. Петров был мертв и вообще, от некогда крепкого мужика, сейчас остались лишь кости и тёмно-серая, потрескавшаяся кожа. — Ты девятый? — спросил, входя в бокс Носов. — Так точно! — машинально ответил я. — Молодец, девятка! — радостно сказал Нос, рассматривая то, что осталось от его друга Сергея Петрова. Предатель, бывший еще недавно начальником Службы Безопасности компании «Петров Компани», достал свой телефон, который взял вопреки требованиям элементарной логики. — Алло, Катюша! — Носов улыбался всеми своими идеальными зубами. — Крепись, вдова, Сереги больше с нами нет! Носов отключил телефон, оглянулся. — Внимание! РЛС фиксирует приближение неопознанного БПЛА! — закричал в гарнитуру командир. Паники не было — это всего-то работа и даже не важно, что ударный беспилотник обошел ту не сильно-то и мощную систему ПВО, которая была в наличии у СБ Петрова. Нет, один летающий «мопед» был сбит на подлете, но это было только отвлечением, когда с другой стороны заходил на атаку более совершенный аппарат. Больше команд не было, не успел командир сориентироваться, да и бессмысленно все было. Ракета, выпущенная с ударного беспилотника, летела, и я практически ощущал, как истекают последние секунды моей жизни. Я не знаю почему, но взял за руку Петрова, на которой все еще был какой-то датчик, что не успели снять. *………*………* Ничто [отсылка к книге «Самодержец» из цикла «Внук Петра» автора Дениса Старого]. Я видел… Сергея Викторовича Петрова. Он стоял вдали от меня, в метрах… я не мог определить расстояние, тут вообще не было таких понятий: ни времени, ни пространства, расстояния и массы. Это было ничто. Сергей Викторович смотрел на какую-то девочку, совсем маленькую, было не понять, что это вообще девочка. Я это просто знал и все. — Ты ее убил. Эта девочка умерла во время штурма Константинополя, когда солдат Игнат Платов оставил ее одну, спеша исполнить твой приказ, — говорил голос, который, казалось был везде. — Но я не чувствую скорби, боли, сожаления! — отвечал Сергей Викторович. И тут я почувствовал присутствие множества, миллионов людей. — Значит ты сделал многим больше добра и благодаря тебе много душ нашли себе новые телесные оболочки. Ты сделал все правильно! — сказал голос. И это видение испарилось, осталось то самое «ничто». Глава 1 Глава 1 Москва 17 мая 1606 года 3:10 — Что смурной такой, Михаил Игнатьевич, али передумал? — вкрадчиво спросил Василий Иванович Шуйский. — Как же передумать-то, Василий Иванович, коли руки уже по локотки в крамольной саже? — отвечал Михаил Игнатьевич Татищев. — А ты ж где увидал крамолу? В том, что воренок на троне? Али в том, что венчался он без благословления церкви на блудливой схизматке? В том, что телятиной тебя кормил? А ты ел. Ел, да нахваливал, — взбеленился Андрей Васильевич Голицын. — А не ты ли, Андрей Васильевич сам ратовал за то, кабы сей воренок царем стал? Да и понять то нужно, воренок он, али сын Иоанна Васильевича. Уж больно не схож повадками с черноризцем, какого не возьми. Это я с Грузии приехал, кабы царю Годунову доклад учинить о делах грузинских, а вы уже и поставили Димитрия, чему мне подивиться пришлось, да принять, как должное, — отвечал на выпад Голицына Михаил Игнатьевич. — Буде, бояре! — прикрикнул на своих подельников Василий Шуйский. — Кто он, я не знаю, но знаю, кем быть не может. Я видел убиенного Димитрия! Все промолчали, хотя каждый в столь нервозном состоянии так и норовил указать главарю изменщиков, как он удачно всем и всегда врет. То убили Димитрия, то не убили, то сам на ножичек в злополучный день в Угличе напоролся, то тать подрезал. Василий Шуйский же держался той позиции, что, даже, если Димитрий и есть тот, за кого выдает, так и он не имеет прав на трон Московского царя, ибо рожден ажно в седьмом браке Иоанна Васильевича. Нет, безусловно, Шуйский знал больше остальных о том, кем может быть тот, убить которого они собрались. Знал, но никогда не скажет, ибо и сам до конца сомневался. Мальчика похоронили, но кого именно? Тогда он был уверен, что Димитрия Иоанновича, после сомневался, но сейчас вновь принял за веру в убийство царевича. А как сказать? Вот он я — первостатейный лжец Шуйский! Врал вам во всем и дале обманом жить стану? Так люд московский покорный, но до поры. А таких вралей не любит никто, можно и на вилы весь род Шуйских взять. И найдется, кому толпе дать правильное направление, чтобы не заблудились и нашли все усадьбы Шуйских. Те же Милославские, сегодня други закадычные, завтра уже и заговор плести станут. Так все боярство истинно отвечало сути аллегории про пауков в банке. Вот Грозному царю удалось усмирить всех, опустив до холопского состояния. Годунов был умен и изворотлив и смог оставаться на вершине, пока не извергся вулкан в Перу [извержение вулкана Уайнапутина 19 февраля 1600 года вызвало малый ледниковый период и три неурожайных года]. — С девкой-то что? — спросил князь Андрей Петрович Куракин, третий из главных заговорщиков. — А что, Андрей Петрович, помять Марину решил? — рассмеялся Голицын. — Чур меня! Страшна же, да тощая! Под стать Димитрию, — Куракин перекрестился. На самом деле все трое, да и не только они, но и те люди, которые уже были на изготовке в усадьбах Шуйских, нервничали. Уже была в январе попытка скинуть Димитрия, но она закончилась крахом. Только то, что недавно провозглашенный царь опасался боярского страха перед собой и других заговоров, спасло Василия Шуйского. Но те ошибки учтены. Почти что. Был бы Димитрий более осмотрительным, так послушал бы немцев, которые ему уже не раз говорили о заговоре [Лжедмитрию сообщали о заговоре, но он только отмахивался]. — Марину не трогать! — грозно сказал Шуйский. — Да, что мы неразумные, Василий Иванович? Пошто нам с Мнишеком, да с Острожскими и Вишневецкими в свару лезть? — сказал Голицын и потянулся за кубком с вином. — Али с самим Карлом Сигизмундом? — Нужно не проследить за тем, кабы в посольском доме не было бесчинств, — сказал Шуйский. — Как и уговаривались, пошлем туда пять сотен стрельцов с Ромодановским и Петром Шереметьевым, дабы оборонить [Шереметьев с первых дней выказывал негодование переворотом Шуйского, скорее всего, он помог заговору лишь тем, что сохранил жизни наиболее знатным полякам и литвинам], — сказал Голицын, ухмыляясь. Шереметьева, как сказали бы в будущем, «играли в темную». Нельзя было его посвящать в планы. Петр Никитич Шереметьев креатура Мстиславских, мог и попробовать переиграть. Шереметьев не будет довольным тем, что на трон сядет Шуйский. И Василий Иванович уже завтра собирался отправить Петра Никитича подальше от Москвы, тем более, что и не нужно будет ничего подписывать, являть свою волю, так как стрелецкие полки, да и часть конницы, уже готова к выходу на усмирение разгулявшихся казаков на Волге. — Ну что, други мои, пора начинать? — ударил себя по коленям Шуйский, встал, разгладил бороду и демонстративно извлек из ножен саблю. — Все знают, что им делать. Еще два дня тому назад люди Шуйского прошлись ночью по Москве и пометили все дома, где проживали немцы и поляки, а также те, кто им благоволил. Большая работа была проделана быстро и качественно и теперь князь Куракин, который и должен быть среди толпы москвичей и направлять ее, точно будет знать кого трогать в ходе бунта, а кого и не стоит. Конечно же, подобным образом Шуйский и его люди решали и собственные задачи, стремясь убрать тех худородных бояр, которых приблизил к себе Димитрий, ну и поквитаться кое с кем из знатных людей. Кого наказать за отъем земли, кого и за худое слово, или за то, что громче всех кричали о необходимости казнить Василия Шуйского еще после январского покушения на Димитрия. *………*………* Кремль 17 мая 1606 года — Что за хрень! Присниться же! — сказал я, стараясь растянуться на кровати, как это обычно делал. — Не понял! Потянуться в кровати не получилось, так как мое положение было чуть ли не полусидя. Подушка… одеяло… ортопедический матрас… После окончания службы и ухода в «гуси»-наемники, я уже почти что привык спать в комфорте. А тут… — Что за хрень, я спрашиваю? — выкрикнул я под колокольный звон. — Для чэго ние спишь? — раздался голос с левого бока. — Вот те на! Ты кто? — опешил я, рассматривая ту, с которой я провел ночь…