В этом месте вода доходила им до груди – и хорошо. Воздух в доке должен быть под давлением, чтобы не дать озеру ворваться внутрь через бассейн. Когда взрыв сорвет двери, декомпрессия может открыть дорогу воде. Оставалось надеяться, что воздух, запертый в затопленной станции, сжался достаточно, чтобы уравновесить давление. Ковальски загнул последний палец. Грей предупредил всех: надо открыть рот и задержать дыхание. Советы не помогли. Взрыв ударил по барабанным перепонкам и сдавил грудную клетку. Потом все кончилось. Обе двери впереди были сорваны. Поверхность бассейна, принимая хлынувшую из туннеля воду, взметнулась волной. Грей вздохнул. Похоже, давление держит. Пока все нормально. Опустив секцию стального пола, они позволили потоку воды втащить их в док. С купола лилась плоскими струями вода – от силы взрыва тот потрескался. Грей увидел, что трещины растут и ширятся, и махнул в сторону подлодки. – Внутрь! Живо! Один из подводников вскарабкался по ступенькам на рубку и, нагнувшись, повернул запорный механизм. Остальные полезли за ним. Открыв люк, подводник помогал одному за другим забраться в спасительное нутро подлодки. Грей полез последним, убедившись, что все на борту. Он встретился взглядом с перепуганным подводником. Теперь они вместе, они больше не враги. Пирса отвлекло движение за стеклом – мимо пролетела ярко-оранжевая бочка. Нет, нет, нет… Метнувшись вперед, Грей толкнул подводника в люк. Потом сам прыгнул следом и захлопнул люк, как раз когда взрыв ударил в борт подлодки. Рубка с громким лязгом ткнулась в край бассейна. Грей, вцепившись в ступеньку одной рукой, второй закрутил запорный механизм люка. – Заво… Оглушительно загрохотали моторы. Пирс, пригнувшись, пошел вперед. Он узнал это суденышко. Подлодка класса «Уна», построенная югославскими военными, была разработана для установки мин или для доставки спецназа в акватории, слишком мелкие для других судов. Видимо, ее списали и переоборудовали. Прочный носовой обтекатель заменили полимерным стеклом. Рулевой повел подлодку прочь от станции. Грей подошел к нему как раз вовремя, чтобы увидеть окончательное разрушение станции. Удар глубинного заряда потряс край сооружения. Громадные пузыри воздуха поднимались к поверхности, разодранные трубы опускались ко дну. Все тонуло, как в замедленной съемке. Мигнув в последний раз, аварийные огни погасли, вновь погрузив озеро во тьму. Один из членов экипажа щелкнул выключателем, и луч света уперся в темный глаз туннеля, ведущего в открытый океан. Даже при своих маленьких размерах суденышко, казалось, едва туда пролезает. Штурман склонился над экраном сонара «Крупп-Атлас». Комплект датчиков мог работать как в активном, так и в пассивном режиме. Грей озабоченно проговорил Айко, которая стояла рядом: – Скажи им, что в туннеле пользоваться прожектором можно, но когда выберемся в море, пусть выключат, и пойдем по пассивному сонару, чтобы нас не обнаружили. Айко кивнула и перевела его распоряжения. Кто бы ни бросал глубинные заряды, он может быть еще здесь. – Батареи полностью заряжены? Один из членов экипажа достаточно понимал по-английски и поднял вверх большие пальцы. – Значит, когда выберемся, идем на Мидуэй. Полным ходом. Ответом стал кивок. Глядя, как прожектор подлодки пронзает тьму, Грей дал безмолвную клятву Сейхан. Я не остановлюсь, пока не обниму тебя снова. Глава 28 8 мая, 06 часов 17 минут по самоанскому времени В самолете над Тихим океаном Мир медленно возвращался, а вместе с ним возвращалась боль. В левом виске пульсировало, руки и ноги горели огнем. Мучительные рези скручивали внутренности в узел. Тошнило, но от рвоты наверняка стало бы только хуже. Сейхан заморгала – ослепительный свет копьем пронзил голову. Застонала, попробовала закрыться от сияния… Запястья были скованы наручниками и цепями прикреплены к лодыжкам. Еще несколько мгновений потребовалось, чтобы понять: она в грузовом самолете. Судя по вою двигателя, самолет турбовинтовой. Сейхан повертела головой, и мир поплыл. Зато рядом, на откидном сиденье, обнаружился связанный Кен. – Как самочувствие? – спросил он. Она лишь глянула волком и, с трудом шевеля пересохшим языком, выдавила: – Грей… Остальные… Мацуи посмотрел на связанные руки. – Не знаю. Где-то внизу. – С горечью добавил: – Весь остров сожжен. Станция уничтожена. Извернувшись, Сейхан выглянула в окно. Солнце наконец взошло и теперь ярко светило над спокойным океаном, открывая картину ночных разрушений. Позади самолета горел остров, скрытый клубами дыма. Не может быть, чтобы Грей погиб, не может!.. Она цеплялась за надежду, отчаянно хотела превратить ее в уверенность. Однако боль и дикая усталость брали верх. Из глаз вдруг хлынули слезы, и Сейхан рассвирепела еще сильней. Отвернула голову от окна… И тут узел боли внутри взорвался. Сейхан закричала, согнулась пополам. Закрыла глаза, тяжело и часто задышала, словно желая выдуть из себя этот мучительный огонь. Казалось, прошло не меньше двадцати минут, пока боль чуть утихла и Сейхан смогла сесть ровно. Когда мир вокруг вновь обрел четкость, она увидела перед собой знакомое татуированное лицо. Валя стояла на одном колене. – Очнулась, значит? Сейхан не стала отвечать. Михайлова повернулась к Кену. – Ты – специалист-энтомолог. На какой она сейчас стадии? Он поморщился. – Судя по испытываемой ею боли, личинки начинают переход ко второй стадии. – Значит, скоро начнутся настоящие муки? Сейхан невольно пришла в ужас. Кен смотрел на нее с жалостью. Если б руки у Сейхан были свободны, она бы ему врезала. Не нужна ей жалость – ничья! – Еще день, – продолжал Кен. – Затем личинки третьей стадии начнут проникать в кости. Сейхан знала, что это значит. Валя уставилась на живот пленницы. – А ребенок? – Понятия не имею. – Кен помотал головой. Голубые, как льдинки, глаза окинули Сейхан оценивающим взглядом. – Ладно, выясним это в Японии. Для «Фениккусу лабораториз» беременность может быть полезна. Если так, то я привезу не два приза, а целых три!