— Правда, что девушке руку оторвало? — спросил кто-то из толпы. — Правда, — глухо ответила я и стала трясти Марту за плечи: — Марта, ты только держись! Не смей умирать, слышишь, не смей! Уже едет «Скорая»! Людей собралось много. Кто-то принялся тушить пожар. Кто-то громко кричал и материл извергов, взорвавших дом. Неожиданно Марта открыла глаза. Я громко зарыдала и попробовала улыбнуться сквозь застилавшие глаза слезы. — Марточка, осталось чуть-чуть. Ты должна выдержать. Ты сильная. Уже едет «Скорая». Все будет хорошо. — Что у меня с правой рукой? — глухо спросила Марта. — Все нормально. Просто сильно ударила, когда падала. — Не ври. Я должна знать правду. — Ее оторвало. Марта, да хрен с ней, с этой рукой, главное, ты жива! Марта застонала и с трудом произнесла: — Ищи… Срочно ее ищи… — Кого? — Мне показалось, что мое сердце остановилось. — Господи, кого искать-то?! — Руку… Ищи мою руку. А если не найдешь, не смей меня спасать. Без руки я жить не буду… Марта закрыла глаза. Я стала трясти ее за плечи и кричать: — Марта! Марта! Нащупав пульс, я с облегчением вздохнула. Она была жива. Она просто потеряла сознание… Я бросилась к пепелищу. Обжигаясь и падая, стала ворочать обгоревшие бревна, громко рыдая. Руки нигде не было. Местные жители с испугом смотрели на меня. Две женщины сидели рядом с Мартой, смачивая ее губы. Не выдержав, я смахнула слезы и громко закричала: — Люди добрые! У этой красивой девушки оторвало руку! Христом Богом прошу, помогите ее найти! Деревенские замерли в оцепенении, а затем бросились на поиски, разгребая пепел. Но все было напрасно… Услышав вой сирены, я обернулась и увидела две машины с надписью «Реанимация». Следом ехала пожарная. Марте надели кислородную маску, сделали уколы и поставили капельницу. — Где рука? — спросил пожилой врач, с надеждой посмотрев на меня. — Хотя ее вряд ли можно пришить. Слишком много разорванных и сожженных тканей… Скорее всего, произойдет омертвление. Но на всякий случай сделаем все, что в наших силах. Это один шанс из тысячи. — Руки нигде нет… Через несколько секунд к нам подбежала пожилая женщина с громкими криками: — Нашла! Нашла! Женщина протягивала головешку, отдаленно напоминавшую кисть руки. — Господи, что это? — прошептала я. — Это рука вашей подруги. Вернее, то, что от нее осталось. Сами понимаете, это нельзя пришить даже покойнику, не говоря уже о живом человеке. Я села рядом с Мартой, и машина рванула с места. — Не надо себя казнить, — успокаивал меня врач по дороге в город. — Со временем поставите ей протез. Главное, что девушка осталась жива. Да и то молите бога, чтобы не было никаких осложнений. В Новгороде Марту сразу же принялись оперировать. Я села на кушетку, опустила голову и закрыла глаза. Все-таки как порой бывает тяжело сдерживать слезы, особенно если они застилают глаза… Глава 11 Как только операция закончилась, Марту перевезли в палату интенсивной терапии. Наркоз еще действовал, и она крепко спала. Понимая, что мне не избежать разговора с братом, я спустилась на первый этаж, чтобы позвонить ему. Славка моментально снял трубку. Мне ничего не хотелось объяснять по телефону, поэтому я быстро сказала, что с Мартой случилась беда, назвала адрес больницы и положила трубку. Брат примчался так быстро, словно прилетел на самолете. Поняв, с какой скоростью он ехал, я подумала о том, что могла потерять не только Марту, но и его. Самое странное, что Славка даже не попытался выяснить, что произошло. Он взглянул на мое перепачканное сажей лицо и прорвался к Марте. Сколько часов он провел в палате, я не знаю, но когда вышел, сел рядом со мной на коридорную кушетку и опустил голову. — Она спит? — спросила я чуть слышно. — Спит. Мы сидели молча. Я понимала, что он думает о том, справится ли с этой бедой Марта, сможет ли она жить дальше, да и захочет ли… Славка по-настоящему любил Марту, поэтому то, что она осталась без руки, для него не имело никакого значения. — Ты ее видела? — нарушил он молчание. — Марту? Конечно, — ответила я. — Да нет, руку, которую оторвало. — Видела. Она сгорела. Ее нельзя было спасти. Она превратилась в головешку… — Ты смотрелась в зеркало? — Смотрелась. — Ты похожа на трубочиста, — постарался улыбнуться он. — Пойди умойся. Я жду тебя в машине. Я зашла в туалет, припала к умывальнику и громко заревела. Наплакавшись вдоволь, я почувствовала себя лучше и направилась к Славкиному джипу. — У тебя глаза красные. Хватит реветь. Поехали, — сказал он. — Куда? — Тут недалеко живет мой товарищ. Сегодня переночуем у него. А завтра с утра будем у Марты. Мне сказали, что сегодня она будет еще спать. Завтра с ней уже можно будет поговорить. — Как прошла операция? — Нормально, — пожал плечами брат. — А какие будут последствия? — Последствие будет только одно. Ей придется научиться жить без руки… Мы молча доехали до небольшого старинного дома. Славка поставил машину на стоянку и повел меня к своему товарищу. — Ты, по-моему, никогда в Новгороде не была? — В первый раз. Всегда только проездом. Хозяином квартиры оказался крупный мордоворот с массивной цепью на шее, напоминавшей цепь, на которую сажают собаку. Он поприветствовал Славку радушным рукопожатием и смерил меня оценивающим взглядом. — Ты что, Славик, не мог вторую девочку зацепить? Если не захочешь делиться, придется кого-нибудь заказать у Леньки по закупочной. Ты хотя бы позвонил, я бы все организовал по высшему классу, все-таки давно не виделись. Да ты проходи, я щас мигом все организую! И девочка пусть заходит. Эта дама сердца по любви трахается или за деньги? — Это моя сестра, — отрезал Славка. Покраснев, мордоворот растерянно посмотрел на меня, опустил глаза и тихо пробурчал: — Извините. — Ничего, бывает, — улыбнулась я и прошла в комнату. Мордоворот перевел взгляд на Славку и озабоченно спросил: — Слава, что-нибудь случилось? — Марте руку оторвало. — Бог ты мой! Она где? — Тут, в больнице. Мы с сестренкой у тебя заночуем. Нам с утра в больницу надо.