— Смотри не урони. Иначе твой братец тебя не простит. Я самый бесценный груз, который ты когда-либо держала на своих плечах. — Да пошла ты! Давай быстрее, а то мне начинает казаться, что в тебе намного больше, чем пятьдесят килограммов. — Я только вчера на весы вставала. Не расстраивай меня, от огорчения я не смогу открыть щеколду. Ты же знаешь, как я болезненно реагирую на каждый набранный грамм. Марта не переставая дергала щеколду. — Послушай, у меня уже плечи занемели, — простонала я. — Порядок! — обрадовалась Марта. — Получилось? — Еще бы! Открыла без всяких инструментов. Во мне погибает великий талант. Вскрывать замки и воровать — моя слабость. — Все это я уже слышала тысячу раз. Давай слезай, иначе мне придется тебя скинуть. Марта подтянулась и высунулась в крошечное окошко. — Танька, помогай. Толкай меня, а то висеть тяжело. Я изо всех сил проталкивала Марту в окно, и вскоре она вылезла наружу. Оставшись одна в этой мрачной кладовке, я тихонько позвала подругу. Она тут же откликнулась. Мы не видели друг друга, но отчетливо слышали голоса. — Марта, ты здорово придумала, как отсюда выбраться, но только не учла один момент. На чьи плечи должна залезть я, чтобы дотянуться до окошка? — Тут лежат кирпичи. Я буду тебе кидать по одному, а ты складывай их в стопочку Когда поймешь, что дотянешься до окна, скажешь мне. Так мы и сделали. Марта кидала кирпичи, а я складывала их друг на друга. Подставка получилась на славу. Подтянувшись, я достала до окна. — Марта, а кто будет меня толкать? — спросила я, с тоской посмотрев на узкий проем. — Некому. Когда выберешься наполовину, я смогу схватить тебя за руки и потянуть вниз. Только поторопись, в любой момент в кладовку могут зайти. Я старалась изо всех сил. — Сладкого надо меньше есть. Смотри, у тебя задница с трудом проходит, — шипела Марта, тянувшая меня за руки. — Можно подумать, твоя быстро прошла. Оказавшись на земле, я огляделась по сторонам. Вокруг не было ни души. Мы прокрались к углу дома и увидели, что площадка, где должна стоять машина наших похитителей, пустовала. Во дворе вообще не было ни одной машины. — Странно, где же их тачка? — прошептала Марта. — Наверное, кто-то из них уехал, а кто-то остался в доме, чтобы нас стеречь. — А я уже приготовилась угнать машину. — Я тоже, но, боюсь, угонять просто нечего. Придется искать дорогу и ловить попутку. — Ты хоть представляешь, где мы находимся?! — чуть было не закричала Марта. — Тише. Возьми себя в руки. Конечно, представляю. Где-то совсем рядом с Нижним Новгородом. — Ты только подумай, сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до Питера! — Ерунда! Главное, мы живы, а все остальное — мелочи. — Что-то подозрительно тихо, а может, в доме вообще никого нет? Тебе не кажется, что эти двое заперли нас в кладовке и уехали по своим делам?! — Сейчас мы это проверим. Осторожно выглянув из-за угла дома, я посмотрела на небольшую лестницу и обшарпанную входную дверь. Она была чуть приоткрыта. Я обернулась к Марте и тихо сказала: — Послушай, давай проверим, остался ли кто-нибудь нас сторожить или нет. — Давай. Если никого нет, обыщем дом. Может, найдем что-нибудь интересное. Если кто-то из похитителей остался, мы накажем его по заслугам. Пусть знают, как похищать ни в чем не повинных женщин. Марта протянула мне довольно тяжелую лопату, а сама взяла грабли. — Это на случай того, если нам придется защищаться, — объяснила мне она. — Да я эту лопату в руках еле держу, не говоря уже о том, чтобы на кого-нибудь ею замахнуться. — Ладно, кончай строить из себя неженку, — разозлилась Марта. — Я, может, тоже никогда раньше граблями не размахивала, а теперь придется. С лопатой попроще. Ею по хребту можно вдарить, и все, а граблями надо умеючи. Мы пригнулись и побежали к крыльцу. Случайно Марта ударила меня граблями по ноге. Я взвыла и чуть было не закричала на весь двор. — Прости, — испугалась Марта. — Я не хотела. Очень больно? — Да пошла ты! — зло огрызнулась я. — Тише, вдруг там кто-то есть, — замахала на меня руками Марта. — Не могу тише! Ты мне своими граблями ногу разодрала. Зачем ты их схватила, если держать ни хрена не умеешь?! — Прости… — прошептала Марта. Выставив грабли вперед, она проскользнула в дом, я вошла следом, сжав покрепче лопату. Какое-то чувство подсказывало мне, что в доме никого нет. В коридорчике что-то тикало. Я почему-то сразу поняла, что это не часы. Мы остановились как вкопанные и уставились на небольшую коробочку, обмотанную скотчем. У меня на лбу выступил пот, в ушах зашумело. В верхнем правом углу коробки виднелся циферблат, маленькая стрелка которого приближалась к нулю. — Бог мой, — еле слышно прошептала Марта. — Нужно срочно уносить ноги. Сейчас этот дом разлетится на мелкие кусочки… — Что это?! — Это то, что убьет нас через несколько секунд. Нас закрыли в кладовке для того, чтобы убить… Бежим, Танюха, авось успеем! Мы бросились к входной двери. Почти добежав до ступенек. Марта поскользнулась и упала. — Вставай, быстрее вставай! — закричала я. Марта быстро поднялась и побежала вниз. Через секунду неведомая чудовищная сила ударила мне в спину и отшвырнула на несколько метров. Я поняла, что жива, только по нестерпимой боли, пронзившей все мое тело. В ушах гудело так, что мне показалось, что я либо оглохла, либо стала контуженной, как на войне. Во рту пересохло, виски готовы были лопнуть. Я сделала усилие и подняла голову. Дом полыхал. Марта лежала недалеко от дома, уткнувшись лицом в землю. — Марта! — позвала я, но она не шевельнулась. Я собрала всю свою волю и поползла к Марте. Перевернув ее, я увидела, что из ее лба сочится кровь. Это не так страшно, успокаивала я себя. Марта просто разбила лоб. Это пройдет. И вдруг мой взгляд упал на ее правую руку. Я громко закричала. Кисти правой руки не было. На ее месте был бесформенный обрубок с нелепо торчащей костью. — Боже мой, боже мой, — шептала я, не в силах отвести взгляда от этого кровавого месива. Я понимала, что жизнь моей родственницы теперь целиком и полностью зависит от меня. Она может умереть от кровопотери. Оторвав кусок от подола платья, я принялась как можно туже перетягивать руку Марты, вернее, то, что от нее осталось. Языки пламени поднимались к самому небу. От едкого дыма было тяжело дышать. Оттащив Марту подальше, я молила бога только о том, чтобы он сохранил ей жизнь. Вдруг я услышала крики. Ко мне бежали люди. Когда они приблизились, я громко закричала: — «Скорую», срочно вызовите «Скорую»! — Уже вызвали, — заголосила одна бабка. — В нашей деревне только фельдшер. Из Нижнего должна приехать реанимация. — А сколько до Нижнего? — Пятьдесят километров. — Бог мой, она может умереть!!! Звоните еще! Кричите в трубку, чтобы срочно ехали! Медлить нельзя. Зовите своего фельдшера, чтобы он хоть что-нибудь ей вколол. Бабка бросилась бежать. Вокруг толпились деревенские. Я положила голову Марты к себе на колени. Увидев, что она стала совсем синей, я изо всех сил заорала: — Что вылупились?! Интересно?! Звоните в «Скорую», женщина умирает! Где ваш гребаный фельдшер?! Дайте мне мобильный! — Тут нет мобильного, — ответил кто-то из толпы. — Здесь всего два телефона на всю деревню. В сельсовете и в клубе. «Скорую» вызвали. Звонили уже несколько раз. Фельдшера никак не можем найти. Прибежала испуганная бабка и громко заголосила: — Реанимация из Новгорода уже выехала. Должна скоро быть. Я уже их звонками измучила. Сказали, больше не звонить… — Как это не звонить?! Человек умирает, а им не звонить!