— Под нашим флагом, говорю. Черная тележка, белая длань, парень в черном фартуке с белой же дланью. Всем будет ясно, что это наши — ордынские. Кто тронет — тому в зубы! Вопрос только в кадрах. Кадры решают всё! — Это ты такую умную мысль придумал? — поднял бровь Хуеморген. Ему явно нравилась охренительная выручка и не нравилось то, что это при мне дела пошли в гору. Ревновал, подлюка. — Это не я, это один Вождь, Отец Народов… — отмахнулся я. — Ваш, орочий? — Э-э-э-э-э… — тут я всерьез задумался. — Не суть. Надо думать, где нам брать сотрудников. И как обеспечить их лояльность. Витенька почесал щупальцем себе ухо — очень глубоко внутри — и изрек нечто соответственно-глубокомысленное: — А деньги? Даже если мы проникнемся корпоративным духом и будем работать за еду, то сколько тележек мы сможем приобрести и запустить в ближайшее время? Дней за десять — штуки три? Так себе объемы. Нужен хороший стартовый капитал. Я так понимаю — бабки были, но вы их в ремонт вбухали, да? Мне нравилось это их «мы». Без году неделя знакомы, работаем вместе и того меньше — а вот, пожалуйста. Уже — мы! — Значит, нужно идти в Хтонь за зипунами, — пожал плечами я. — Или бить рожу Стредлейтеру. У светлости забирать долг деньгами я не хочу и не буду, потому как есть в мире кое-что гораздо важнее денег… — Бабы? — спросил Хуеморген. — Пивко? — спросил Витенька. Тролли херовы они, а не гном с осьминогом. — Социальный капитал, — мне пришлось терпеливо разъяснять на пальцах. — Услуга за услугу. Кажется, если мы серьезно развернемся, то станем капитальной проблемой для многих и многих, и княжеская благодарность может очень, очень круто пригодиться. Резонно? — Резонно, — согласились оба. И мы пошли драить зал. С этим у нас было строго: чистота — залог здоровья, это они помнили! * * * Псевдо-интерлюдия. Роксана Ртищева, маг, командир отряда спецмедэвакуации. Рассветало. Волшебница Роксана, полная решимости расставить все точки над «i» по поводу странных способностей молодого Резчика-полукровки, сунула в самые лица полицейским на КПП свой значок и назвала номер своего подразделения. Все это — не вставая с водительского кресла люксового электрокара. Заспанные стражи порядка материли про себя работу, Маяк, Хтонь и эту конкретную волшебницу, но — взяли под козырек и открыли ворота. Высокие решетчатые створки начали раздвигаться. Не дожидаясь полного раскрытия, Роксана выжала педаль скорости, и машина рванула вперед по Проспекту, поднимая в воздух грязные полиэтиленовые пакеты, комки старых газет, прошлогодние листья и прочий хлам. Чародейка раздраженно барабанила пальцами по рулю: произошедшее ночью никак не укладывалось в ее картину! Этот слабосилок, Нейдгардт, уделал Клавдия Ермолова! И дрались два эти идиота за ее благосклонность! Лаврик полез защищать ее честь — как будто в этом была какая-то необходимость! И вообще: на дворе двадцать первый, а не девятнадцатый век! Она и сама вызвала бы младшего Ермолова! Но, черт возьми, это золотое сияние на правом предплечье Лаврика… Очевидно же — работа урука! Хрупнув шинами по рассыпанной по асфальту щебенке, электрокар остановился у дверей в закусочную. Закусочную? О нет, за несколько дней, прошедших с ее последнего визита на Проспект, тут многое изменилось! Фасад теперь был стилизован под фахверк, крыльцо — выложено плиткой из дикого камня, дверь из темного древесного массива с медной ручкой смотрелась вполне респектабельною — ORDA, — прочитала Роксана над входом. А символ в виде белой раскрытой ладони над этой самой надписью заставил волшебницу вздрогнуть: что-то в нем было такое, мощное, с явными эманациями магической силы неведомой природы. Слишком много загадок! И она намеревалось начать их раскрывать — одну за другой. Решительно взбежав по ступеням, девушка открыла дверь, проигнорировав табличку «ZAKRYTO», и по привычке закрутила в руках крохотный смерч — это помогало решать вопросы гораздо быстрее. Но весь ее боевой настрой разбился о три крепкие мужские задницы, которые синхронно приближались к ней под аккомпанемент странного натужного пения: — Vihri vrazhdebnye veyut nad nami Temnye sily nas zlobno gnetut… Одна из задниц принадлежала определенно тому самому чертовому уруку, вторая — бывшему хозяину закусочной, а третья — незнакомому парнишке, у которого из рукавов извивались настоящие осьминожьи щупальца, которыми так удобно было удерживать половую тряпку из дерюги. У них у всех были половые тряпки, уборка шла полным ходом — вот почему они корячились пятыми точками кверху! — А-хм! — сказала волшебница, желая привлечь к себе внимание. — Ять! — от неожиданности гном дернулся и запнулся о выщербину в плитах пола, потерял равновесие, ткнулся рожей в грязную тряпку, попытался встать, опрокинул ведро с водой, задел незнакомого странного парня… Оба они полетели под ноги уруку, и спустя секунду на полу копошилась мешанина из матерящихся нечеловеческих тел, половых тряпок и ведер с грязной водой. Роксана не знала: смеяться ей или плакать, но потом все же решила вмешаться: крохотный торнадо промчался по мокрому полу, втянул в себя грязную воду, просушил одежду бедолаг — и исчез за дверью. — О! — сказал огромный урук, с кряхтеньем поднимаясь и расправляя одежду. — Здрасте, Роксаночка, свет очей моих. А в магических академиях читать учат? Там русским по белому написано на табличке — «Закрыто»! Но за уборочку спасибо. — Пожалуйста, — почему-то смутилась Роксана. — Кофе? — спросил осьминожий парень. — Минералочки? — предложил гном. — Хот-дог? — подал голос из-за стойки молодой Резчик. Внезапно волшебница вспомнила, что из-за этой дурацкой дуэли так ничего и не поела. Желудок издал звук, совсем неподходящий благородной даме! А еще на ум пришло, что на Маяке принимают только наличку. А у нее — ни единой монетки! Неловкая ситуация! — За счет заведения, — усмехнулся черноволосый полуорк и обжег волшебницу горящим взглядом своих страшных глаз. — Присаживайтесь. И в мгновение ока перед ней возникла маленькая чашечка с одуряюще пахнущим кофе, рядом — тарелочка с голубой каемочкой, на которой лежало невиданное кушанье, состоящее из мягкой булочки, поджаристой сосиски, свежих овощей и нескольких пряных соусов. И идеально-чистый стакан с холодной минеральной водой. С пузыриками. — Ой! — сказала Роксана, уже не такая злая и решительная, как с утра. — Спасибо, мальчики! Глава 16 Секрет Полишинеля На самом деле мне с самого начала нужен был кто-то, кто разбирается во всей этой сверхъестественной мутотени. Шаровая молния и мое попадание сюда, странное и иррациональное явление — Хтонь, урук-хайские татау и мои партаки, которые почему-то работали… Нельзя было все время двигаться на ощупь, хотя, похоже, это и было свойственно оркам в целом. Нет, я не собирался искать пути возвращения обратно к себе, в свой город, свою малосемейку. Что я там забыл? Квизы вести? Родители — умерли, жены и детей — нет. Друзья… Ну, в клубе по фехтованию кто-то погрустит, куда, мол, Бабаев запропал, сплавщики-байдарочники и туристы-палаточники тоже подозваниваются пару дней перед очередным планируемым приключением — вот и вся грусть. Мне тут было интересно. Живенько, увлекательно, нажористо. И спина не болела. И из носу не текло. Интересно — уруки вообще чем-то болеют? Наверняка же есть какая-нибудь зараза для их подвида! Тоже — тема для расспросов. Может, у нас, орков, на синтетику аллергия? Короче — Роксана подвернулась как нельзя кстати. В ее квалификации и образованности сомневаться не приходилось: наверняка в отряд спецмедэвакуации абы кого не берут. И в опричники — тоже. Тут вообще, насколько я понял, слово «опричный» перекликалось со словом «отборный». Исключительный, особый, избранный — вот кто такой настоящий опричник. И технологии, и ресурсы, и полномочия у них тоже были исключительные и особые. Всё как при государе-батюшке Иоанне Грозном! Я глубоко не копал, но корень всего нынешнего положения вещей в Государстве Российском как раз крылся в мрачных временах Ливонской войны, когда почти закошмаренное государевыми войсками Великое Княжество Литовское заключило с Польской короной позорную Люблинскую унию. И после того, как первый выборный король созданной державы обоих народов — Речи Посполитой — Генрих Валуа сбежал нахрен от шляхетской вольницы обратно во Францию, Сейм пригласил в качестве нового монарха некоего Иштвана Батори, трансильванского князя… Он же — Стефан Баторий, новый король Польский и великий князь Литовский. Он же — самый что ни на есть всамделишный балканский упырь наивысшей пробы! Об их семейке и в нашем мире байки страшные ходили. Про кровавую графиню Батори только глухой не слышал. Да и сам Стефан мягкосердием не отличался… А тут — всё вот так вот оказалось; по крайней мере, российские источники именно об этом писали. Но, в отличие от нашей истории, Иван Васильевич Грозный сына своего Ивана Ивановича не прикончил, а поставил папиной милостью великим князем Литовским, Русским, Жамойтским и Ливонским на занятых российскими войсками территориях. А это -львиная доля знакомых мне Беларуси, Эстонии, Латвии и Литвы. Так что на широкие плечи царевича и великого князя по совместительству обрушился груз забот по бесконечной войне с расплодившимися в ходе боевых действий упырями, вставшими под знамена Речи Посполитой. А потом, после смерти грозного родителя, Иван Иванович по праву первородства стал государем объединенной страны. И ни Смутного времени вам, ни Лжедмитриев, ни династии Романовых. И опричнину никто не ликвидировал, потому как Девлет-Гиреево войско заманили под Серпухов князья Воротынский и Бельский и вырезали подчистую… Короче, всё это было очень увлекательно, но — бессмысленно с точки зрения сиюминутной выгоды. Сейчас мне нужно было убедиться, что меня не выбросит обратно — в психушку, например, или в могилу заживо, или — в тот самый момент на дороге, под дождик. И вообще — следовало понять, что делать с обретенным даром Резчика. А потому… — Роксаночка, ласточка… Ты ведь меня по какому-то поводу искала? — елейным тоном спросил я. Девушка спешно дожевала хот-дог, вытерла салфеткой губы и сказала: — Да! Я хотела выяснить… — Разговор — долгий? — уточнил я, снимая передник. — Более, чем на полчаса? — О, да! — решительно кивнула волшебница. — И ты не сможешь сбежать на сей раз, уж я об этом позабочусь! — А я и не думаю сбегать. Я сейчас тоже кофе выпью, переоденусь — и мы с тобой прогуляемся… — эта мысль была спонтанной, но по-своему прекрасной и замечательной. Где б я еще нашел себе такую тяжелую артиллерию для намеченной миссии? — Мне надо забрать кофе-машину тут, в нескольких кварталах… — На своей машине я не поеду, — заявила Роксана. — Мне подвеска дорога. — Ой, ради всего святого. Главное — твое принципиальное согласие. Пешком пойдем, тут недалеко! Кофе в турочке запенился, и я мигом выхватил ее из песка за деревянную длинную ручку. Плеснул в чашечку, принюхался — о, да-а-а! С таким допингом можно было и погодить со сном часа четыре. Кофе был черный, крепкий, горячий и злой — как настоящий урук! Так что я выцедил его мелкими глотками, сделал Роксане успокаивающий жест рукой, мол — я щас! И пошел надевать орочий национальный костюм. * * * Сраный богомол двух метров ростом, честно говоря, привел меня в замешательство. Не бывает таких насекомых! У них эти, как их… Трахеи вместо легких! Кислород по телу диффузным образом распространяется! Он задохнуться бы должен, с таким росточком! Но думать было некогда: огромные передние конечности чудища уже вознеслись для удара и — дац! дац! — клюнули в асфальт — туда, где секунду назад стоял я. Хрена он меня достал, я уже кувыркался у него в подбрюшьи, подсекая задние лапы. Я думал, атакую его тыл — мягкий и беззащитный — но ни разу не угадал: за огромным богомолом уже торопился целый выводок богомолят! Какого лешего, они ж вроде одиночные существа? Хтонь, как есть — хтонь!