— Я всё расскажу Густаву, и он убьет тебя! — закричала Кристина. — Не факт, — обернулся я. — А вообще… Вот же гадство! Она плакала! Ну что с этими бабами не так? Или это со мной — не так? Остаться и утешать? Это — ловушка. Как говорится — кто курит, тот кончит раком, а кто не курит — оттягивает свой конец. Я конец оттягивать не собирался, а потому в пару шагов пересек комнату, вышел в коридор, подхватил ботинки и, как был, босиком, чтобы не терять время, сбежал из квартиры. * * * Отгремевший недавно Инцидент был каким-то скучным: ну, крысы, ну со скорпионьими хвостами… Ну — много. Народ настрелял их целые горы, я тоже нашинковал тех, что пытались добраться до запасов продовольствия и проникали в «Орду». Заработать на них можно было сущие гроши, и для этого пришлось бы цедить яд из жал: сто миллиграмм торговалось примерно за две сотни денег. Гоблины так и шныряли по улицам с какими-то пипетками, а в целом жителям Проспекта уже спустя час после того, как последнюю крысу укокошили, было насрать на опасность, и они в обычном режиме принялись восстанавливать пострадавшее от тварей жилье и другое имущество. Наплыва посетителей можно было не ожидать, и именно поэтому я оставил «Орду» на Хуеморгена и отправился проведать Кристину. Проведал! Теперь вот шел обратно, как обосранный, и вертел головой во все стороны, выискивая, чья же рожа просит кирпича. Немотивированную агрессию срочно нужно было куда-то деть, я даже думал за кофе-машиной в Хтонь сходить, если ничего не подвернется. Карта-то у меня была! Но — приключения оказались куда ближе, чем неведомый торговый центр в восьми кварталах от Проспекта, где, по словам гоблиненка Кузи, располагалось кофемашинное Эльдорадо. Толпа каких-то ушлепков отрабатывала ногами по ребрам моего хорошего знакомого — Витеньку! Витенька был завсегдатаем «Орды», пил много пива, ел много чипсов и работал в продуктовом магазинчике кассиром. Вообще-то он казался парнем неплохим, хоть и пьющим. А потому: — А ну, не трожь Витеньку! — заорал я. — Семеро на одного? Вот я вас! И тут же ворвался в толпу, раздавая гулкие, но легкие лещи и затрещины. Почему — лещи? Потому что это были явно малолетки, лет семнадцати-восемнадцати, никаких колюще-дробящих предметов у них в руках не было, и Витеньку они били скорее для острастки, а не чтоб прикончить. Может — он сам виноват? Но это не повод бросать парня в беде. — ДАЦ! ШЛЁП! ГДАК! — орочьи огромные ладони состыковывались с причудливыми прическами, татуированными и пирсингованными рожами, худыми шеями местной молодежи, производя самый необходимый сиюминутный воспитательный эффект. — Валим, валим отсюда! — кто-то выкрикнул это первым, воля к победе была сломлена. — Ну его нахер! И толпа пацанов, морщась и потирая синяки и ушибы, ринулась в одну из бесчисленных подворотен. Я протянул Витеньке руку: — Подняться можешь? Как сам вообще? И тут, мать его, из рукава витенькиной безразмерной кофты ко мне потянулось осьминожье щупальце! — И шо это за нахер? — поинтересовался я житейским тоном. Страха не было. Угрозы от парня я не ощущал. А осьминоги там всякие и кальмары -это что? Это пустяки, дело житейское. Вон, Лаврентий турочку силой мысли исправить смог, а я татухи волшебные делаю. Что мне какие-то щупальца? — Это не нахер, это я. Это мое щупальце, — сказал Витенька. — Что — тоже бить меня будешь? Щупальце спряталось, вместо него высунулась нормальная ладонь, я ухватил за нее и поднял парня на ноги. — Несладко тебе пришлось? — Несладко. Сначала с работы уволили, потом — отбуцкали. Охеренный сегодня день! — почесал разбитую башку Витенька. — Пошли раны твои обработаем, что ли? — предложил я. — Всё херня, Бабай. Я — осьминог. Мне похер. Смотри: никаких ран, а? — и действительно, ссадины на лбу и гематомы на лице в тот же момент начали зарастать и рассасываться. — Шо, страшно? Противно? Хочешь тоже меня отбуцкать? Таких каминг-аутов мне еще слышать не приходилось. Живет себе парень, продавцом работает, в кафешке пиво с чипсами употребляет, а потом — здрасьте, я осьминог. Новости так новости! — Витенька, ты с дуба рухнул? Я — полукровка-урук, с чего бы мне переживать за то, что кто-то там, к примеру, полукровка-осьминог? — сказал вслух я. — Что дальше делать будешь? — Работу искать? — пожал плечами сей странный вьюнош. — Уволили без выходного пособия, завтра — день зарплаты, но хрена с два мне Юрьич ее выплатит. У тебя работы для меня нет? Однако! Не, ну мне нужен был работник, но Витенька… — А за что тебя уволили? — спросил я. — За пьянку, известно за что. Ну, шеф увидел, что я пиво на работе пью. А я постоянно пью, организм такой! Ну, могу водичку хлебать, но это не прикольно, понимаешь? Газировка тоже — абы-что, если честно. Соки — сплошная химия, даже тут. Да и вообще, сладкое я как-то не очень… А пивко — ну, мне нравится. Алкоголь все равно не берет меня. Но ты поди этому деревенцу объясни за метаболизм! Он давай орать на меня, я — на него, потерял контроль, ну и… — из рукавов Витеньки полезли щупальца. Он пошевелил ими в воздухе с самым печальным видом, и вздохнул: — А дальше сам понимаешь. Говорит, что я бесхребетный, скользкий тип, да еще и пьющий! Мол, нахер ему такие работники. Что-то не стыковалось, потому я прищурился и внимательно заглянул в глаза бесхребетному Витеньке. Тот потупился: — Ну да, я воровал пиво на складе! И что теперь мне делать? Ну, я из зарплаты бы возместил. Наверное! Теперь не возьмешь меня на работу? — А я собирался? Хотя-а-а-а… — мне вдруг стало дико смешно. — Знаешь — анекдот про хамелеона, который пришел в бар? — Не. Расскажешь? — парень дернул головой, и мы пошли в сторону «Орды», — Короче, приходит хамелеон в бар, начинает выпендриваться, менять цвет, маскироваться, мол — никто так не может! Тут осьминог встает из-за барной стойки, и говорит: «Подержи мое пиво, подержи мое пиво, подержи мое пиво, подержи мое пиво…» — Я-а-а-ать, Бабай! —…подержи мое пиво, подержи мое пиво, подержи мое пиво… — А-а-а-а-а, ну что за тупость? —…подержи мое пиво! Парень остановился, хмыкнул, его рот вдруг растянулся в улыбке: — Типа, восемь стаканов? Ы-ы-ы-хыхыхыхы! — дальше он шел и ржал, похрюкивая, сбрасывая напряжение и беды прошедшего дня. Юмор никогда не был моей сильной стороной, но иногда, в тяжелые минуты, нужен только повод, чтобы поржать или разрыдаться. Внутри уже все готово, и главное — нажать на правильную кнопку. Хорошо, что он не рыдал. Плачущий осьминог — это был бы перебор. Когда мы подошли к «Орде» и я взялся за дверную ручку — новую, медную, начищеннную, очень органичную на массивной дубовой двери — мне пришло в голову обернуться и сказать: — Но если попробуешь воровать и у меня тоже — я сделаю из тебя суши, так и знай, — и погрозил ему пальцем. — Какие-такие суши? — удивился парень. Тут что, с японской кухней не знакомы? Тут есть вообще Япония или как? В любом случае — пришлось уточнять: — Какие-какие… Тако-Нигири, ясен хрен. — А-а-а-а… — протянул Витенька-осьминог, как будто что-то для него реально прояснилось. — Тогда ладно. * * * Узнав о том, что я собираюсь нанять нового работника, Хуеморген закатил мне скандал: — Ты охерел брать на работу Зоотерика? Ладно, ладно — он бывший! Но это-то еще хуже, если не в секте — значит, без поводка, его никто не контролирует! Ты знаешь, что они все нахер отшибленные? Тебе мало проблем с Формацией, хочется и с этими терки иметь? Он кто вообще — вервольф? Нэко? Песьеглавец? Кентавр? — Осьминог, — сказал я. — Шо? — глаза шебутного кхазада стали величиной с крупную монету. — Какой осьминог? Такие бывают? — Получается — бывает. Не гони, Хуеморген, это ж Витенька! Наш парень! Слушай, ну ты говорил, что нам рабочих рук не хватает, и я нашел такое изящное решение! — я ткнул пальцем в сторону нашего парня. — Это кабздец какой-то… Было нормальное заведение, а теперь — дурдом! — он явно перебарщивал, ему и самому нравились перемены, которые я тут устроил. — А! Я фартуки припер, как ты просил. А ты — осьминога припер. И кто из нас молодец? — Третий фартук-то найдешь? Народу вон сколько, щас мы на троих столько бабла срубим, а? — проигнорировал заходы гнома я. — Я — на кофе, ты — на хот-доги, Витеньку — на салаты и на кассу, ему похер, у него рук хватит… — Ты теперь сколько лет будешь стебать по этому поводу? — поинтересовался гном. — Всю жизнь, дядюшка Фриц! Всю жизнь! Фартуки были что надо: черные, плотные, непромокаемые. Не хватало только одного-единственного элемента… Я сходил в подсобку, сунул руку в ведро с побелкой и от души ляпнул на каждый из них свою пятерню. Надо будет запатентовать брэнд, а? Ну, и заказать что-то вроде вышивки вместо меловой плямы, чтоб солидно! Витенька даже не пикнул, когда я туго затянул его в новую униформу — прямо поверх его кофты. Встал за кассу, причесал пятерней шевелюру и принялся за работу. Рубить салаты, запаковывать ссобойки, принимать заказы и оплату… Руки его так и мелькали, щупальца — тоже, но не вылезая за стойку, чтобы не смущать публику. На лице — ироничное выражение, за словом в карман не лезет, нашим матерым-прожженым клиентам спуску не дает. К пивку прикладывается, не без этого, ну и ладно. Если не будет воровать — точно сработаемся! Если честно — получалось у нас троих классно. И место наше тоже получилось классное. Не сказать, чтобы закусочная преобразилась кардинально — пока нет. Но в целом в «Орде» уже стал преобладать тот дух, тот стиль, который я хотел сделать заглавным: темное дерево, медь, камень… Дурацкий плафон на потолке я заменил на шахтерский фонарь, пластиковые стулья — на сколоченные из бруса табуретки. Нормально смотрелось! Мы сохранили и закрепили за собой статус главной точки ночного общепита на Проспекте, а может — и на Маяке в целом. Конечно — был «Надым» с его буйной ночной жизнью, дорогим алкоголем, мультирассовым стриптизом, боями без правил и прочими взрослыми забавами. Были совсем уж зашкварные заведения, притончики по подвалам и квартирам… Но нормально пожрать после поздней работы, взять тормозок с собой, попить кофе или пивка, поржать с мужиками и не разориться — за этим шли к нам. В «Орде» обслуживали всех — даже полукровок и снага, и кого это не устраивало — могли идти в жопу. Но жопа тоже ночью была обычно закрыта, а в «Надыме» для работяг и уличной шпаны цены являлись непреодолимой преградой. Поэтому они терпели и смирялись. Променяли расово-четкие убеждения на хот-доги и кофе на песке, короче. Массово. — Нам бы шаурму и крафтовое пиво, в кегах — и всё. Можно открывать франшизу! — сказал я, пересчитывая выручку и звеня монетами. — План такой, мужики: нужно сварганить тележки с грилем и холодильником и продавать хот-доги днем на перекрестке. Под нашим брэндом. — А? — глянули на меня гном и осьминог.