— А кто приносил? Никто⁈ Да как… — она скорчила такую озадаченную рожицу, что живо напомнила мне девочку-отличницу, которой на уроке биологии попросили всему классу рассказать про устройство мужских половых органов. — Так, постойте… Какой-то восемнадцатилетний патлатый подмастерье, ученик туземного шамана, вылечил княжича Воронцова от Черной Немочи, набив дурацкие картинки на руке? Да за кого… — А он поправился? Круто! — искренне обрадовался я. — Так меня не придут решетить из четырех автоматов Татаринова злые усатые дядьки в бронескафандрах? Хо-хо! А я тут извелся весь, испереживался, можно сказать… Роксана, солнышко! Вы сделали мой день! Я на радостях даже воздушный поцелуй ей послал, а потом просто взял — и сиганул с крыши вниз. Там на втором этаже козырек был, он. хотя и хрустнул под моим немалым весом, но выдержал. Спрыгнув на тротуар, я задрал вверх голову, посмотрел на ошарашенное лицо волшебницы и продекламировал: — Я помню чудное мгновенье, Передо мной явилась ты! Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты! — м-да, в моем исполнении Пушкин звучал как прелюдия к массовому убийству людей бензопилой. — Я? — глаза у Роксаны стали по пять копеек. То есть денег, конечно — денег! Копеек тут не водилось. В любом случае — впечатление я произвел. — Да, да! Вы сущий ангел. Меня не будут решетить, какое облегчение! Если что — я тут за углом работаю, в закусочной. Заходите, налью вам кофе. «Три в одном» — такая гадость, вы не представляете! Чутье подсказывало — снова поднимать меня на воздух и шмякать о рубероид волшебница не станет. Не такая уж она и злая, наверное. И в конце концов — я ответил на ее вопросы! * * * — И где ты ходишь? — поинтересовался Хуеморген. — Вон, клиенты набежали, жрать просят, а мне собираться надо. Тебя полчаса не было! Опять с какой-то бабой завис? — Оно как бы и да, а как бы и нет, — задумчиво проговорил я. — А новости разнообразные, дядя Фриц. С одной стороны — меня чуть не прибили, а с другой — завтра не придут изрешечивать из автоматов. — А могли? — удивился гном, не отреагировав на «дядю». — Чего ж ты сразу не сказал? — А тогда бы что? — А тогда бы я тебя на работу не взял! — Вот потому и не сказал! — Действительно! — задумчиво почесал бороду Фриц.– Резонно. Давай, фартук надевай и за прилавок становись. Тут у нас без изысков, всё просто. Просят кофе — делаешь кофе, просят сосиски — варишь сосиски. Вот что в меню написано — то и делаешь. Готовить-то умеешь? — Сосиски-то? Умею! Но я еще не согласился тебя подменить. Я к тебе грузчиком нанимался, а не мастером на все руки! — я поплескался немного под краном, смывая с рожи кусочки рубероида, а с рук — грязь и пыль. — Сто денег за смену! — тут же предложил он. — Видал я в гробу твои сто денег, — парировал я. — Тридцать процентов от выручки. — Охерел совсем? Ты что — в бизнес-партнеры ко мне набиваешся? — Хуеморген ухватил себя за бороду и дернул. — Погоди, пройдет время — умолять будешь! — погрозил ему пальцем я. — Двадцать пять… — задумчиво проговорил гном. — И нормальный кофе! — хлопнул по стойке ладонью я. — Зерновой! Плитка, железный лоток и песочек — речной, мелкий. И турочки — самые маленькие. — Это зачем? — вытаращился на меня дядя Фриц — Кофе на песке буду варить! — О-о-о-о! — обрадовался Фриц. — Это дело. Ладно, напиши список, я возвращаться буду — в юридику к Паскевичам-Эриванским заеду, там рынок богатый. Думаю, найдется всё! И кидай ты ту гоблинскую гостиницу, тут в каморке переночуешь — оно всяко удобнее… — И сторожа нанимать не надо! — поддакнул я, поставив в мозгу зарубку про Паскевичей-Эриванских и юридику. — Можно мне платить. По двадцать денег за ночь. — Ты точно урук? — снова насторожился Хуеморген. — Наверное, мамка — наша, кхуздульская баба! Я ему ночлег предлагаю, а он деньги с меня требует за то, что дрыхнуть тут будет! Какой ушлый, только посмотрите! — Знаешь, что такое хот-дог? — спросил я. — Я могу продать одну твою дурацкую сосиску, булку и немного кетчупа по цене обеда. — Пятнадцать денег за ночь и ботинки твоего размера как вернусь! — глаза его загорелись. Гномы — алчный народ, это каждому известно. — По рукам! — сказал я. Мы поручкались, и Хуеморген стал завязывать мне фартук. Когда гном зашел ко мне в тыл, то не выдержал — заржал и ткнул меня пальцем в спину: — Гы-ы-ы, принцесса! Я только горестно вздохнул. * * * Глава 7 Жаба и гадюка Что я сделал сразу после того, как снял фартук и закрыл закусочную, завершив таким образом тяжкую трудовую ночь? Правильно! Залез в Сеть! Почему я этого не сделал раньше? Так не было у меня никаких гаджетов! Я — голодранец, у меня вообще ничего нет, не то, что планшета или смартфона. Есть футболки с идиотскими принтами, рваные джинсы, шлепанцы и здоровенный страшный меч, похожий на кочергу. И всё! Ну, и стило — татуировочная машинка еще. Но ее я сразу запаковал и спрятал в таком дерьмище, что туда не то, что вор — гоблин не полезет! Во всю эту татуировочную предстояло вникать долго и тщательно, а это означало — потом, очень потом. Сейчас-то были проблемы куда более насущные. Разобравшись с голодом материальным и устроившись на работу к Хуеморгену, я принялся решать проблему голода информационного. И в тот самый момент, когда гном собрал манатки и свалил в закат — решать свои важные и очень мутные гномские дела, я набросился на рабочий планшет и принялся в него тыкаться со страшной силой! Конечно, операционка тут была незнакомая, но интерфейс — интуитивно понятный. Вместо кириллицы — латинка, и с этим были трудности, но общий принцип местной грамматики (в моем случае — транслита) я понял, а здешние поисковые системы распознавали слова типа «истчо» или «йошь» ничуть не хуже гуглов с яндексами. Да, да, сразу я полез на видеохостинг и посмотрел комменты и просмотры под видосами с прорыва хтони. Интересно же! Те, что были с моим участием, стабильно держались в топе, в ветке про Сан-Себастьян. На пятки наступал Густав с его огнеметом, хватало и другого материала: как я понял, жители Маяка в целом были хорошо подготовлены к подобным инцидентам, неплохо вооружены и решительно настроены. И не дураки поснимать с экшн-камеры! Хотя, учитывая уровень местных технологий и монокль, виденный мной у вахмистра Перепелки — некоторым и камера не понадобится… Вместо того, чтобы читать полезную инфу про Сан-Себастьян, Государство Российское и все эти опричнины-земщины-сервитуты-юридики я залип в комментах. Ой, ну ладно: со всеми бывает! Комменты были самые разные, некоторые восторгались эффектностью расправы над церберами, другие — ржали над футболкой, третьи — обсуждали мой идиотизм, потому как только идиот будет махать мечом, когда есть огнестрел… М-да, это притом, что урукам законодательно было запрещено даже прикасаться к огнестрельному оружию! Это я, кстати, тоже в комментах прочел. Но основной лейтмотив и главное настроение местных по поводу той резни, что я устроил адским гончим, звучал вполне определенно. «Е*ала жаба гадюку» — именно этими словами большая часть юзеров выражала свое отношение к происходящему на видео. Урук-хай рубит хтонических тварей? Прекра-а-а-асно! Кто бы из них ни сдох — это будет просто отличным исходом! А давайте мы всех урук-хай отловим и отправим в Хтонь! И дроны запустим — пущай поснимают, классные видосы же получаются! На территории Государства Российского хтони было полным-полно… Ох, как плохо звучит, но деваться некуда- это для здешней реальности оказалось абсолютной, буквальной правдой. Притом, тут водилась не просто хтонь, а — Хтонь! Центр и север Евразии оказались истыканы черными пятнами хтонических аномалий, как швейцарский сыр — дырками! Каракумы, Казахский мелкосопочник, пустыня Гоби — всё это представляло собой царство огромного разнообразия мерзкой потусторонней хрени, магических высеров и жутких тварей, и служило естественной границей здешней России в Азии. Но и внутренние области необъятной Родины там и тут обозначались на картах как непригодные для жизни, незаселенные территории с особым режимом охраны. Некоторые, судя по всему, были давними, мощными — и закрыть их, зачистить полностью никак не получалось. Такие области, возникшие в результате катастроф поистине апокалиптического масштаба, называли Аномалиями. Самая большая сплошная Аномалия в Евразии располагалась в районе Васюганских болот в Западной Сибири, еще одна — вдоль хребта Черского, точнее — под ним, если быть точным. Имелось солидное такое пятно на Кольском полуострове и пятна поменьше — там и сям в европейской части России. В Европе тоже можно было найти похожие объекты. Например, Венгрии как таковой не существовало в принципе, Большая Паннонская Хтонь — вот что располагалось на ее месте. Большая по европейским меркам, не по российским. И еще парочка — в Пиренеях и на берегу Балтийского моря, в Померании, но особенно я не вникал. Да, в мире этих Аномалий вообще было довольно много: Калахари — в Африке, Патагония — в Южной Америке, Великие Озера — в Северной… Моя попытка провести параллель с пустынями моего мира споткнулась именно на этом моменте. Никакой закономерности не было. По крайней мере — очевидной для меня. Второй же тип зараженных хтонью территорий, который чаще всего называли «прорывами», по своим размерам и угрозе был гораздо менее масштабным. Прорывы появлялись спорадически, на неопределенный срок и с разной степенью интенсивности. И такое событие чаще всего оказывалось последствием действия вышедшего из-под контроля или злонамеренного волшебства. Вообще — Хтонь и волшебство, любая магия, судя по имеющимся данным, были тесно связаны. Похоже, рядом с такими аномалиями и прорывами действие магии и возможности магов кратно усиливались. Такая взаимосвязь позволяла чародеясм довольно эффективно бороться с тварями и другими удивительными и зловредными хтоническими явлениями, разнообразие которых было столь велико, что я просто дальше списка читать не стал! Сила действия равна силе противодействия — этот закон работал в здешнем мире тоже. * * * Я всё-таки выпил кофе «три в одном», взбодрился не столько из-за отсутствующего в мерзком напитке кофеина, сколько по причине отвратного вкуса, и бросился читать дальше. Нужно было прояснить ситуацию с Сан-Себастьяном, узнать, где я вообще нахожусь! С геолокацией прояснилось быстрее всего — сейчас мое бренное тело обитало на побережье Черного моря. Береговая линия тут несколько отличалась от привычной мне, но в целом — Бабай Сархан коптил небо где-то между Батуми и Туапсе. Отсюда — субтропический климат, буйство зелени, морские бризы и вот это вот всё. Кавказ тут тоже имелся и назывался тоже — Кавказом. Я его в принципе и сейчас мог бы увидеть, стоило только на крышу подняться. Сан-Себастьянский сервитут располагался собственно между морем и горами, на узкой прибрежной полоске, с одной стороны ограниченной рекой Гвандра, а с другой… С недавних пор — Сан-Себастьянским прорывом, который грозил превратиться в Сан-Себастьянскую Аномалию на месте самого населенного и оживленного пару лет назад района Маяк. Раньше эти места представляли собой курортный рай с гостиничками, клубами, санаториями, магазинчиками, дендрариями и парками аттракционов. А теперь от всего былого великолепия осталась одна обжитая улица и многие, многие мертвые кварталы, смертельно опасные для случайного путника… Отечественные СМИ обвиняли в организации Прорыва балканских упырей. Вообще — тут во многом обвиняли балканских упырей и, как я понял, отчасти не без причины. Но в политику я не полез, еще успеется в этом говне измазаться, а вот прояснить по сервитуту и его внутренним законам было жизненно необходимо. И только я успел прочесть про то, что «сервитут — это право ограниченного пользования чужим земельным участком, зданием, сооружением и другим недвижимым имуществом», и в здешних условиях предполагает равные условия для поселения и проживания всех рас, народов, сословий и общее пользование ими муниципальной собственностью при выполнении взятых на себя перед правящей династией обязательств, как вдруг в окно закусочной прилетел кусок кирпича: — БАХ! З-звяк! — я, похоже, забыл опустить рольшторы! Целый сноп стеклянных осколков звонкой дробью просыпался на пол и подоконник. Какой скотине не спалось в пять утра⁉ Это требовалось выяснить немедленно, так что я сунул планшет, ухватил один из высоких барных стульев, что стояли у стойки и сиганул наружу — прямо через разбитое окно вылетел на улицу, приземлившись на обе ноги и кинулся в атаку. Такого эти ублюдки точно не ожидали! Они стояли перед самым крыльцом плотной группкой — пять-семь зеленокожих лоботрясов-снага — и курили, и плевали ореховую скорлупу себе под ноги, и глумились своими гадскими голосами. — Что, гиены, СТРАХ ПОТЕРЯЛИ⁈ — заорал я, не сдерживая голоса.