* * * Синюшный тролль дышал едва слышно. Кровь из ран у него не текла, запеклась бурой коркой, неестественно выгнутые конечности выглядели пугающе, так что я даже засомневался: где делать татау? Пока думал — достал ящичек, открыл, руки сами готовили стило к работе — уже привычно, почти на автомате. — Ять! — чертов шип снова наковырял моей кровушки! Я прислушался к себе: кажется, встреча с Кристинкой и случай с инициацией молодого Текели были достаточно яркими событиями, чтобы… — А-а-а-ащ-щь! — мигнула на предплечье фигурка девушки… Одна из фигурок — там их было две, одна чуть попышнее, вторая чуть постройнее, монохром татау цвет волос передать не мог, но подразумевалось, что одна — рыжуля, а вторая — блондинка. Мигнула, соответственно, рыженькая, ага. А потом золотое сияние расплескалось по руке, проявившись в виде загогулинки-иероглифа огненного столба. Зачет! Инициация юного Филиппа Абрамовича засчитана как подвиг, можно приниматься за работу… Штук на десять татау должно хватить, кажется. Знакомые значки медицинских татуировок выходили сами собой, я, похоже, набил руку, пообвыкся — стило не дрожало, линии получались четкими и ровными. Проверенный целительский набор, который впервые я сделал Коленьке Воронцову, доказал свою эффективность. В дополнение к нему обозначил еще атомарный негатор магии — очень действенная штука, как оказалось! Работал я долго, аккуратно — шкура тролля была очень специфическим полотном для росписи, пожалуй, даже более прочным, чем моя собственная кожа! Интересно, почему тогда множество запретов и ограничений, которыми была омрачена жизнь черных уруков в Государстве Российском, не распростронялась и на троллей? Они-то всяко здоровее и страшнее, и пуленепробиваемее… Есть вообще такое слово — «пуленепробиваемее»? Никакого особенного золотого сияния не наблюдалось, так — искорки какие-то промелькнули, и татуировки стали выцветать — одна за одной. Первой, что характерно, исчезла атомарная модель — видимо, характер его повреждений был по большей части магическим. Потом поблекнул красный крестик — и тролль задышал ровнее и даже выдал густым басом, медленно и прерывисто: — Это не пули, однако. Это, однако, магия. Жезл Асклепия помог затянуться подсохшим ранам, а змея над чашей — вернуть естественную здоровую синеву его лицу и ликвидировать болезненную бледность. — Ты б щас пожрал, братко, да? — спросил я. — Так-то, пожрать бы не мешало, — синий не торопился вставать. И говорил тоже — неторопливо: — А ты, однако, Бабай? Мне явился дух резчика Садзынара, шибко вредный, однако. Сказал: «Хурджин, твоя жизнь принадлежит Орде! Пойди в Сан-Себастьянскую Хтонь, найди урука-полукровку и скажи ему так, и будешь шибко важным троллем! Первым шаманом Орды!» Я шибко хочу быть важным троллем. Потому пришел. Это что получается: учителю Сархана после смерти не наплевать на ученика? Садзынар Резчик почему-то решил помочь Орде? Очень странно. Но — такой мощный союзник мне точно не помешает. В смысле — два союзника, считая дух Садзынара и живого-здорового синего тролля. — А звать-то тебя как? Джинн? Хур-Джин? — ну, я вспомнил Зул-Джина, конечно, но оказалось — зря. И Джинна, который из Аладдина — тоже зря вспомнил, хотя мощный мускулистый синий торс моего пациента очень даже навевал соответствующие ассоциации. — Так-то не Джинн и не Хур-Джин, а Хурджин. Шибко удобная сумка такая. Я много всего могу нести, однако! Как сумка. Но удержаться не было никакой возможности, слишком момент оказался подходящий, так что я как можно более пафосно произнес: — Хурджин будет отмщен! — а потом спросил: — Расскажи, кто тебя побил и за что? — Однако, темные люди побили. Шибко больно дерутся темными плетьми, и глаза у них темные. Духи, однако, перепугались, все разбежались, оставили меня одного. Я так-то хороший охотник, и шибко сильно на крышу двух темных закинул, еще двум все руки оторвал так-то, но их много было. Забили они меня. Пойдем, Бабай, убивать темных. Совсем плохие люди, однако. — Обязательно пойдем. Ты мне вот что скажи, друг мой Хурджин: ты поклясться сможешь, что темные эти твои магию использовали? На видео записать под протокол, например? — Как не магию? — удивился Хурджин. — Если бы не магию, я бы шибко сильно побил их всех так-то! Ну, не всех… Там было раз-два-три… Раз-два-три… Он считал на пальцах! И насчитал аж шесть десятков злых и агрессивных новичков. Нет, пальцев у него было обычное количество — двадцать, просто он как-то хитро использовал для подсчетов фаланги, а вот с ними была совсем другая история. Но что касается шестидесяти ссыльных… Хренассе партия! Обычно их не больше дюжины за раз проводят через КПП, а тут — такая пачка. Ну, и судя по тому, что в большей или меньшей степени все они владели Тьмой — тут не обошлось без сильного клана. Или — без артефактов. Или и то, и другое вместе. А какой клан на Кавказе имеет предрасположенность к Тьме и в последнее время отличается некой общей неадекватностью? Я, как все уруки, теперь усложнять не собираюсь и плодить версии не намерен. Тьма? Неадекват? Значит — Ермолов. — Витенька-а-а-а-а! — высунув рожу из подсобки заорал я. — Вызывый Перепелку! У нас тут дикое и неспровоцированное нарушение законов Государства Российского! * * * Перепелка приехал тут же, его бэтмобиль примчался спустя каких-то три минуты. На бледном лице вахмистра не было ни кровинки, обычно ухоженные усы топорщились, органический глаз покраснел и слезился, неорганический — не мигал, брови были нахмурены, на челюстях играли желваки. Плохо выглядел киборг-полицейский. Не нужно было быть провидцем, чтобы понять сразу: он всё знал и ничего не мог сделать. Если бы мог — он бы в силах тяжких уже рубился с налетчиками, а над Маяком кружили бы конвертопланы со спецназом. Ан нет — стоит тут, зубами скрипит, а за его спиной вверенный ему район драконят и мордуют. — Макнули вас в дерьмо, господин вахмистр? — участливо произнес я. — Высокая политика? Никакие это не ссыльные, да? Я, Хуеморген, Щербатый и неформальный лидер сталкерско-мародерской вольницы Евгеньич вышли к нему навстречу. — Отойдем? — полицейский посмотрел на нас едва ли не умоляюще. Народ за столиками шушукался, допивал и доедал, проверял оружие — все понимали, что скоро мы начнем. Но что именно начинать — это должно было проясниться прямо сейчас. Заведя нас за угол, Перепелка сказал: — Тупо рейдерский захват, мужики. Мне прямой приказ из муниципалитета пришел — сидеть и не рыпаться. И Воронцов прикрыть не может. Это клиентела… —… Ермоловых, — закончил за него я. — У меня есть свидетель, может подтвердить использование темной магии в Хтони НЕ против чудищ. — Я ничего не могу сделать. Даже видео под протокол записать. Мне все полицейские системы отрубили, я теперь инвалид с культей, врубаетесь? — Перепелка со злостью стукнул себя по висящей плетью хромированной руке. Вот, япона мать, почему тут так относятся к киборгам! Кто-то где-то нажал на кнопочку, и привет — вместо грозного бойца и машины для убийства — старый больной человек, да еще и тяжеленными железяками обвешанный. Капец, какая засада! Попал наш храбрый страж порядка в говно, капитально. — Дай нам негаторы, — предложил Евгеньич. — Их-то не заблокируют. Он недавно стал захаживать в «Орду», с тех пор, как мы шаурму стали продавать. Команда Евгеньича из десяти человек никогда не возвращалась из рейдов пустыми, в контейнерах у этих матерых охотников всегда было полно ингредиентов. На мародерку они практически не разменивались — разве что ювелирный магазин попадется или что-то высокотехнологичное. Веселый, языкастый, подвижный, с порывистыми жестами рук и живой мимикой, этот бродяга всегда был душой компании, и, кажется, всегда знал — что надо делать. Настоящий человек, пассионарий, соль Земли! Даже Перепелка прислушивался к его словам. — У меня пять штук в машине, — кивнул вахмистр. — Если надерете Ермоловским жопу — разрешу оставить себе на три… На пять дней. — Идёт! — оскалился Евгеньич. — Достойная оплата. — Ордынским не надо, — прищурился я. — Мы справимся. — А нам надо-нах, — кивнул Щербатый. — Как действуют-ять? — Десять метров радиус, — пожал плечами Перепелка. — Как будто полиции дадут что-то нормальное. — Два мне-нах, — сказал главный снага. — Мы зайдем через Пампасы-нах. У меня полсотни бойцов-ять прямо здесь и сейчас, мы всех потопчем, если будут негаторы-врот. — Тогда три — нашей братии. Разделимся на три отряда человек по сорок, каждому по негатору… Зайдем от КПП, по Башкирской, Татарской и Калмыкской улицам, — кивнул Евгеньич. — Встретимся у клиники Финардила, там, где баба с цыцками. — С цыцками? — невесело усмехнулся Перепелка. — Это скульптура Медеи, дочери царя древних колхов! Из легенды про Язона и аргонавтов. — Да хоть про Шниперсона и алконавтов, — отмахнулся бородач. — Бабай, ты со своими по Проспекту пойдешь, как я понимаю? — Правильно понимаешь, — усмехнулся я. — Мы составим из себя подразделение солдат-амбразурщиков имени вымени. Они будут к нам приходить, а мы будем их убивать. А вы уж с флангов нажмете. Если там и вправду шесть десятков — то мы их сделаем! — Сделаем, — кивнул Евгеньич. — Нам нужен знак, по которому можно будет отличить своих от чужих. Темно на улице, как бы не перестрелять друг друга! — А чего выдумывать? — подал голос Хуеморген, который всё это время молчаливо пыхтел в бороду. — Во! И ляпнул перемазанной в муке рукой прямо на бронежилет охотнику на чудовищ. Похоже, почтенный кхазад месил тесто для лавашей пару минут назад. А теперь белая гномская пятерня была хорошо видна на темно-серой экипировке сталкера. — Нормально! — кивнул Перепелка. — Я буду в участке. Как только врубится оборудование — подскочу, и горе им, горе! Отключение не может быть надолго, час-два максимум… Иначе — аварийная ситуация считается, опричного уровня! — Достаточно,- мрачно ухмыльнулся я. — Двух часов нам хватит. * * * Так уж вышло, что следом за моим небольшим ордынским отрядом пристроилась целая толпа — примерно три десятка снага, которые впечатлились речами и демонстрацией возросших возможностей перешедших в Орду соплеменников, десятка полтора завсегдатаев-людей и дюжина Хуеморгеновых дружков-кхазадов, ремесленников и торговцев, и еще какие-то совсем уж асоциальные элементы, которые явно ни к мародерам-сталкерам, ни к снагам Щербатого отношения не имели. Вооруженные чем попало, от штурмовых винтовок и двустволок до кувалд и бейсбольных бит, они гомонили, плевались на асфальт, матерились и ржали, как будто им предстояла легкая прогулка, а не побоище с целой кучей агрессивных обладателей магических способностей. Витенька, не скрывая щупальцев, тыкал во все стороны целой кучей пистолетов, Шерочка с Машерочкой пока что повесили щиты за спину и откровенно обсуждали достоинства и недостатки окружающих мужчин, Хуеморген что-то выпытывал у синего и смущенного таким вниманием Хурджина, опасно сунув обрез за ремень штанов. Мои шесть снага, вооруженные всё теми же красными пожарными топорами и наряженные в синие рваные джинсы и черные майки, вышагивали гоголями — они-то чувствовали себя настоящими ордынцами, не то, что какие-то дикие орки из трущоб! — Надо бы нам как-то заявить о себе, что ли? — задумчиво проговорил Хуеморген. — А то темные там, небось, резвятся вовсю, чмырят мирных хтонических обывателей… Мы же должны их выманить на себя, да? Бабай! А что за хрень у тебя нынче на спине написана? — Я крокодил… — прочитал Витенька. —… Крокожу… — подхватила Шерочка. —… И буду крокодить! — выпалила Машерочка и захлопала в ладоши. — А давайте-ка теперь все вместе, а? — Нет, ять, нет, только не это! — взмолился я. — Давайте лучше… Но кто меня слушал? И пятнадцати секунд не прошло, как сначала мои соратники, потом — снага, а спустя время — и вся толпа, находясь в изрядном подпитии и заряженная на хорошую драку, продвигалась вперед по Проспекту, орала и завывала на все лады, приплясывая и потрясая оружием: — Я КРОКОДИЛ, КРОКОЖУ И-И-И-И-И БУДУ КРОКОДИТЬ!!! — эти гады еще и такт отбивали, кто во что горазд. Орда, как есть — Орда! Глава 5