Следовало признать, что вежливость действовала со всеми, кроме Харви. Он, похоже, понимал только матерные письма. Так оказался впечатлен тем письмом, что я два года ничего о нем не слышала. – Мы что, на рынке? – искренне возмутилась я. – Позволь тебе напомнить: ты мой судебный заступник! – И должен снимки отдать просто так? Харви нагло ухмылялся и не скрывал, что получал удовольствие. Его можно было понять: какая еще радость у судебного заступника? Только поиздеваться над бывшей. Но этой бывшей хотелось хорошенько вломить по нахальной физиономии портретом, сжатым в руках. – Просто выставишь мне счет, – отрезала я. – Для чего тебе эти гравюры? Они похожи на произведения искусства? – Едва ли. – Он с трудом сдержал улыбку. – Но они привели тебя сюда. Даже отправлять записку не пришлось. – Как понимаю, у туристической лавки ты не дежурил, а ждал, когда я сама приду. – А ты проверяла? – заинтересовался Харви, будто действительно не знал ответ. – Нет. – Надо же. Мы думаем одинаково. Оставалось картинно закатить глаза. Все-таки я не до конца повзрослела. – Что ж, коль ты все равно здесь и задолжала мне свидание, давай поужинаем? – предложил Харви. – Располагайся. Он указал на диван. Я продолжала упрямо стоять, хотя любой здравомыслящий человек давно перестал бы страдать от высоких каблуков и присел на пять минут перед финальным марш-броском до стоянки наемных экипажей. Харви между тем начал наполнять два высоких хрустальных стакана ярко-желтым соком из какого-то местного фрукта. – Не понимаю тебя, – покачала я головой. – Мы уже встречались, и оба знаем, что все закончилось печально. Поверь, ничего нового нас точно не ждет. – То есть ты не хочешь есть? – хмыкнул он. – Хочу, – согласилась и тут же оговорилась: – В смысле, хочу, но не здесь. – Выйдем в ресторацию? – Нет! Я заберу все гравюры и просто выйду вон. – Как хочешь, – невозмутимо кивнул Харви. – Твои портреты станут прекрасным украшением моего рабочего кабинета. Если спросят, кто на них выгравирован, я обязательно скажу, что ты моя клиентка, профессиональная колдунья… – Знаешь, мне тут в голову пришло, – перебила я, – глупо отказываться от еды, когда все равно еще не ужинала. Скажи? – Так и есть. – Он выстрелил в меня ироничным взглядом. Я все-таки плюхнулась на диван. Упала без должной грациозности, словно подломились колени, и – прости господи – чуть зад о твердокаменные подушки не отбила. В жизни не подумала бы, что удобный по виду диван окажется не лучше парковой скамейки! Магия в дорогом гостином дворе оказалась на высоте (кто бы сомневался). Наверняка в местные бассейны никогда не переселялись пресноводные драконы, в комнатах не ломались охлаждающие амулеты, и не заявлялись блюстители порядка, чтобы арестовать постояльцев, неудачно или, наоборот, очень удачно гульнувших накануне ночью… Ну и шкатулка, передающая заказы на кухню, работала как часы. Боже мой, лучше часов! По крайней мере, моих точно. Я украдкой проверила время и выяснила, что магия в них напрочь разрядилась. Стрелки замерли на той минуте, когда днем в Блэкроке случился самый короткий в истории тропиков ливень. – Держи. – Харви протянул толстый конверт из плотной коричневой бумаги и пояснил: – Гравюры. – Здесь все? – с подозрением сощурилась я. – Можешь пересчитать, – предложил он. И пересчитала бы, но понятия не имела, сколько портретных снимков в порыве вдохновения сделал мастер. Осторожно вытащила живые карточки и поняла, что у нашего мастера следует немедленно отобрать гравират, а не приглашать снимать наряды для модных каталогов. Какая мама? Я сама себя не сразу узнала в перекошенной, сморщенной девице. Радовало только то, что это странное всклокоченное создание выглядело худым. Благослови боже того человека, кто придумал диету «ешь меньше»! – Ты их разглядывал? – прижимая стопку к груди, я с подозрением покосилась на Харви. – Нет, – покачал он головой. – У тебя слишком честный вид! – В таком случае зачем спрашиваешь? – ухмыльнулся он. – Кстати, на последнем снимке ты особенно мила. На последней гравюре, размахивая магической палочкой со светящимся острием, я падала в чашу фонтана желаний и поднимала сноп брызг. Лица на нем видно не было, зато рабочий артефакт все еще был при мне. – Не сочти, будто я над тобой издеваюсь, – начал Харви, и сразу стало ясно, что пока не издевается, но планирует. – Зачем ты залезла в фонтан желаний? Хотела забрать брошенную монету? – Я не настолько плоха, – отозвалась я, запихивая гравюры обратно в конверт. – Хотела красивых портретов, но что-то пошло не по плану. Знать бы, что был за план, почему он превратился в полный хаос и куда после этого делась магическая палочка. Может, осталась в фонтане? Мысль не давала мне покоя ни на секунду, даже когда служащие ввезли в домик тележку с едой. На полированный стол были поставлены тарелки, накрытые серебряными колпаками, и фруктовая этажерка с экзотическими плодами. Название фруктов я не знала и пробовать не планировала. Еще принесли ведерко с бутылкой сока. В жизни не подумала бы, что Харви отнесется серьезно к моему заявлению о трезвости по гроб жизни. Конечно, может, он не хотел, чтобы в конце вечера бывшая дама сердца снова нырнула в фонтан. Тишина и молчание, воцарившиеся в комнате после ухода слуг, показались практически осязаемыми. Я быстро скользнула за стол, расправила на коленях салфетку и внимательно присмотрелась к блюдам. Везде, даже в моей тарелке, между листьями зеленого салата, политого острым соусом, лежали разваренная пшеничная крупа и кусочки соленого сыра. Толще намека, что каторжников после освобождения встречают ячменной кашей и соленым сыром, просто не придумать. – Ты серьезно? – Я бросила на Харви недовольный взгляд. – Поздравляю с освобождением, – отсалютовал он бокалом. – Радует одно: что ты тоже будешь жевать кашу, – пробормотала я и как будто небрежно спросила: – Как, к слову, поживает Паскаль? – Ты хочешь узнать, помнит ли он, как вы его похитили? – сухо уточнил Харви. – Мы его не похищали! – Он ничего не помнит. – Он пропустил мимо ушей восклицание. – И искренне верит, что проспал весь день на веранде своего номера. Я посчитал лишним его разубеждать. Не знала, что амнезия заразна, но… какое счастье! – Ты опять говоришь вслух, – сухо заметил он. – Да? Тогда я забыла сказать тебе спасибо. – Не благодари. Ты мне платишь. – Со скидкой в девяносто процентов! Никогда в жизни не подумала бы, что у нас сложатся такие, право слово, высокие отношения! Еще неделю назад мне хотелось только одного: выплеснуть в лицо Харви Крейву стакан воды, а сегодня мы сидели за одним столом, но запустить в него тарелкой не возникало желания. Более того, за весь вечер он не задал ни одного неуместного вопроса и не затронул ни одной скользкой темы. К концу ужина я поймала себя на том, что почти очарована, как когда-то давно, и вполне серьезно раздумываю, насколько пристойно завести необременительную курортную интрижку с бывшим. И пока фантазии не дошли до неприличного градуса, стоило отчалить в безопасное место, то есть восвояси. – Я провожу, – предложил Харви, не настаивая на продолжении вечера. Присутствие бывшего никак не вписывалось в план проверить фонтан и поискать рабочий артефакт. – Просто попроси дать экипаж, – быстро отказалась я. – У тебя с собой есть магическая палочка? – уточнил он. – Нет. – В таком случае я тебя довезу, – дал он понять, что избавиться от его присутствия не получится. С другой стороны, мы уже давно расстались. Можно не стесняться и не изображать девицу с хорошими манерами. Одну из тех, что никогда не занырнет в фонтан, не позволит совершенно незнакомому гравировальщику делать странные оттиски и точно не забудет целую ночь. – Раз тебе не лень, то пожалуйста. Я начала собирать с дивана вещи: маленькую сумочку, большую рамку с гравюрой, объемный бумажный пакет и еще толстый конверт… Как бабка-старьевщица, ей-богу! Осталось запихнуть весь скарб в холщовую сумку из продуктовой лавки и повесить на сгиб локтя. Ручки у этих авосек всегда короткие. – Попросить принести холщовую сумку? – следя за тем, как я пытаюсь не растерять «приданое», любезно попросил Харви. – Нет! Я справлюсь! – выпалила почти испуганно. Как назло, вещи вдруг приобрели подвижность и начали расползаться из рук в разные стороны. Еще и волосы полезли в глаза. Сплошное недоразумение на шпильках, а не девушка! – Может, все-таки помочь? – сдержанно предложил он и протянул руку, дескать, давай. – Ну, если ты настаиваешь, конечно… – пробормотала я и сунула ему все, кроме сумочки. Не вижу смысла отговаривать мужчину от посильной помощи. Дорогому (как понимаю, во всех отношениях) гостю дали белую пролетку, украшенную эмблемой гостиного двора. Мы чинно уселись позади извозчика и покатили по пустеющему бульвару. В поздний час многие заведения потушили вывески и закрыли окна ставнями. Темнота казалась белесой от висящей в воздухе влажной дымки.