«Ничего не делай, – подумал Бастиан так, словно Аделин сейчас могла бы прочитать его мысль. – Только ничего не делай». – Вы взяли заложницу. Я пришел за ней. Мы последние дети тех, кто довел вашего отца до самоубийства. Над корабликом поднялся золотой фонарь, рассыпал по черной морской воде маслянистые блики света, и Бастиан понял, что уже стемнело. День начался на море и закончился тоже на море. Хорошо бы их с Аделин жизнь не оборвалась здесь же. – Мы уходим, – прошелестел голос Дасти, и Макс, повинуясь ему, прошел к сходням вместе с Аделин. – Мы уплываем из нашего богом проклятого отечества. Вы даете слово, что не будете нас искать и преследовать. Тогда мы оставим в живых вас обоих. Согласны? Уходят? Вот так просто – берут и уходят? – А если я обману? – ответил Бастиан вопросом на вопрос. – Если мы сейчас расстанемся друзьями, а через неделю я подниму всю инквизицию мира? Брошу на ваши поиски и найду вас? Дасти мечтательно прикрыл глаза, словно ожидал именно этого. – Тогда она умрет, – произнес он. – Макс всадил в нее червя, который не отслеживается ни магией, ни артефактами. Пойдете по нашему следу – и он ее задушит. Медленно и мучительно, и вы обязательно это увидите. И ничего не сможете сделать. «Почему они не убили нас в доме? – подумал Бастиан. – Зачем понадобилось похищать Аделин, вытаскивать меня сюда?» Он сразу же нашел ответ: потому что детям Лесного принца хотелось поговорить о своей потере. Рассказать о том, что их мучило все эти годы. Признаться. И завершить свою долгую и грязную работу. Они никуда не уехали бы, не доведя дело до конца. – Хорошо, – кивнул Бастиан. – Снимите с Аделин вашу сетку и уходите. Даю слово, что не буду вас преследовать. Дасти рассмеялся. Прошел по сходням на борт кораблика; Макс мягко провел ладонью по лицу Аделин, и девушку окутало сиянием остаточной магии – все заклинания были сняты. Макс обошел Аделин, пробежал по сходням, и кораблик вздрогнул, готовясь отправляться в путь. Бастиан обнял Аделин, на мгновение прижав ее к себе крепко-крепко – просто чтобы убедиться, что она жива. Кораблик медленно двинулся от причала. Макс и Дасти стояли рядом с видом людей, которые наконец-то завершили долгую и трудную работу. – Прощайте! – крикнул Дасти и помахал рукой, и Макс, на мгновение полностью утратив свое безумие, тоже прокричал: – Прощайте! «Последний сюрприз врага, – прозвучал голос Альвена Беренгета из памяти Бастиана. – Последний сюрприз!» Доски причала дрогнули. Когда все части бомбы, которую дети Лесного принца оставили в саквояже на причале, пришли в движение, Аделин успела лишь швырнуть под ноги себе и Бастиану заклинание защиты. Оно не имело названия, но могло на несколько секунд окутать непроницаемой броней. Это заклинание получалось не всегда и не у всех, но сейчас пальцы левой руки сами сложились нужным образом, а губы прочитали нужные слова. Потом Аделин поняла, что летит. Мелькнуло небо – синяя чайная чашка с золотисто-розовой каемкой заката, усеянная звездами, на какое-то мгновение море почти дотронулось до лица и сразу же отстранилось, а потом Аделин ударило в бок и спину, протянуло по чему-то твердому и ударило еще. Это тоже была магия, но уже чужая. За миг до взрыва Бастиан выбросил целую пригоршню золотистых шариков – они охватили его с Аделин, вырвали с причала, который уже вздымался в вечернее небо ревущим огнем и деревянным крошевом и швырнули на кораблик. Корабль содрогнулся, как раненое живое существо, и замер. Мимо Аделин пролетела какая-то деревяшка, и она увидела, как Гален Дасти вцепился в канат ограждения, стараясь удержаться на ногах. «Конфликт направленного удара, – подумала Аделин, машинально вспомнив одну из своих книг. – Здесь слишком много магии, она разная…» Ее мутило. Аделин попыталась подняться на ноги и снова растянулась на палубе. Все кругом качалось и кружилось, мир сделался шатким и каким-то ненастоящим. «…и она исчезла на какое-то время. Здесь больше нет магии». Артефакты кораблика стали простыми серебряными пластинками, исчерченными рунами. Макс Моро, Аделин и Бастиан превратились в обычных людей. Когда Аделин смогла подняться, то поняла, что Бастиан стоит так, чтобы закрыть ее от Дасти и Макса. В его правой руке едва заметно подрагивало что-то серебряное, и от этого серебра веяло такой силой и смертельной ненавистью, что Аделин захотелось зажмуриться. – Значит, играете не по-честному? – усмехнулся Бастиан и с улыбкой добавил: – Как же вам не стыдно? Аделин не видела его лица, но чувствовала, что он улыбается – и от этой улыбки стоило держаться подальше. Так может улыбаться смерть перед тем, как взмахнуть косой. В ту же минуту раздался выстрел, и Бастиан плавно скользнул в сторону, увлекая Аделин за собой. Аделин почувствовала, как мимо щеки прожужжало что-то маленькое, тяжелое и злое, поняла, что это была пуля. Дасти опустил пистолет, и в его взгляде появилось уважение, смешанное со страхом. Должно быть, прежде никто не мог увернуться от его пули, когда он стрелял почти в упор. – Вы все правильно поняли, – устало произнес Бастиан. – Самый страшный зверь здесь – это все-таки я. То, что случилось потом, Аделин смогла назвать лишь танцем – конечно, если смерть умеет танцевать. Палуба кораблика сделалась сценой, и Бастиан взлетел над ней, раскинув руки. Серебро мягко выплыло из его ладоней и с той же обманчивой мягкостью неспешно двинулось в сторону Дасти и Макса – так плывет пушинка одуванчика, подхваченная ветром. Аделин зажала рот ладонями, силясь удержать рвущийся вопль ужаса, а Бастиан скользнул мимо Дасти, и горло крупнейшего издателя страны вдруг украсила россыпь алых ягод клюквы, а по рубашке поплыли пятна крови. Дасти дотронулся до живота, пытаясь зажать рану, вторую руку поднес было к располосованной шее, растерянно посмотрел на Аделин уже мутнеющим взглядом и рухнул на палубу. Спустя мгновение рядом с ним упал Макс, и Аделин боялась смотреть в его лицо. В морском воздухе повис тяжелый острый запах бойни. Бастиан замер. Вскинул руки, и дальневосходные метательные ножи легко легли в его ладони. Тишина, которая обрушилась на корабль, была такой густой, что на мгновение Аделин испугалась, что оглохла. Она окончательно опомнилась только тогда, когда Бастиан столкнул тела Дасти и Макса в воду, а артефакт мягко загудел, приводя кораблик в движение. – Бастиан… – прошептала Аделин. Ей казалось, что она никогда не сможет разжать руки и выпустить трос ограждения: когда начался танец, она вцепилась в него так, что он почти врос в ладони. – Бастиан… Что это было? – Танец ассасинов, – негромко ответил Бастиан. Провел ладонью по воздуху, и широкая кровавая полоса на палубе исчезла. Теперь никто не понял бы, что несколько минут назад здесь было два трупа. Кораблик вздрогнул еще раз и пришел в движение – поплыл на юг, в бархатную синеву вечера. История Лесного принца и его сыновей наконец-то закончилась. – Отец научил меня. – Бастиан подошел к Аделин, обнял ее, и она наконец-то смогла разжать руки и, уткнувшись лицом в его грудь, расплакалась – выплескивая всю боль, весь страх. – Но я никогда не думал, что буду танцевать. – Все кончено, – прошептала Аделин. Бастиан погладил ее по голове и откликнулся: – Я не хотел их убивать. А потом саквояж взорвался, и я передумал. Кораблик плыл, и скоро остров превратился в крошечную точку, а потом утонул во тьме. Аделин не знала, сколько времени они так простояли, обнявшись. Фонарик, что кружил возле палубы, рассыпал по волнам свет, и Аделин казалось, что из глубин поднимаются русалки, хватают огоньки и превращают в золотые монеты. А Макс Моро и Дасти опускаются все ниже, ниже… «Какая страшная сказка, и как хорошо, что она уже закончилась», – хотела было сказать Аделин, но не сказала. Просто всем сердцем поняла, что теперь не будет страха за себя и брата, не будет мучительного ожидания очередного убийства. Вместо этого она спросила: – Что же теперь будет? Бастиан улыбнулся. Поцеловал ее в висок. Ему стало легче – Аделин это чувствовала. Страшная сказка подошла к концу, и теперь они могли жить дальше. – Мы вернемся домой, – ответил Бастиан. – В Инегене снова откроется отделение инквизиции, и я его возглавлю. Куплю дом в центре, мы с тобой там поселимся, и Уве тоже. У нас будут дети. Господин Арно с госпожой Медведихой будут приходить к нам в гости по воскресеньям, и мы станем пить его любимую итманскую настойку – понемножку. Как тебе такое? – Даже не верится, что так будет, – призналась Аделин. Тихая и спокойная семейная жизнь, любовь, тепло домашнего очага… могла ли ведьма Западных пустошей мечтать об этом? Жизнь дала ей гораздо больше, чем просто мечты. – Обязательно будет, – решительно произнес Бастиан. – Но до тех пор мы еще успеем провести на море неделю-другую. Проплывем путями дельфинов и дорогами китов. Аделин улыбнулась и кивнула, соглашаясь. И им не надо было искать ту тишину после шторма, о которой когда-то говорил Альвен Беренгет. Она нашла их сама.