– Подслушивать нехорошо, – парировал бог. Пожилая женщина рассмеялась: – Нехорошо, мой юный друг, в кровать к девушке без ее ведома забираться. И не надо мне вот тут сейчас лицо оскорбленного праведника строить, я внучу знаю! Она мужика, которого любит, и близко к себе в здравом уме и твердой памяти не подпустит. Лик заулыбался. – Что? Из всей речи услышал только один конкретный отрывок, да? – съязвила Береслава. – Да, – без тени смущения кивнул Ликург и сел за стол. – С чем блины? Ведьма свистнула. – Ты смотри, какое очаровательное хамло. Ладно, так и быть. Одобряю. – Она тебе нравится? – злилась волчица. – Она тебя хочет? Мила цедила слова сквозь сжатые зубы, оставляя кровавые следы на его теле, разрывая одежду. Лои откинулся на стену и, прикрыв глаза, стонал. Он тонул в остром наслаждении. Ее ревность, ее жажда обладать им, ее страсть и сила… – Хочет? – Теперь ее ногти прошлись по шее. – Отвечай мне! – Нет, – беззвучно выдохнул Лои. – А ты? – Она ухватила его за волосы и потянула вниз. – Ты ее хочешь? – Нет, – все так же ответил лугару. – Ты мой! – Мила заставила его склониться и взглянуть ей в глаза. – Понял? Лои кивнул. На лице его при этом отражалось такое искреннее блаженство, что Всемила мгновенно растеряла и злость, и ревность. Как на него сердиться, если ему это нравится? – Больно? – Волчица закусила губу и с отчаяньем оглядела результат своей несдержанности. Футболка на ее несчастном возлюбленном превратилась в пропитанные кровью лохмотья. – Угу, – счастливо ответил «несчастный возлюбленный», продолжая блаженно улыбаться. Раны уже не кровоточили, большая часть успела затянуться, зато растревоженные нервные окончания успокаиваться не собирались. Лои вдруг встрепенулся, взглянул на Милу почерневшими глазами. «Она красивая, сильная, умная…» Как он и ожидал, Всемилу вновь захлестнула ярость. Она с гневным рычанием прыгнула на него, опрокинула и прижала собой к полу. «Гибкая, нежная, страстная…», – продолжал Лои мысленно выстраивать эпитеты, сквозь вспышки боли и желания, пронзающие тело с каждым ее новым ударом. «Такая ранимая…» Мила беспомощно взвыла. «Такая ревнивая», – закончил мысль Лои, прижал к себе растерявшуюся волчицу и поцеловал. Каждый раз она начинала дразнить его, заставляла сгорать от страсти, от жажды оказаться в ее полной власти, принадлежать ей, и каждый раз она отступала, так и не завершив начатое. Всемила прервала поцелуй и испуганно взглянула на лугару. – Завершить начатое? – прошептала она, покраснев. Лои тихо засмеялся. Прав был Локи со своим «Да, волк, ты себе проблем нашел». Разве мог другой лугару с его опытом, находясь в здравом уме, позволить сильной, капризной, вспыльчивой девчонке привязать себя? Нет. Конечно, нет. К тому же девчонке иной формы. Как теперь объяснить, что ведущая роль в завершении начатого отводится ей? Мила фыркнула. – Разберусь, – деловито пробубнила она, еще раз покраснела и решительно прильнула к его губам. Лои застонал. – … познакомиться поближе. Эй! – окликнул возмущенно комиссара альв. – Ты где паришь? – Нигде, – протянул с улыбкой Лои. – Отвлекся, извини. С кем там познакомиться? Жан недовольно фыркнул. Уши его начали светиться, выдавая растущее раздражение. – Я говорю, было бы неплохо с мадемуазель Козловой познакомиться поближе! Разберешься? Ты обещал! – Раз-бе-русь. – Лицо Лои в очередной раз потеряло осмысленное выражение. Кремер привстал со стула и поводил ладонью перед невидящим взором комиссара. – С этим словом явно что-то не так. – С этим словом уже почти неделю все так, – мечтательно заулыбался Гийом. – Ты на психа похож. Тебе точно не нужно… Ну, ты сам понимаешь… По обострению? Лои отрицательно покачал головой, потянулся, откинувшись на спинку рабочего кресла, и сложил ладони на затылке. – Не надо, мой драгоценный Жан. Я слышу тебя и обязательно устрою тебе повторную встречу с Марусей. А пока прервись на минуту, расслабься и полюбуйся на это чудесное, освещенное теплыми лучами звезды утро! Кремер перевел озадаченный взгляд на окно. – Гийом! – Из «аквариума» – так местные прозвали полупрозрачную стеклянную комнату посреди зала – выглянул первый заместитель начальника управления. – Ко мне! И этого своего захвати! «Этот свой» скорчил недовольную мину. Лои поднялся и, проходя мимо Жана, похлопал его по плечу. – Не волнуйся. Он знает твои личные данные лучше, чем мои. Даже лучше, чем любого комиссара в этой комнате. – Конечно, знает. – Альв подскочил и побрел следом за лугару. – Кто тут еще столько раз на повышение сдавал?! И кто еще тут своими ушами пленки вечно криминалистам засвечивает?! Мама всегда сокрушалась, что я у нее какой-то непонятный получился. – В нашем деле главное – упорство. А этого у тебя хоть отбавляй. В обычном своем состоянии Лои никогда не стал бы утешать Жана, но не в эту минуту. Кремер, сам того не ведая, пробудил в лугару будоражащие и приятные воспоминания, отвлек от рабочей рутины, так что некоей минимальной награды заслуживал. – Я еще раз настаиваю на объединении дел, – без предисловий начал Лои первым, стоило стеклянной двери захлопнуться за их спинами. Блез устало помассировал переносицу. – Кто б сомневался. И ты точно, абсолютно уверен, что эти три дела связаны между собой? Хотя о чем я спрашиваю, – отмахнулся сам от себя Дезарг. – Чтобы Гийом – и неуверенность?.. Объединяй. Все равно я уже направил запросы в местные отделения. На лице Лои не дрогнул ни один мускул. Вот уже больше недели он знал, что прав. Инстинкты не просто подсказывали, они вопили, что смерти трех волчиц связаны между собой. К сожалению, чутья одного лугару мало для того, чтобы сдвинуть огромную бюрократическую машину земли. – Извини, – чуть смягчившись, проговорил Лои. Заместитель Дезарг был прекрасным созданием. Честный, ответственный, умный – лучшего руководителя еще поискать. От неожиданности Блез скинул оковы усталости и уставился на свою лучшую ищейку с искренним недоумением. – Гийом извиняется? Жан, запиши это! Для истории. – Будет сделано, – отсалютовал альв и снова замер. – Ладно, – вернулся к будничной рутине Дезарг. – Я позвал не только ради объединения. Мне только что перенаправили интересное заявление. Пострадавшая – юная волчица. Она жива, но в больнице, в довольно тяжелом состоянии и, полагаю, тоже имеет отношение к твоим трупам. Возьми. – Блез протянул документы подчиненному. – Твой запрос по созданию специальной группы я вынесу на рассмотрение после объединения. Раньше не могу. – Спасибо. – Лои взял сенсорный лист и вышел из «аквариума». – Что там? – Жан на бегу постарался заглянуть в документы. – Нам в земельную. Держи. – Гийом протянул лист альву. – Я поведу. Ты почитаешь вслух. Руся еще с минуту боялась пошевелиться. Сидела и озадаченно смотрела на закрытую дверь комнаты. Маниту бурлило и вспыхивало отголосками множества противоречивых эмоций. «В верности и чести клянусь моей любви» – он навсегда связал себя по рукам и ногам. Вот так просто, не требуя ничего взамен. Руся впервые постигла масштаб произошедшего. До этой ночи все казалось немного нереальным. Ей мерещились пустые слова и обещания, как те, что когда-то давно давала ее семья. Казалось, Лик вот-вот передумает или поймет, что ошибся, или найдет возможность отступить. Но вот он, навсегда привязанный к ней, на кухне завтракает с ее бабушкой-аптекарем. Он не просто шеф, спаситель, друг или мужчина, которого она неосознанно желает. Нет. Он как-то незаметно умудрился стать частью ее жизни и ее самой. В памяти вдруг в подробностях всплыли события ночи. Маруся перевела ошарашенный взгляд с двери на свою грудь. Он ласкал, играл и наблюдал. И она отвечала, наслаждалась, испытала оргазм, усиленный троекратно лишь тем фактом, что он наблюдал. Руся отчаянно застонала, зажмурилась и спряталась под одеяло с головой. Настолько стыдно ей не было еще никогда в жизни. – Ревнует, – спустя полминуты самобичевания прошептала она сама себе и со смущенной улыбкой закусила ноготь. «В верности и чести клянусь моей любви». Руся скинула одеяло, по-детски глупо хихикнула, затем со счастливой открытой улыбкой откинулась на подушки и сладко потянулась. – Его любовь, – беззвучно проговорила она. – Я его любовь. Я.