– Ката! Ката! – картавил пернатый. – Отстань, не до тебя. – Ката! Позвони мне на сотик, детка. Я сейчас занята! Куда вы запропастились, мать вашу! – Арчи перелетел Копейкиной на плечо и коснулся мощным клювом мочки ее уха. – Арчи, отойди. – Сама пошла! Сама пошла! Сама! – закричал попугай, имитируя голос Розалии. Затем он взмахнул крыльями, опустился на пол и, заглянув под кровать, чеканил: – Кис-кис-кис. Кушать! Катарина напряглась. Пожалуй, это что-то новенькое. Никогда прежде из клювика Арчи, кроме сквернословий и отборного мата, не вылетало ничего подобного. И к персам Арчибальд обращался всегда одинаково: Лизавету он называл коротко и ясно – «сволочь», Парамаунта любил больше, поэтому перса называл «уродом». И вдруг новый фортель. – Кис-кис-кис. Кушать! – повторил попугай, размахивая крыльями. Послышалось слабое мяуканье. Ката не верила ни ушам, ни глазам. Неужели Парамаунт выйдет на свет божий? Арчибальд, продолжая звать перса, поспешил к дверям спальни. Острые когти на его лапах, касаясь поверхности ламината, издавали цоканье. – Кис-кис-кис… Кушать! – звала птица. Цок-цок-цок, царапали когти. – Кис-кис-кис… Кушать! Цок-цок-цок… Упитанная морда Парамаунта показалась из-под кровати в тот самый момент, когда Арчи, взлетев в воздух, покружил над дверью, а затем сел на край шкафа. Облизнувшись, перс – совершенно не обращая внимания на Катарину – сверкнул зелеными глазами, потянулся и в два прыжка оказался на шкафу. Далее Катка услышала чавканье вперемешку с довольным урчанием. Придвинув к шкафу кресло, она осторожно встала на подлокотник и… обомлела. С превеликим наслаждением Парамаунт поедал кусок халвы. Ката едва не грохнулась на пол. А Арчи, чувствуя себя героем, завел новую песню: – Сволочи! Я дочь гламура! Заткнитесь все! Чтобы через пять минут кофе был готов! Ни одного симпатичного мужика! Мать вашу! Это не кофе, это дерьмо! Свари новый! Ката во все глаза таращилась на кота. После увиденного многое встало на свои места. Вот уже на протяжении двух недель из кухни пропадала халва. Вернее, на том, что она пропадала, настаивала исключительно Розалия, тогда как Ката с Наткой считали, что лакомством ночами балуется сама свекрища. Значения этому факту не придавалось. Ну, стало меньше халвы в вазочке, ну и что?Подумаешь! На кошек не грешили по причине того, что вазочка лежала не на столе, а в буфете. Как известно, коты пока не научились открывать дверцы буфетов, а вот птицы… У Арчи отличнополучается ухватиться когтистой лапой за круглую ручку и, потянув ее на себя, открытьзаветную дверку. Но Ката и подумать не могла, что пернатый ворует халву, складирует ее на шкафу, а впоследствии угощает десертом перса. Халвы не жалко, да только Парамаунту она строго противопоказана. У кота разыгрывалась страшная аллергия, стоило ему проглотить самый маленький кусочек запретного лакомства. Но, судя по всему, ворованная халва аллергическую реакцию не вызывала. Разглагольствовать на данную тему Катка не могла. Время не терпело. Схватив перса, она поблагодарила Арчибальда и, поместив Парамаунта в перевозку,покинула квартиру. Арчи, оставшись один на один с недоеденным кусочком халвы, поразмыслив, решил заняться Лизаветой. Подлетев к дремавшей персианке, попугай положил ей на хвост лапу и прокричал: – Кис-кис-кис. Кушать! //-- * * * --// Тридцатилетний парикмахер Вячеслав неподдельно удивился, когда Катка заявила, что хочет превратить Парамаунта в маленького львенка. Почесав затылок, парень растерялся: – Второй год в салоне работаю, а стричь персидских котов не приходилось. – Ну, когда-то надо начинать. – А можно узнать, зачем вам уродовать бедное животное? – Не уродовать, а сделать красивым. Я всегда мечтала завести дома львенка, – сочинялаКопейкина. – Вы сами понимаете, эта мечта неосуществима. И вот мне в голову пришла идея сделать моему котику гриву и кисточку на хвосте. Вячеслав закусил губу: – А если у меня не получится? – Но вы же стрижете собак. – Собаки – это одно, а коты – совсем другое. – В любом случае я согласна пойти на риск. Начинайте. Парень погладил перса по голове. Его так и распирало закричать в голос: «Дружок, у твоей хозяйки не все дома, но музыку заказывает именно она, поэтому прости, но у меня нетдругого выхода». Пока Вячеслав пытался – явно пребывая в затруднении – превратить перса во льва, Ката, изображая взбалмошную особу, болтала: – Если у вас получится, то в следующий раз привезу персианку. Правда, не знаю, удастся ли мне с ней справиться. Не кошка, а самая настоящая истеричка. Панически боится покидать квартиру. Сконцентрировав внимание на Парамаунте, Вячеслав сухо бросил: – Вы можете вызвать мастера на дом. – Да? Ваши сотрудники выезжают на дом к клиентам? Я не знала. Как здорово! И с кем я могу договориться? – Это как захотите. Либо лично с мастером, тогда он приедет в свободное от работы время, либо сделайте заявку в салоне. Оговариваете день, час и ждете. Да вы подойдите к Светлане, она все объяснит. Оставив Парамаунта на попечении Вячеслава, Катка вышла в коридор и посеменила в холл. За столом сидела худощавая блондиночка. Ее взгляд был устремлен в монитор компьютера. Создавалось впечатление, что девушка занимается ответственным заданием, и ее категорически нельзя отрывать от дел. Но стоило Катке подойти ближе, как ситуация мгновенно прояснилась. Светлана, как ибольшинство людей, вынужденных по долгу службы коротать время за компом, раскладывалапасьянс. Заметив клиентку, Света быстро свернула окно и, улыбнувшись, ляпнула: – Дама червей! – Что? – Ой, простите, я хотела спросить, чем могу быть полезна? Копейкина томно вздохнула: – Хочу, чтобы моего йорка подстригли на дому. Девушка застучала по клавиатуре: – День значения имеет? – Э… да. В ближайшую субботу. Света прищурилась и возвестила: – К сожалению, в субботу все наши мастера заняты. А вот в воскресенье… – Нет, мне удобней всего в субботу. – А на следующей неделе? – Надо будет определиться, я тогда вам позвоню.