* * * – Какова моя доля? – спросил Торнкфрот, когда мы припарковались рядом с посольством. Я посмотрел на него: – Ты охренел? Это поставка в рамках активной операции Управления. – Не ври. Ты думаешь, я не знаю, чем вы с Бишопом там занимаетесь? Создаёте ЧВК на нефтяные деньги! И деньги Управления! Я вывел тебя на реальных поставщиков. Плати. Твою мать! – Я переговорю со Стэном. – Переговори. Иначе поставок не будет. Все собирали на свою пенсию… Продолжение. 30 октября 2021 года Вашингтон, округ Колумбия. «Гувер-билдинг», главное здание ФБР. – Когда вы вернулись из Ирака? – В конце десятого – И что было потом? – Четыре месяца оплачиваемого отпуска. Потом работа. – Где именно? – Контртеррористический центр? – Туда вас устроил тоже Бишоп? – Я подал рапорт, и его завизировали. – Ну же, мистер Миллер. Все мы знаем, как делаются дела. – Расскажите. – Вы подключились к группе, ведущей охоту за Бен Ладеном. Это был самый быстрый способ попасть наверх. – Или вниз, если бы все провалилось ко всем чертям. – Но не провалилось. – Я не был в составе группы, которая занималась конкретно УБЛ, вы ошибаетесь. Там была экстерриториальная станция[18]*, они никого к себе не подпускали. Они даже сидели не в кабинетах, как все люди нормальные, а в гараже основного здания, на временных рабочих местах, как в Баграме. Психи полные. – Тогда чем же вы занимались? Май 2011 года. Близ Лэнгли, штат Виргиния Всякий, кто однажды провозгласил насилие своим методом, неумолимо должен избрать ложь своим принципом А.И. Солженицын Из Нобелевской лекции В те времена ЦРУ представляло из себя что-то вроде улья, в который кто-то ткнул палкой. От нас требовали результатов, которые мы не могли дать, политики искали крайних. Настало время озлобленности и взаимных обвинений, усугублявшееся ещё и экономическим кризисом, шарахнувшим совершенно неожиданно. На место Буша был избран первый в истории США чернокожий президент – Барак Хусейн Обама. В Управлении к нему поначалу относились насторожённо, тем более, что он во время предвыборной гонки использовал ярко антивоенную риторику. Но потом оказалось, что удар пришёлся скорее по военным – им приказали готовиться к возвращению домой. Роль ЦРУ наоборот возросла – Барак Обама отдавал предпочтение тонким инструментам решения проблем, не топору мясника, а скальпелю хирурга. Резко поползло вверх количество атак дронов, информацию из Лэнгли ждали в Белом Доме. В каком-то смысле Лэнгли стало противовесом Госдепу США, отданному в безраздельное владение Хиллари Клинтон. Все понимали – это расплата за то, что Хиллари сняла свою кандидатуру на праймериз в Демократической партии. Госдеп при Хиллари стал сильно иным, там стали изгоняться профессионалы, на их место приходила молодёжь с блеском в глазах, верящая, что все можно изменить и не позднее, чем послезавтра. Если раньше тридцать процентов работников в Госдепе были политическими назначенцами и семьдесят процентов профессионалами– то теперь соотношение изменилось на обратное. ЦРУ и Госдеп стали конкурентами. Воодушевление, которое вызвал приход к власти Барака Обамы было всеобщим и внутри страны и в мире – Буша же провожали крайней недобро, взваливая на него ответственность за две проигранные войны и экономический кризис. Шутка «в Техасе заждались домой одного дурачка» – не сходила с уст. Барак Обама получил Нобелевскую премию мира сразу после избрания. Надо сказать, что потом он её отработал – сполна. Именно он почти в одиночку остановил удар по Ирану, вопреки мнению Госдепа и Комитета начальников штабов. И там и там – было полно друзей Израиля. Я это знаю, потому скорее всего именно тогда я и попался на глаза. Я составил докладную записку по Ирану на нескольких страницах, где доказывал что удар по Ирану не решит никаких наших проблем, а только усугубит обстановку в целом. Я проводил параллели с Советским Союзом и доказывал, что режиму аятолл надо дать дозреть. Конечно, это не значит что мы должны прекратить операции против Ирана, но удар по Ирану в любом варианте – массированный, ограниченный – не сократит дни режима аятолл, а наоборот продлит их, поскольку вызовет волну патриотизма и новую волну ненависти к США. Я написал о том, что спутниковая антенна, которые есть на каждом втором доме в Тегеране и все незаконно – более опасное оружие против аятолл чем противобункерная бомба. Молодые люди смотрят наши телеканалы и хотят жить так же, как мы. Покататься на хорошей машине, послушать рэп, выпить нормального, не безалкогольного пива. Женщины захотят одеться нормально, а не в чёрный мешок. Режим аятолл, как и режим коммунистов в СССР – имеет в своей основе жёсткие ограничения на потребление и саморепрезентацию и культивирует непритязательность. В переводе на нормальный язык непритязательность – это согласие с нищетой. Рано или поздно новое иранское поколение, которому будет уже не до Корана, задаст вопрос – а почему мы живём хуже соседей, хотя продаём нефть. И тогда режим аятолл падёт. Как я потом узнал – эта записка всё-таки дошла до Белого дома и президент её читал. Удар по Ирану так и не состоялся, а пара человек из тех, кто сознательно предоставили ложные данные по иранской ядерной программе – ушли в отставку, вынужденно. Меня стали побаиваться – а через несколько дней из Багдада прилетел Стен Бишоп. Мы встретились в одном торговом центре, который расположен на дороге, ведущей от Лэнгли в город. Не в том, где афганский ресторан – там слишком много своих, да и от пищи такой уже тошнило. В том ресторане обычно собирались аналитики, которым хотелось почувствовать свою причастность к чему-то большому, хотя они обречены были сидеть за компьютером. – Короче, у меня новое назначение, – сказал Бишоп, – в Кабул. – Сразу? – удивился я – Вот именно. Никто не знает, что делать в Афганистане. Мы облажались. Пентагон перебрасывает туда своих, а мы – своих. Стен жадно глотал куски мяса – Что касается тебя – я узнал. Тебя назначают в КТЦ. Приказ уже подписан. Сразу старшим группы. – Я ничего не слышал. – Скоро услышишь. Ты сделал что-то такое, что понравилось Центру. … – И я предлагаю тебе, раз уж так пошло, заработать. – Как? – Схема такая – ты остаёшься здесь, в КТЦ. Я посылаю на твоё имя пакеты «кольцом» ты их получаешь. Затем – тебе надо переложить то, что там будет в другой пакет и закопать где-нибудь. Координаты взять по GPS и оставить в одном месте. Всё. – А что будет в пакете? Бишоп молчал – Что будет в пакете, Стэн? – То, что обеспечит нашу безбедную старость, – зло сказал Бишоп. – Или тридцать лет в федеральной тюрьме Бишоп зло прищурился – Ты что, забыл Багдад? – Это другое. – То же самое!