— Не похоже, чтобы к нему выстроилась очередь, — я посмотрел на пустые лавки. Санитарка пожала плечами и состроила недовольную гримасу: — Он будет ругать меня, если я вас пущу. Доктор работает только с реакторными, потому что за других ему не платят. Если вам нужна помощь, то обратитесь к Гриму. В свободное время он сидит в пивной. — Я заплачу. — С кем ты разговариваешь?! — Донесся крик из кабинета. — Гони всех! Смена заканчивается через три часа, до этого времени я занят! — Вы слышали? — Ага. Я направился к кабинету. Санитарка ринулась перекрывать мне дорогу, но её обезоружил мой безногий вид. И пока она размышляла, как бы безопаснее меня остановить, я проскочил вдоль стены и толкнул дверь в кабинет. Запах спирта, которым пропахлась не только больница, но и территория вокруг, исходил именно из этого кабинета. Сам кабинет разительно отличался от коридора и других комнат в больнице. Выглядел роскошно. Каменный контур по периметру сливался в камин. Между декоративными опорами стелились красно-желтые обои с фактурными вырезами. На стенах — светильники, а в потолке — огромное окно, поддерживаемое деревянной решеткой. За столом сидел седой мужчина в белом халате. Плечистый, с маленькой аккуратной головой. На всякий случай я порыскал взглядом по кабинету, потому как седой не показался мне тем самым известным доктором, скорее — помощник-лаборант. Кабинет большой, там уместились: три стола, четыре двухъярусных тележки с колбами и медицинскими бутылями, несколько стоек с капельницами, баллон с кислородом. В центре комнаты стоял полупрозрачный контейнер на тележке с колесиками. Внутри лежало что-то обладающее энергией, но не шевелилось. Доктор сидел за монитором компьютера. Благодаря звеньям восприятия я разглядел парочку оголенных женских тел на экране. Монитор потух, а плечистый человек с маленькой головой и въедливым взглядом набрал в грудь воздуха: — Какого хрена?! — Взревел он и отодвинул стакан. — Я принимаю только реакторных! Тебе сестра не сказала?! — Сказала, — я сделал два шага вперед. Под ходулями заскрипел пол, и доктор злобно посмотрел мне под ноги, как будто делал последнее предупреждение. — Я пришел, чтобы поговорить. Мне сказали, что вы занимаетесь экспериментальным восстановлением… — Слышь, безногий?! — Лека вскочил. Стул отъехал в сторону и едва не сбил капельницу. — Ты ещё и глухой?! Я не ясно выражаюсь?! Принимаю только реакторных! — Если дело в деньгах, то я заплачу, — я хотел было сделать ещё один шаг, но передумал. — Заплатишь?! Ха! Что ты можешь мне заплатить, инвалид?! Ковыляй отсюда, пока я не вытолкал тебя силой! Лека стоял в какой-то странной позе. В полуприсяде, отчего из-под серых штанов выглядывали белые носки. Левую руку сжимал в кулак, в правой держал ручку, точно нож. И судя по его озлобленному лицу, он собирался ей воспользоваться. Уж не знаю, так ли его зацепило, что я помешал рассматривать обнаженных девиц под стакан чего-то горячительного. Но его красная материя пульсировала раздражением и ненавистью. Вдобавок, он раздувал ноздри и выпячивал грудь, точно самец гориллы, который защищает свою территорию. Я хотел присмотреться и различить, какие вторичные звенья преобладают в его материи, но тот сделал два шага вперёд и пнул стоящую на пути тележку. Парочка пустых колб упали на пол и разбились, а тележка с грохотом врезалась в полупрозрачный брезентовый контейнер. — Скрылся отсюда, безногий! Слово «жалость» мне не знакомо! — Спокойнее! — Я высвободил левую руку и ладонью притормозил психованного. — У меня есть деньги! Не дожидаясь, когда Лека обрушит на меня очередную порцию ругательств, я вытащил из нагрудного кармана припасенные пятьдесят тысяч кредитов в перевязанной стопке. Доктор, который к тому времени уже начал скалиться, подобрел. Не так, как добреет бешеная собака, которой предложили кусок мяса, но кулаки немного разжал, а что самое главное — бушующая в материи энергия замедлилась. — За это, — Лека показал на купюры у меня в руках, — могу предложить тебе пять минут разговора. И без звеньев дедукции я видел, что он блефует. Откажи я ему или начни торговаться, сошлись бы и на десяти тысячах. Торговаться я не стал. Пускай почувствует победу: — Идёт. Лека забрал деньги. Пролистнул купюры большим пальцем и сунул в карман халата. Одна треть пачки выглядывала наружу, но его это не парило. Он бросил ручку на стол, упал в кресло и посмотрел на меня: — Спрашивай! — Ты можешь вернуть мне ноги? — Нет, — Лека подъехал к столу и взял стакан. — Ещё вопросы? — Не можешь или не хочешь? — Без разницы! — Плеснул в себя напиток и скривился. — Ты заплатил мне за разговор, вот мы и разговариваем. Приехал из Стольного? Как там дела? На западе в районе бывшего стадиона есть отличный бордель, бывал там? Вряд ли кому-то захочется трахаться с калекой, но, если у тебя есть бабки, — доктор похлопал себя по карману. — Сходи! Попроси малышку по имени Чина. Э-й-й-й…, — он показал в меня пальцем. — А хрен-то у тебя на месте? Если да, то девчонка вытворит с ним такое, чего ты никогда не пробовал. Хотя, если члена нет, то она может и сама им стать. Ты больше по мальчикам или девочкам? Пока Лека нахваливал бордель и закатывал глаза, проваливаясь в воспоминания, я прошел в глубь кабинета. В дальнем левом углу нашлась ещё одна дверь. Она была заперта, но через щель под ней я видел дневной свет, а ещё слышал запахи растений. Кажется, там у него была каморка, заставленная цветами. Или даже собственный ботанический садик. Не то чтобы мне было жалко пятидесяти тысяч кредитов, хотя… Да, мне было жалко отдавать их такому говнюку за пару минут пустой болтовни. — Я заплатил тебе за профессиональный разговор, а не вот это! — Калека повысил голос!?! Может ещё пнешь меня палкой?! — Лека осушил стакан и улыбнулся. — Когда мы заключали сделку, то не договаривались, о чем будем говорить, так что… — Не включай дурака! — Я сделал парочку шагов вперед и расчетливо толкнул тележку, которая прокатилась по комнате и ударилась уголком в стул между ног доктора. — Ты не рассчитывал получить фальшивые деньги, когда я тебе их предлагал? Вот и я не рассчитывал на фальшивый разговор! — Лека оттолкнул тележку, бережно примял халат между ног и размял шею: — С чего мне тебе помогать? — Если все упирается в деньги, то я заплачу миллион. — Да, нахер мне твои деньги?! — Лека откинулся на спинку стула и поправил карман с кредитами. — Где я потрачу твой миллион?! Пятидесяти тысяч более, чем достаточно, чтобы в ближайшие годы обеспечить себя утехами. Пизд***лы из Стольного всё равно не выпустят меня отсюда. Миллион нужен мне не больше, чем газеты, которыми я разжигаю камин. Заходи, если нужно будет ещё поболтать. Пятьдесят тысяч за пять минут беседы с гениальным доктором. Считай, бесценок! Попросил у материи поддержку. Энергетические потоки заглушили нервные импульсы и убрали желание прижать его ходулей к полу и раздробить коленную чашечку. Подойдя к брезентовой капсуле, я заглянул внутрь. В упаковке с ограниченной подачей кислорода лежали биологические брикеты. Прежде я такого дерьма не видел. Это походило на кусок плоти, по всей видимости человеческой. Человеческие стейки из мяса, мышц и кровяных сосудов лежали на поролоновой прокладке. Насос накачивал в капсулу розовую жидкость, которая промачивала брикеты. Я видел только химическую составляющую процесса, тогда как биологическая оставалась загадкой. В контейнере Лека выращивал биологическую массу. Думается, она и использовалась для восстановления облученных работников реактора. — Этим ты лечишь работяг? — Ага, — Лека кивнул. — Бутерброды из человеченки. Но ты не облизывайся, тебе они не помогут. — Я знаю, — я обошел контейнер и подошел к столу с препаратами, откуда тянулся один из шлангов к инкубатору. — Одной плоти недостаточно. — Садись пять! — Хохотнул Лека и посмотрел на часы. — Пять минут заканчиваются через минуту. Продлевать будешь? — И всё-таки тебе нужны деньги? — Спросил я, рассматривая колбы со следами свежих препараторов. — А кому не нужны ТАКИЕ деньги? Сорок секунд! — А теперь сколько осталось? Тридцать? — Лека улыбнулся и замер над циферблатом, кивая головой в такт секундной стрелке: — Вот теперь тридцать! Ты хорошо считаешь, инвалид! — Будь я таким же ублюдком, предложил бы тебе купить пять минут МОЕГО времени, — я посмотрел на Леку, а тот презрительно нахмурил брови. — Впрочем, мне хватило бы и двух минут, чтобы объяснить, что твоя жизнь больше не так важна для Стольного. — Сам хоть понимаешь, что сказал? Не так важна… Я хоть и доктор, но только от меня зависит, будет ли Стольный жечь наш свет или нет! До этих придурков всё никак не доходит, насколько сильно они от меня зависят. Если бы они меньше цеплялись к моим слабостям и больше разбирались в том, что я делаю, ползали передо мной на коленях! Реактор — это грёбаная плавильня. Одаренные даже с развитой структурой защиты от радиационного воздействия сгорают там за пару смен! — Лека вскочил со стула и пнул ногой тележку. Та завалилась на бок, разнося по кабинету железно-стеклянный грохот. Лека завелся с пол-оборота. Я затронул тему, которая его волнует. — Если бы не я, то хрен бы кто согласился туда ходить! Кому нужна работа, где тебя хватит всего на две смены?! Плати хоть миллионами, в гробу они не понадобятся! Вот и получается, что работа всей станции держится на мне! Как только я перестану спасать их никчемные жизни и позволю радиоактивным частицам сделать то, что они должны делать, вся эта хренова станция, а вместе с ней и ядерный городок, к херам, загнутся! Придурки в городе просто не хотят верить в то, что с ними станет, если реактор остановится. Остановится всё, где есть электроника! А она есть везде! Заводы, фабрики, котельные. Вырубятся телефоны и компьютеры. Из азартной столицы, в которую Стольный превратили надменные ублюдки, вроде Диара, город превратится обратно в огромную деревню, где правят жестокие братства и беспределят залетные рейдеры из нейтральных земель! Ты, калека, лишком туп, чтобы понять это! Так что в следующий раз, когда вздумаешь открыть свой поганый рот, десять раз подумай, иначе твои слова могут оказаться не ценнее моего пердежа! — Лека стоял передо мной полусогнувшись, как будто готовился прыгнуть. Шею прорезали бугры вен, а маленькая голова покраснела и на фоне белого халата походила на сигаретный уголек. — Городская пид***сня думает, что сделала мне одолжение, оставив в живых. На самом деле, это я делаю им одолжение! Твои пять минут закончились, инвалид! Проваливай или плати! — Разве я сказал, что ты не нужен Стольному? — Что?! — Рявкнул Лека, и слюна с его губ упала в лужицу разбившихся бутылок. — Люди в городе знают, что реактор работает благодаря тебя. Не все, но знают. И я знаю, — я подошел вплотную к двери в соседнюю комнату. Взглянул на аппаратуру на столе и втянул запах растений. Повторил попытку несколько раз, используя восприятие на полную, но так и не различил запахов химических преобразований. Чистая ботаника. — Однако сейчас кое-что изменилось. — Вали отсюда! — Лека безразлично махнул рукой. — Теперь есть ещё один человек, который знает, как спасти рабочих от облучения. — Не смеши! — На секунду доктор удостоил меня взглядом, а затем уткнулся в монитор и, уже не стесняясь, принялся разглядывать голых девиц. — Кто ещё?! Ты, что ли?! Калека-малолетка, который отдал пятьдесят тысяч за пять минут пустой болтовни?! Думаешь посмотрел на оборудование и препараты и всё понял?! Да пусть тут хоть сотня ученых копаются. Им понадобятся годы, чтобы воспроизвести мой продукт с более или менее правильными пропорциями. А затем ещё годы, чтобы довести его до ума, экспериментируя на людях. В лучшем случае они заменят меня лет через десять. К тому времени ядерный городок вымрет, к херам, а станцию растащат на металлолом! — Я плохо разбираюсь в биологии и тканях, но понимаю в химии, — я подошел к рабочему столу и поднял колбу, на стенках которой остались разводы. — В этом сосуде ты смешиваешь жидкости из этих бутылок. Пропорция — шесть к одному. Потом подаешь сюда, — я потрогал шланг, ведущий к контейнеру. — Питательный раствор получаешь в тазу, — показал пальцем на жестяной таз с розовым ободком засохшей жидкости. Этот состав уже посложнее. Туда входят семь однокомпонентных препаратов и один двухкомпонентный. Могу назвать примерные пропорции каждого, но зачем, если это написано на обоях. Доктор встрепенулся и посмотрел на стену над смесителем, где были нацарапаны цифры. Я стоял под таким углом к его монитору, что видел его голову среди двух гладких ног блондинки с упругими сиськами. Если отбросить белый халат доктора, то пропорции позволяли представить его вылезающим из неё. Картина, на которой сексуальная девчонка рожала злобного доктора, пугала. — Ты кто такой?! — Он посмотрел на входную дверь и повернулся ко мне. — Чего тебе надо, безногий?! — Ответ кроется в вопросе, — сказал я, разглядывая биологические брикеты под брезентом. — Должен признать, что процесс взращивания искусственных тканей с клетками высокой степени замещения — это… Отличная работа. Разобраться с этой часть будет сложнее, но если я и ошибусь, то в пределах допустимого. Если мой продукт будет не таким качественным, то в худшем случае работяги не досчитаются десяти-пятнадцати лет жизни. Вынужденная жертва. А вот ты станешь не нужен Стольному. Готов поспорить, что уже на следующий день сюда заявятся десятки желающих порезать тебя на стейки. Лека пошевелил седую копну волос и пощелкал зубами. Взгляд его то и дело прыгал между дверью, шариковой ручкой и скальпелем. — Башмак!