— В таком случае мы будем настаивать на участии в расследовании! — не растерялся Ян. — Кто это мы? — подняв вверх одну бровь, уточнил начальник. — То есть я имел в виду себя, разумеется. И своего клиента. — Полагаю, ваше некоторое участие вполне приемлемо, пан адвокат. — Тогда, если мы договорились, давайте покончим со всеми формальностями прямо сейчас. Полагаю, мой клиент должен подписать несколько документов? — Да. Кроме того, оставить адрес своего постоянного проживания. И после этого он может быть свободен. Разумеется, ваш клиент обязан являться в участок сразу же после получения повестки. — Зачем такие формальности? Обменяемся телефонами, и мы станем подъезжать сразу же после звонка. — Но я хотел добиться возобновления дела о гибели моих родителей! — возбужденно выдохнул Марек прямо мне в ухо. — Полагаю, для этого нужно сделать несколько запросов. И поднять некоторые документы. Что-то мы поручим твоему адвокату, что-то сделаем сами. И, разумеется, добьемся возобновления расследования. Только, Марек, не сегодня. Давай выполнять по одной задаче за один раз. Ладно? — Но я так этого ждал, — расстроенно пробормотал он. — А теперь ожидание откладывается. Полагаю, из-за некоторых весьма опрометчивых поступков одного молодого человека. — Прости, я правда виноват. И теперь, вместо того чтобы помогать мне с расследованием, ты вынуждена вытаскивать меня из неприятностей. — Это все заслуга Яна. — Брось, как будто я не понимаю, кто его так быстро натаскал. — Давай об этом потом поговорим. Когда домой доберемся. — Хорошо. А ты будешь со мной жить? В моем поместье?! — То есть?! — впала я в легкий ступор. — Это само собой разумеется! Марек, телохранитель обязан находиться рядом со своим клиентом! — Но ты, полагаю, из каких-то своих со-ображений объявила нас женихом и невестой. А в некоторых кругах считается дурным тоном, когда молодые живут под одной крышей до брака. У нас в округе люди часто бывают такими ханжами. — А ты об этом?! — облегченно выдохнула я. — Наплюем на приличия! Безопасность дороже репутации. Тем более что спать мы будем в отдельных комнатах. И самые придирчивые слуги не смогут усмотреть в наших отношениях намек на пошлость или моветон любого рода. — Ладно, как скажешь, — не стал спорить молодой человек. * * * Наконец все формальности были улажены. Марека освободили, не без условий, конечно. Но это был лишь первый шаг. Теперь я могла не переживать, что с клиентом случится нечто страшное и непоправимое в тюрьме. Правда, отныне парня придется защищать ото всех опасностей этого огромного мира. В условиях перманентной вражды с родней. Но эта задача привычная и полностью мне по плечу. Ведь я с этого часа все время буду находиться рядом с Мареком. Теперь, как я и обещала своему клиенту, можно будет работать по всем направлениям сразу, устранять другие проблемы и решать новые задачи. Но, полагаю, мы все это начнем делать завтра. А сегодня молодому человеку нужно отдохнуть, принять душ, прогуляться по городским улицам. Может быть, посидеть в каком-нибудь приличном заведении, пообедать или поужинать, просто отметить свое освобождение. Ибо победы, пусть скромные и незначительные, положено праздновать. И тогда удача никогда вас не покинет. — Какие будут планы? — поинтересовался Ян на пороге полицейского участка. — Полагаю, сегодня отдых? Делами начнем заниматься в другой день? И, наверное, влюбленные мечтают остаться наедине как можно скорее? — Думаю, это решать Мареку, — мягко улыбнулась я. — Дорогой, ты сильно устал? Может быть, чувствуешь себя слабым или измученным? — Я выгляжу изможденным? — изумленно хлопнул глазами Марек. — Нет, разве что слегка бледным. Но, думаю, это от недостатка кислорода. Тебе ведь стало лучше на свежем воздухе? — Все просто замечательно! Немного кружится голова, но я полон сил, энергии и чувствую себя абсолютно здоровым. Даже каким-то обновленным. Полагаю, это все от удовольствия видеть тебя, Женя, рядом. И, разумеется, от радости, что я покинул то неприятное место. — Спасибо за комплимент, — я улыбнулась, — очень за тебя рада. Пожалуй, нам очень повезло. Хорошо, что тебя не успели в СИЗО перевести. Наверное, благодаря этому ты так быстро оправился. Потому что не сильно пострадал от заключения. Так какие у нас будут планы? — Ян, ты занят или располагаешь временем? — обратился Марек к адвокату. — Полностью к услугам вас обоих. Будем разрабатывать стратегию защиты? Или открывать новое дело? — Честно говоря, я пока не знаю. Думаю, планы на будущее, будь то расследование или иск к родственникам, мы сможем выстроить завтра. Но и сегодня нужно кое-что сделать. Ты ведь на машине? Потому что вещи Евгении нужно забрать из гостиницы и перевезти в наше загородное поместье. А сюда меня доставили на полицейском автомобиле. Авто отца, что не успели разбазарить родственнички, остались все в гараже. И я не думаю, что господа полицейские будут столь любезны, что решат доставить нас домой. — Брось, Марек, мы с тобой можем вы-звать такси. И до гостиницы, и до загородного дома тоже. — Ни в коем случае, — возразил Ян, — мне будет в радость оказать вам эту услугу. Тем более что это не может занять много времени. Но здесь молодой адвокат слегка просчитался. И наши бессмысленные передвижения по городу затянулись до самого вечера. Сначала Марек, уже сидя в машине, поморщился и заявил, что от него воняет тюрьмой. И все без исключения вещи пропиталась запахом неволи. И было решено заехать в бутик, чтобы купить новый комплект одежды. Потом Марек ожидаемо решил принять душ в моем номере, пока я собирала вещи, чтобы сразу и переодеться во все новое. Что тоже нас несколько задержало. Чуть позже ввиду послеобеденного времени мы решили перекусить тут же в кафе при гостинице. Утром во время первой встречи мы с Яном уделяли больше внимания нашим планам, уликам и доказательствам, чем завтраку. А Марек вообще заявил, что все дни заключения ему давали странную, однообразного вкуса пищу неожиданной консистенции. И он ел, конечно, потому что организму требуются калории. Но весьма неохотно. А сегодня утром, словно предчувствуя скорое освобождение, он совершенно утратил аппетит. И смог впихнуть в себя едва ли пару ложек того странного варева, что принесли на завтрак. Поэтому он страшно голоден. А дома, конечно, должен быть кто-то из слуг. Но сегодня они не ждут его возвращения, тем более с гостями. Так что на сытный и полноценный обед вряд ли можно рассчитывать. Обед в кафе слегка затянулся. По крайней мере, когда на улице начало темнеть, мы все еще сидели в уютном заведении. И я смогла увидеть, как служащие зажгли свечи в старинных фонарях. И как языки пламени играли в гранях толстых стекол, отбрасывая вокруг причудливые цветные блики. Сначала Марек заказал закуски. Потом по салату всем нам и два для себя. Затем заказал горячее для всех и по десерту. А после десерта с кофе вознамерился заказать еще и стейк с гарниром, и снова десерт. — Дорогой, по твоему аппетиту видно, что еда в полицейском участке была отвратительная, — мягко улыбнулась я, — но, может, тебе стоит немного притормозить? Боюсь, может стать плохо с непривычки от длительного воздержания. — Женечка, поверь, я все понимаю. Но никак не могу удержаться. Практически как тогда в торговом центре. Я попался на провокацию Ядвиги и Людвига. И попался, как полный дурак. Прости меня, пожалуйста. — Дорогой мой, я на тебя не злюсь. И пусть предупреждала быть осторожным, сама не понимала, насколько твои родственники могут быть опасными. И какие козни они могут затеять, и какие меры они могут принять, чтобы вернуть себе утраченные деньги и положение. — Женя, ты и вправду считаешь, что Людвиг мог лично убить Ядвигу?! Только для того, чтобы повесить преступление на племянника?! Я думал, эти заявления всего лишь часть нашей стратегии защиты, — изу-мленно выдал Ян. — Если говорить откровенно, то да, это была такая стратегия. Потому как мы должны были решить поставленную задачу — освободить Марека из заключения. И действовать нужно было быстро и наверняка. Но я, как мы все прекрасно понимаем, не знакома с Людвигом Збигневым лично. Мне известно лишь о некоторых поступках этого мужчины. На основании которых тоже можно сделать определенные выводы. Но сейчас сложно сказать, как далеко он способен зайти. Так что я и правда не знаю, Людвиг убил Ядвигу или нет. Но у него была такая возможность, как ни у кого-то другого. И, возможно, были свои причины. Тут я не лукавила. Не зря, по статистике, во время убийства одного супруга в девяноста процентах случаев виновен другой супруг. Кто даст гарантии, что в этот раз дело обстоит не так? — Ты совершенно права, Женя! — не переставая энергично жевать, поддакнул мне Марек. — Я видел, на что способен Людвиг! Еще тогда, в раннем детстве! Впечатления об этом кошмаре свежи! А воспоминания жгут мое сердце, словно раскаленное железо! Он мог убить Ядвигу, если счел, что это сулит свою выгоду, поверьте! — Не нужно нервничать, дорогой. И торопиться никуда не нужно. Как это ни прискорбно, но твоим родителям мы никак не сможем помочь. А отмщение Людвига настигнет непременно. — Но я и так слишком долго ждал! И больше не могу, никак не могу! Зло должно быть наказано! — И будет! Обязательно! — заверила я. — Верь мне! Мы все для этого сделаем! — Но как говорят мудрецы, — добавил Ян, — месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным! — Я слишком долго медлил! — уперся Марек. — Нет, дорогой, ты не медлил. Ты просто не знал до конца, что представляют собой дядя с тетей! Они виртуозы обмана! И обманывали тебя и всех окружающих на протяжении многих лет. — Наверное, ты права. Но мне все равно тяжело сдержаться. — Это понятно. Слушай, Марек, а ты мог бы рассказать нам о них немного? — Я не совсем понимаю, рассказать о ком? — От изумления молодой человек на несколько секунд перестал жевать. — Сейчас попробую пояснить. После известных событий в стране озер и лавандовых полей к тебе вернулась память в полном объеме. И после этого картина в твоем мозге полностью сложилась. Но в детстве и юном возрасте ты не помнил, какие Людвиг и Ядвига чудовища. Как ты к ним относился тогда? И как они вели себя с тобой, друг с другом, с вашими слугами, наконец? Марек пожал плечами. И в этот момент по лицу парня пробежала брезгливая гримаса. Я даже подумала, что он сейчас откажется говорить о родственниках. Под тем предлогом, что ему это неприятно. Но парень достаточно спокойным тоном начал рассказ: — Честно говоря, в последнее время я и сам достаточно много об этом думал. Вспоминал, анализировал поведение Ядвиги и Людвига, пытался делать какие-то выводы. И кое-что понял. Раньше, назовем это ранним детством, все ощущалось немного по-другому. — Ты имеешь в виду то время, что было до гибели родителей? — Да, именно. Так вот тогда я любил дядю. По крайней мере, мне так казалось. Но, понимаете, у меня было счастливое детство. Родители обожали меня и друг друга, и я в ответ обожал их и весь мир в придачу. Я рос в атмосфере всеобщего обожания и купался в любви. Моя вселенная казалась мне местом чудесным и безопасным, вся такая, из удовольствий, ярких красок, радужных разводов и цветных блесток. — И несмотря на эту идиллию, ты уже тогда относился к Ядвиге настороженно? — Почему ты так сказала?! — Марек замер, снова перестал жевать и уставился на меня своими огромными ярко-синими глазами.