Именно так говорил варяг, и сейчас он удовлетворенно кивнул, отложил срез, стрелу с широким плоским наконечником, взял другую, двурогую, ту самую, какая была у него в самостреле, когда они с Духаревым в первый раз увидали друг друга. – Охотничья,– сообщил Серега.– Для водоплавающей птицы… Контрольная длилась почти час. Варяг дотошно выспрашивал каждую детальку. Почему одна стрела короче, другая длиннее. Как подобрать перья для хвостовика, какой стрелой бить и куда. Для чего иные стрелы делают со свистулькой, как сделать стрелу зажигательную и такую, чтобы горела, обозначая свой полет. Потом опять вернулись к луку. Серега спускал пустую тетиву, имитируя выстрел на дальность, выстрел бесшумный, выстрел с упреждением сильного ветра… Наставник был удовлетворен. – Добро,– сказал он.– Завтра возьмем стрелы, что ты сам делал. Будем учиться, как их в дело пускать.– И добавил, понизив голос: – А сейчас замри и слушай. Серега послушно замер… И буквально в то же мгновение отчетливо услышал дыхание. Двух… нет, трех человек. Примерно в двадцати шагах от них в темноте прятались какие-то люди. Серега в изумлении уставился на варяга. Тот медленно опустил и поднял веки. Серега подумал, что они у костра – как на ладони. Но варяг ничего не предпринимал, поэтому Духарев тоже решил от действий воздержаться. Прошло несколько минут. Засада безмолвствовала. То есть звуки оттуда доносились: вздохи, посапывание, скрип кожи, похрустывание, как будто стоящий человек перенес тяжесть с носка на пятку. Духарев даже удивился, насколько он теперь чуткий. Чуткий-то – чуткий, а подкравшихся прохлопал. – Ну! – неожиданно громко и резко произнес варяг.– Выходите или убирайтесь. Или этим пощупать? В правой руке старика обнаружился метательный топорик. Собственно, как сообразил Духарев, топорик уже давно был в руке варяга, только это как-то… не афишировалось. За кустами кашлянули, задышали чаще, потом отчетливо захрустел валежник, и на полянку выбрались точно трое: заросшие до глаз мужики в кожаных шапках, таких же штанах, с короткими охотничьими луками. Не кривичи. На меряй похожи. Встали по ту сторону костра, переминаясь с ноги на ногу. Духарев, отрабатывая выученное, держал в поле зрения всех троих сразу, фиксировал положение рук, прикидывал, как перехватить, если кто попробует схватиться за нож… – Так пришли или дело есть? – строго спросил варяг. – Дело,– сказал один из троих, и по его голосу Серега определил: трусит. И тут же заметил, что остальные тоже боятся, хотя изо всех сил стараются не подать виду. – Присядьте,– негромко произнес варяг, и все трое разом опустились на землю и замерли, скрестив ноги. – Дай им пить,– приказал варяг, и Серега подхватил котелок. Трое, как по команде, извлекли деревянные чашки. Духарев налил в эти чашки, довольно, кстати, грязные, остывшего травяного чайку. И увидел, как ночные гости расслабились, глаза утратили настороженное выражение. Угостили хоть водой – значит, убивать не станут. Сразу, по крайней мере. Соображают ребятишки. Хотя на их месте Духарев от варяга в кустах таиться бы не стал. С деда сталось бы: метнул бы копьецо в эти кусты на всякий случай, и, можно не сомневаться, кое-кому резко бы поплохело. – Ну? – повелительно произнес варяг. – Ты, это, ведун, верно-ть? – Говори. – Мы, это… И тут другой мужик вдруг быстро залопотал на языке, которого Духарев не понимал. Остальные шумно запротестовали. На том же языке. – Цыть! – рявкнул Рёрех грозно, и дискуссия прекратилась. – Говорить будешь ты, репка-сурепка! – Варяг ткнул пальцем в первого.– А ты, Сергей, возьми дубинку: ежели кто еще рот откроет – хряпни по макушке. Ну, слушаю! – Князь к нам приходил. Игорь киевский. Дань брал. Шкурки брал, воск. Мы дали. – Дали и дали,– кивнул Рёрех.– Он – князь. – Дык мы ж Новгороду даем! – воскликнул бородач. – Так не давали бы. – Да как же не дать? – удивился бородач.– У киевлян щиты крепки, мечи востры! Побьют! – Так новгородским скажите. – Сказали ж! – И что же? – Бают: не давайте. У вас, бают, кусты густы, луки туги, стрелки востры, ядом мазаны. Бейте, грят, киевлян, как белок бьете. – Ну и бейте. – Дык боязно. – Тогда дайте. – Мы ж новгородским даем. – Так не давайте. «Какой разнообразный и содержательный разговор получается»,– подумал Духарев. – Дык побьют. – Ну, ну… – Варяг повернулся к Сереге: – Что скажешь? – Да ясно все,– буркнул Духарев.– Если они Новгороду платят, значит, Новгород с Киевом должен разбираться. А если – Киеву, то Киев – с Новгородом. Пусть между собой решают, кто кому платить должен. – Во-во! – оживились бородачи.– Верно! – Верно-то верно,– Рёрех поскреб шрам.– Да не будут они меж собой решать. Ссориться им не с руки. А эти вот… – он кивнул на пришельцев,– и два раза могут дать, не помрут. Можете? – Ну, можем,– мрачно ответил бородач. – А все ж это не совсем по справедливости,– задумчиво проговорил варяг.– Ладно! Сколь от вас до Белоозера? Далеко? – Не близко. Лесами дней шесть бежать. – А сюда сколько шли? – Тож шесть дней. – Так до меня же дальше! – Да мы ж водой шли! – сказал бородач с удивлением, оттого что ведун не понимает такую простую вещь. – А до Белоозера водой нельзя? – Когда как. – Понятно. Значит, слушай меня, репка-сурепка. Пойдете на Белоозеро. Там городок стоит. Городок тот держит Ольбард-князь. Обскажете ему свои беды. Обещайте честно и щедро дань ему слать – он вас под себя возьмет. – Ага… – Бородач поскрипел мозгами, осмысляя.– А, это… Выходит, еще и этому Ольбарду давать? – Не еще ему, а только ему! – поправил варяг. – Не-е! – мужик замахал руками.– Все они одинаковы! Меха берут, а как помочь – их нету! Бона… – Сергей, тресни его по маковке,– приказал Рёрех. Духарев замахнулся – мужик испуганно прикрыл голову. – Ольбард поможет,– сказал варяг.– Скажете: я вас прислал. Рёрех-ведун. – А Киев с Новгородом его послушают? – спросил бородач, опасливо покосившись на палку в руках Духарева. – Послушают. Его проще послушать. Дружина целей будет. Подарки где? – Да в лодке,– сказал бородач. В глазах у него проступила легкая печаль оттого, что халява не прокатила. – Так несите сюда! – велел Рёрех.– Или мне на деревяшке за ними скакать? Бородачи молча поднялись и канули в темноте. – Варенье у них доброе,– мечтательно проговорил Рёрех.– Клюковка, орешки с медом… – Слушай,– неуверенно проговорил Духарев.– А ты уверен, что этот Ольбард не обдерет их, как остальные? Ему-то какой смысл с Киевом и Новгородом ссориться? – Потому что я попросил,– варяг шевельнул костлявыми плечами.