Война велась уже систематично. Вашингтон назначил офицеров, и в том числе Бекмана произвел в подполковники. До «хижины» доходили только глухие слухи о том, что происходит между англичанами и американцами. Лето прошло здесь совершенно спокойно. Другой битвы в 1775 г. не было. Бекман стоял под Бостоном, тогда как в Бостоне стоял с королевским войском Роберт. С наступлением ноября семейство Вилугби, по обыкновению, покинуло «хижину на холме» и отправилось в Альбани, куда на несколько дней приехал Эверт. Там было много молодых офицеров-американцев, и все они наперерыв ухаживали за Мод. Капитан был не прочь выдать замуж свою любимицу за какого-нибудь американца. Но Мод была со всеми одинаково мила и ласкова, не отдавая никому преимущества. В марте англичане покинули Бостон. Роберт Вилугби с своим полком отправился в Галифакс, чтобы оттуда под начальством Генри Клинтона идти в экспедицию против Чарльстоуна. А в апреле семейство Вилугби вернулось назад в «хижину на холме». Война продолжалась. Начинали серьезно поговаривать о том, что колонии совсем хотят отделиться от Англии. Эти слухи испугали капитана. Чтобы забыться от всех «своих страхов», он начал усиленно заниматься своим хозяйством: посевами, мельницами, удобрением полей и другими заботами. Спокойно жилось в «хижине» летом 1776 года. Все дышало миром и тишиной: в лесу тихо шелестели листья, солнце ярко светило, вокруг все зеленело и в изобилии приносило плоды. Год обещал кончиться для обитателей «хижины» без особых событий. Ник после возвращения из Бостона ни разу не заглядывал сюда. Прошел год с того времени, как Роберт оставил родительский дом. Глава XI Роберт прислал только одно письмо. Он писал отцу о прибытии английского войска под командой сэра Вильяма Гоу, о состоянии своего здоровья, а в постскриптуме стояли следующие слова: «Скажи моей милой Мод, что люблю я только тех, кто остался в „хижине“. Если бы я встретил женщину, наполовину похожую на Мод, я давно был бы уже женат». Все видели в этой приписке простую шутку, вполне позволительную со стороны брата. Но не так отнеслась к этому Мод. Когда письмо было всеми прочитано, она унесла его в свою комнату и там читала и перечитывала его несколько раз, а потом, видя, что о нем забыли, оставила его у себя; это письмо всегда было с ней, и часто, оставшись одна в своей комнате или удалившись в лес, она перечитывала его снова и снова. В «хижине» перестали уже бояться нападений, так как не слышно было о схватках на границах, подобных прошлогодним. — К чему нам беспокоиться обо всем этом? — сказал капитан, когда однажды Вудс напомнил ему, что ворота до сих пор еще не поставлены на место. — Это потребует много времени, а теперь оно нужно для уборки полей. Ведь здесь мы в полной безопасности, даже больше, чем если бы были в Гайд-парке[12], где все-таки надо бояться воров, которых там много. Капеллан, разделявший мнение капитана, не настаивал. Никто в «хижине» не знал еще о большом сражении в июле. Правда, еще в мае до них доходили слухи о намерении нескольких провинций объявить себя независимыми; но в письме майора об этом говорилось глухо, а других источников, откуда можно было бы узнать положение дел, не было. Уже несколько месяцев Белла была матерью, и маленький Эверт, родившийся в «хижине на холме», завладел всеми ее мыслями. Ее свадьба несколько охладила отношение двух молодых девушек, а после рождения ребенка они стали бывать вместе еще реже. Мод была предоставлена самой себе, и никто не мешал ей все глубже погружаться в свои мысли и чувства, прогуливаясь в лесу, куда она любила уходить каждый день. Гуляя по лесным тропинкам, она не думала ни о каких опасностях, да и нечего было бояться. Прохожих здесь не могло быть, так как большая дорога к «хижине», по которой ходили все, лежала на другой стороне, а диких зверей всех перестреляли и повыгнали уже давно. Вот уже десять лет, как ни Ник, ни лесники, обходившие постоянно прилегающие горы, не встречали здесь даже пантер, которые раньше часто заходили сюда летом. Однажды, в конце сентября, часа за три до захода солнца, Мод шла по своей любимой дорожке к скале, где Ник по приказанию капитана устроил для нее скамейку. Это было довольно далеко от жилищ рабочих. Отсюда открывался чудный вид на прежний бобровый пруд. Поднявшись на скалу, она села на свое обычное место на скамейке, сняла шляпу и стала с наслаждением любоваться открывшимся видом, находя в нем все новые и новые прелести. Солнце склонялось к западу, тени удлинялись, все было залито нежным розовым светом; рабочие работали в поле, дети играли возле женщин. «Как хорошо!» — подумала Мод. В эту минуту в долине раздался отчаянный крик, наполнивший Мод ужасом. Рабочие с мельницы и с полей, женщины, дети — все бросились к «хижине». Первым движением Мод было бежать, но, подумав, она решила, что бежать уже поздно и благоразумнее остаться здесь, тем более что она была одета в темный костюм и на таком расстоянии различить ее было невозможно, к тому же позади нее возвышалась громада скал. По всем тропинкам, ведущим к «хижине», бежали колонисты, некоторые забегали в свои жилища, хватали детей и неслись к палисадам. При первом же крике капитан Вилугби был уже на лошади посреди рабочих. Привыкший к опасностям, он подъехал к мельнику, поговорил с ним минуту-две и быстро отправился к холму. Мод задрожала, боясь за безопасность отца; по его хладнокровию она заключила, что неприятель еще далеко. Проезжая мимо собравшихся в долине, капитан поговорил с ними, желая их ободрить. Потом вернулся к «хижине». На площадке толпились колонисты. Некоторые из них, вооружившись, выходили из ворот. Отдавая приказания, капитан проехал посредине толпы и скрылся во дворе. Через минуту он опять появился вместе с женой и Беллой, державшей на руках ребенка. Мало-помалу водворился порядок. Способных носить оружие было тридцать три человека; к ним можно было присоединить еще десять или двенадцать женщин, умевших стрелять; они стояли теперь с карабинами и мушкетами в руках. Большого труда стоило капитану привести колонистов в порядок, так как им не были известны самые простые правила военной дисциплины. Он назначил нескольких капралов, Джоэль был сделан сержантом, а Джойс, старый ветеран, исполнял должность адъютанта. Двадцать человек построились под наблюдением Джойса перед большими открытыми воротами; женщины и дети вошли за палисады, а остальные взялись за установку ворот. Мод хотела уже бежать домой, как вдруг группа индейцев показалась на скалах. Их было около пятидесяти человек в полном вооружении. Между скалою, где стояла девушка, и «хижиной» протекал ручей; нужно было по крайней мере полчаса, чтобы сбежать по тропинке и перейти его через мост. Мод видела, что она не успеет добежать до него раньше индейцев, и решилась ждать на месте, где ее застигла опасность. Индейцы не торопились; они, по-видимому, рассматривали местность и хотели познакомиться с положением «хижины». Толпа их увеличилась до восьмидесяти человек. Через несколько минут кто-то из них выстрелил в сторону «хижины». Вслед за выстрелом выстроившиеся в ряд перед воротами колонисты вошли за палисады, поставили ружья в козлы и принялись помогать товарищам ставить ворота. Видя, что отец отправил во двор женщин и детей, Мод решила, что пуля упала возле них. Ворота к палисадам были легче, чем стенные, и собравшиеся у «хижины» рабочие легко могли бы поставить их, если бы они спокойно взялись за дело; но именно хладнокровия-то у них и не было: от одного вида раскрашенных неприятелей кровь застыла у них в жилах. Бедная Мод видела, как два или три раза их подымали, и всякий раз они падали обратно, не попадая на петельные крюки. Она встала, чтобы следить за всем, что происходило за палисадом. Наконец одна половина ворот была повешена, и Мод видела, как отец несколько раз открыл и закрыл ее. Через некоторое время рабочие приготовили и вторую половину; оставалось только навесить ее. В эту минуту в долину сбежал один индеец, махая веткой дерева в знак того, что он идет для переговоров с бледнолицыми. Капитан Вилугби один пошел к нему навстречу и начал переговоры. Мод видела, с какой величественной осанкой говорит отец и как спокоен был краснокожий. Поговорив несколько минут, они готовились расстаться, как в ту же минуту раздался такой громкий крик со стороны ворот, что достиг ушей Мод; капитан повернулся в ту сторону и увидел, что вторая половина ворот также повешена на петли. Индеец медленно пошел назад, оглядываясь время от времени на «хижину», как бы изучая ее и способ ее обороны. Капитан вернулся к колонистам и внимательно осмотрел ворота. Мод решила остаться на всю ночь в своем уголке, чтобы следить за происходящим вокруг «хижины». Она была удивлена, что ее не ищут, но, подумав, решила, что о ней легко можно было забыть в такие тревожные минуты. В ту минуту, как эти мысли проносились в ее голове, небольшой камешек сорвался сверху и упал к тому месту, где она сидела; она услышала чьи-то шаги, и сердце у нее сильно забилось. Однако она понимала, что ничем не должна выдавать своего присутствия, и сидела, затаив дыхание. «А что, если это кто-нибудь из рабочих?» Мик после обеда постоянно работал в лесу; если это он, то ей бояться нечего, он поможет ей пробраться в «хижину». Эта мысль победила все другие, и она поднялась было, чтобы идти по тропинке, как вдруг перед ней вырос человек в охотничьей блузе, с карабином за плечами. Мод в ужасе остановилась; сначала она не была замечена, но затем охотник увидел ее, в удивлении отпрянул назад и потом, прислонив свой карабин к дереву, бросился к ней навстречу. Молодая девушка закрыла глаза, опустилась на скамейку и с опущенной головой ждала удара томагавком. — Мод, моя милая Мод, неужели ты не узнаешь меня? — воскликнул охотник, обнимая ее. — Посмотри на меня! — Боб! — прошептала Мод, едва приходя в себя. — Откуда ты? Зачем ты здесь в такую ужасную минуту? — Бедная Мод! Что ты говоришь? Я думал, ты ласковее встретишь меня! Но что значат твои слова? Понемногу Мод пришла в себя, посмотрела на Роберта, и чувство страха и любви смешались в ее взгляде. Однако она не бросилась в его объятия, как делают это сестры, и когда он прижал ее к себе, она слегка оттолкнула его. Показав рукой на долину, она сказала ему: — Что значат мои слова? Посмотри сам. Индейцы напали на нас, и ты можешь видеть, что происходит теперь. Опытный глаз майора сразу различил, в чем дело. Индейцы были еще на скале, а в крепости рабочие изо всех сил торопились, чтобы поставить вторые ворота, которые были гораздо тяжелее и требовали еще больших усилий. — Ты одна здесь, Мод? — Я не видела никого; но я думала, что Мик еще в лесу, и сначала приняла твои шаги за его. — Ты ошибаешься, — ответил Вилугби, смотря в зрительную трубу на «хижину», — Мик работает у ворот. Я узнаю еще кое-кого; а вот и отец: как он распорядителен и спокоен! — Значит, я одна. Это лучше: теперь люди более нужны там для защиты. — Ты не одна, моя милая Мод, я с тобою! — Да. А то неизвестно, что могло бы случиться со мною здесь ночью. — В безопасности ли мы здесь, не заметят ли нас индейцы? — Я не думаю. Когда Эверт и Белла сидели здесь, я никогда не могла их различить из цветника. Это зависит, я думаю, от темной массы скал позади нас. К тому же я в темном платье и у тебя зеленая блуза; наверное, нас не заметят здесь. С этого места мы прекрасно можем наблюдать за тем, что происходит в долине. Но зачем ты здесь? Это может быть опасно для тебя. — Никто не узнает майора в этой охотничьей блузе. Не бойся этого, Мод; теперь опасны нам только краснокожие, да и те, как видно, собираются ужинать, а не нападать на «хижину». Посмотри сама, вон несколько индейцев тащат лань на скалу. Дрожащей рукой Мод взяла трубу и затряслась от страха, увидев так ясно индейцев. — Сегодня утром эту лань убил мельник; они нашли ее, конечно, возле его домика. Я рада, что они дали минуту отдыха нашим. Ах, эти ворота, верно, им никогда не повесить! Смотри сам, Боб, и говори мне, что там происходит. — Все торжествуют, удалось повесить одну половину. Как хорошо было бы, если бы отец был с нами… — Может быть, ты за этим и пришел сюда, Боб? — спросила молодая девушка, пристально смотря на майора. — Да, Мод, и я думаю, что ты согласна в этом со мной… — Теперь уже поздно. Со времени свадьбы Беллы и Эверта он еще более укрепился в своих симпатиях к колониям. Глава XII В эту минуту из «хижины» появились женщины и забегали по всем уголкам цветника; мистрис Вилугби и Белла были впереди. Капитан также бросил ворота. Было очевидно, что произошло что-то особенное, напугавшее всех, хотя индейцы были спокойны, да и колонисты не разбирали ружей из козел. Майор внимательно следил за всем в трубу. — Что там случилось, Боб? — спросила встревоженная Мод. — Знали ли наши, что ты пошла гулять? — Едва ли. — Значит, это они заметили твое отсутствие. Не удивительно, что поднялась такая суматоха. — Выстрели из карабина, Боб, чтобы они посмотрели в нашу сторону, а я махну им тогда платком. Может быть, они и заметят нас. — Нет, нас в таком случае могут заметить индейцы. — Ты прав, и тогда мы погибнем. Но что это собираются делать в «хижине»? Отсутствие Мод было уже всем известно. Никто не думал больше о второй половине ворот, все бегали взад и вперед, заглядывая в каждый уголок дома, но нигде не было исчезнувшей девушки. Вот показалось несколько человек у одного из окон гостиной. Окна этой комнаты выходили в сторону, противоположную мельнице, стало быть, для индейцев неприметную. Тут, внизу, под скалой, протекал ручей, и так как скала была совсем отвесная, то спуститься по веревке вдоль нее из окна было нетрудно; по ручью можно было добраться до моста, а там недалеко и лес. Майор пристально следил в трубу за окном. — Они готовятся искать тебя, Мод, — сказал он. — Да, да, посмотри, кто-то спускается по веревке. — Я надеюсь, это не папа! Он слишком стар, чтобы рисковать теперь и выходить из дома. — Нет, это ирландец Мик. Он стал уже на землю.