— Куда? — В машине поговорим, — Вадим кивком указал на свой джип. Мы сели в машину — я впереди, они сзади. — Ну? — поворачиваясь к Трегубову, произнес Вадим. — Что «ну»? — проворчал тот. — Рассказывай, какая у тебя в нас нужда? — Никакой. — И за нами ты просто так катался? — Вас девчонка наняла, да? — Предположим. Только вопросы здесь буду задавать я, — пророкотал Воин. — Ты Вику имеешь в виду? — Вику, — проворчал Трегубов. — Продолжай, продолжай. — Она наследство получила, получит… Дед у нее умер. У него с деньгами был порядок. — И что тебе за дело до ее наследства? — Мне ее отец должен. Между прочим, триста штук. А за эти годы знаешь сколько процентов набежало? Уже под миллион. Почему бы девчонке мне его не отдать? — Ты с ней на эту тему разговаривал? — Ну да, вчера. — И что ответила Вика? — Спросила, есть ли расписка. — Она есть? — Нет, — зло ответил он. — Но ее мамаша прекрасно о долге знала. И девчонка тоже наверняка знает, просто прикидывается. — Выходит, ты был знаком с ее отцом? — Ага. Повезло в жизни. На самом деле он был нормальным парнем, — помедлив, продолжил Трегубов куда спокойнее. — Мы с детства дружили, помогали друг другу. А потом он стал играть — и все… Другой человек. Наделал долгов, ко мне явился, просил помочь. Сказал, убьют его, если деньги не отдаст. Ну, я дал, конечно. Куда деваться? Хотя и подозревал: плакали мои денежки. Так и вышло. Все завтраками кормил. Потом я узнал, он у кого только не занимал. Дураки вроде меня давали. А потом и вовсе удавился. Я с Ниной пробовал поговорить… После похорон. Но денег у нее не было. Папаша помогать отказался, да и в таком состоянии она была… Короче, простился я со своими денежками. А теперь узнал, что старик умер. У него один дом в Мальцеве стоит целое состояние. Зачем он Вике? Ясное дело, будет продавать. Почему бы не отдать долг старому другу, который отца выручил, а сейчас и сам находится в трудном положении? С бизнесом в стране беда, народ на глазах нищает, налогами давят… В общем, мне бы эти деньги очень пригодились. — Но Вика в долг отца на слово не поверила? — Я что, должен был с друга расписку брать? Мне чужого не нужно. И даже проценты бы требовать не стал. Но ведь инфляция, и ясно, что триста тысяч тогда и сейчас — большая разница. А этой сучке, простите, не хочется по долгам платить. Вот и помогай людям после этого. Она вас наняла, чтоб у меня охоту отбить долги требовать? — Она о тебе даже не упомянула. — Ага, и сразу после разговора со мной полетела с вами встречаться. Я ж за ней приглядеть решил. — А потом и за нами? — Ну… Хотел узнать, кто такие. — Узнал? — Не успел, — проворчал Трегубов. — Я тебе помогу. Мы частные сыщики, и сейчас нас интересует исчезнувшая мать Вики. — Девчонка вас наняла, чтобы мать найти? — с недоверием спросил он. — Типа того. — С башкой у нее, должно быть, проблемы. Нина исчезла шесть лет назад. Небось уже и кости сгнили. — Ты уверен, что ее убили? — Ни в чем я не уверен. Но чтобы вот так исчезнуть, ребенка бросив… Нина нормальная баба, дураку ясно, не сбежала она, а лежит где-то в сырой земле. Или еще в каком месте. Болтали, у нее в друзьях какой-то бандит был… С ними дружбу водить опасно. — А что болтали про самоубийство твоего друга? — задал вопрос Вадим. — Что болтали… — пожал плечами он. — Дошел до ручки. Долгов тьма, в семье разлад… — И никаких разговоров, что это не самоубийство? Трегубов уставился на Вадима, в буре эмоций преобладало сомнение. — Вы что, хотите сказать, его того… Черт, из-за денег? Но ведь это глупо! С покойника деньги точно не возьмешь. — То есть подобных разговоров ты не слышал? — Ну… Болтали про Шапкина, того самого бандита, что у Нины ходил в друзьях. Вроде в школе вместе учились. Я еще подумал — моего дружка не тронут, побоятся связываться… Неужто Нинка, а? Решила от мужа избавиться? Стерва… Могла бы развестись. Вот и верь бабам после этого! С виду вся такая порядочная. Я ее всегда жалел. Вадим слушал Трегубова и только что не зевал. — Вернемся к Вике, — сказал он, теряя терпение. — Ты поговорил с ней, она тебе отказала… — И я поехал за ней, хотел посмотреть, что она будет делать. Ну а когда вас увидел, решил узнать, кто такие. А когда ты мне навстречу выскочил, понял: вы меня засекли. Ну и уехал. — А чего сегодня испугался, когда нас увидел? — Неприятностей не ищу. А у тебя рожа, не в обиду будет сказано, такая, что сразу ясно: неприятности мигом обеспечишь. — Вообще-то я парень покладистый. — Я так и подумал. Насчет Вики можешь не беспокоиться. Пусть подавится этими деньгами, если совести нет. — Вот это правильно. Зачем, в самом деле, меня беспокоить? Я это не люблю. — Ну, я пошел тогда? — неуверенно спросил Трегубов. — Иди, — вздохнул Вадим и пересел за руль, а Трегубов поспешно скрылся в магазине. — Ну вот, версия приказала долго жить. А между тем мне она нравилась. Шапкин убивает мужа Нины по собственной инициативе, и не один, а с подельниками. Не зря соседи видели двоих мужчин. Шапкин погиб, но его дружок жив-здоров и интерес к той истории не приветствует. Вот и помог старику скончаться, до смерти его напугав. А потом и детективу… — Версия и сейчас вполне приемлемая, — заметила я. — Просто подельник Шапкина — не Трегубов. А кто-то другой. Хотя есть еще версия… — Зиновьев с самого начала догадывался, кто убил дочь, но молчал, потому что сам зятя заказал? — ухмыльнулся Вадим. — И вполне обоснованно опасался шантажиста. Но какого хрена ему сыщик понадобился? Шапкин мертв… Может, Зиновьев надеялся разыскать место упокоения единственной дочери? — Или Шапкин вообще ни при чем. И до недавнего времени у старика не было никаких догадок, куда исчезла дочь. А потом они вдруг появились. — Звони Вике, — заведя машину, бросил Вадим. — Хочешь поговорить о Трегубове? — Наверное, надо. Как считаешь? Или долги ее папаши не наше дело? Я, честно сказать, вообще с трудом понимаю, что мы расследуем. Убийство ее матери? Но официально нет никакого убийства. Есть без вести пропавшая женщина. — По словам Вики, она просто хотела убедиться, что ей ничего не угрожает. — Ага. Призрак матери бродит возле кустов, а в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо… На этот раз мы встретились в Викиной квартире. Надо полагать, в той самой, которую в свое время отказался продавать Зиновьев. Тяжелая мебель вполне подходила под определение «антиквариат», ремонт здесь не делали лет тридцать. — Что-то случилось? — испуганно спросила Вика еще в прихожей. — Вы знаете человека по фамилии Трегубов? — задала вопрос я. Она взглянула на меня исподлобья и ответила еле слышно: — Друг отца, кажется. Вы откуда о нем узнали? — Вчера после нашей встречи он следил за нами. — За вами? Странно. Она подошла к столу и встала за ним, точно ей требовалась какая-то преграда между нами.