Вадим хохотнул и пожал плечами. Мол, а как же? Это разозлило. — Значит, мы несколько веков бегаем за этим типом… Надо полагать, без особого толку. Он всегда побеждает? — Джокер говорит, все не так просто… Мир в движении и постоянно меняется. И мир, и мы, и жизнь вокруг. Но память о своем прошлом мы теряем, и если бы не карты, остались бы лишь странные сны. Джокер считал, карты создал Черный Колдун, чтобы найти нас в мирах. Но, видно, плохо за ними приглядывал, и они оказались у Джокера. — Но если все так запутано, Клим может оказаться тем самым Климентом! Настоящим! А Колдун, возможно, и сам уже не знает, кто он! Вадим вновь засмеялся. — Колдун-то знает. В отличие от нас, он маг и волшебник. — А ты не думал, что им мог быть Максимильян? — резко спросила я. — Он куда больше подходит на эту роль. — Тебе видней, — помедлив, проворчал Воин и сделал еще пару глотков. — Ясно, что Клима и Бергмана что-то связывает, — продолжала я. — Какая-то старая вражда. Воин слушал, усмехаясь, я начала злиться и вместе с тем чувствовала какую-то странную растерянность, точно сама ни на мгновение не верила в то, что говорю. — Я намерена все это выяснить… — А я намерен его шлепнуть, — кивнул Волошин, поднимаясь, и направился к двери, держа в одной руке бутылку, а в другой стакан. — О чем уже говорил. Сделай милость, если этот тип все же объявится… Не стоит встречаться с ним за нашей спиной. Дверь закрылась, и я еще некоторое время сидела не шелохнувшись. Хочу я того или нет, а история, похоже, повторяется. Настоящая или вымышленная — уже не важно. Клим говорил о моей страсти к предательству. Но разве в таких обстоятельствах есть выбор? По крайней мере, правильный выбор? — Клима еще надо найти, — пробормотала я, выходя из ступора, поставила стакан на тумбочку и легла. Завтракали мы вдвоем с Димкой. Вадим уехал до того, как мы проснулись. Буркнув «привет», Димка уткнулся в тарелку. Лионелла удалилась, а я пыталась угадать причину скверного настроения Поэта. — Он за тебя взялся всерьез, да? — вдруг спросил он, поднимая голову. — О чем ты? — Видел, как Воин выходил от тебя ночью. — Мог бы тоже заглянуть, если уж не спал. — Серьезно? Судя по его грустной роже, ему ничего не обломилось, — нерешительно предположил он. — Вадим приходил не за этим… — Я сложила руки на груди и попросила: — Расскажи мне свои сны. — Вы что, с Воином сны обсуждали? — не поверил он. — Ты же все это терпеть не можешь. — Он рассказал мне историю, которую считает нашей. — А ты так не считаешь? — Разумеется, нет. Мой ответ вызвал у него раздражение, а еще обиду. Это удивило. — Воина Бергман нашел в психушке. Но ты-то человек здравомыслящий. — С чего ты взяла? — огорошил он. — То есть — да, конечно, я здравомыслящий человек. Который отлично понимает: как бы далеко ни шагнула наука, мы и малой толики не знаем… Почему я не должен верить Джокеру? Только потому, что он знает куда больше, чем я? — Зря я завела этот разговор, — вздохнула я в досаде. — И все же… Если мы найдем этого типа, обещай, что не позволишь Воину сделать глупость. — Что ты называешь глупостью? — Убийство человека. На том основании, что он Колдун из сказки. — А то, что он убил Бергмана, основанием не является? — Тогда нам следует доказать его виновность и отправить в тюрьму. Димка усмехнулся, но злость оставила его, а вот сомнения были. — Я не знаю, как поступить, — подумав, сказал он. — У меня такое чувство… Дело не в Уголовном кодексе… Почему на самом деле ты хочешь его спасти? — Спасти? — Я усмехнулась. — Если верить всей этой сказочной чепухе, спасать придется нас. Мои слова вызвали у него печаль, и он сказал, кивнув: — Да, без Джокера будет нелегко. Вадим вернулся ближе к обеду и собрал нас в кабинете Бергмана. — Старушенция оказалась права, — начал он. — У матери Вики был школьный друг, некто Шапкин Иван Николаевич, лидер местной ОПГ, погиб от рук конкурентов три года назад. Взорвали в собственной машине. Теперь что касается отца Вики. Он покончил жизнь самоубийством, и поводов лезть в петлю у него было предостаточно. Прежде всего долги. Задолжал он немало, и людям серьезным. Боюсь, продажей квартиры тут бы не обошлось. С Ниной в тот момент отношения тоже были ни к черту. После того как Зиновьев отказался продать квартиру, Кудрявцев жену поколотил. И она уехала к отцу в Мальцево. Оставшись в одиночестве, Кудрявцев выпил бутылку водочки… Очень опасная доза, скажу я вам. Руки-ноги еще действуют, а мир вокруг — уже кривое зеркало. Радость безгранична, а горе бесконечно. Самое то — в петлю лезть, что он и сделал. Вернувшаяся Нина обнаружила его хладный труп. Если верить документам, никаких сомнений, что это самоубийство, не возникло. Но… — Тут Вадим сделал паузу. — Особо никто этим делом заниматься и не собирался. У вдовы подозрений не возникло, и у матери Кудрявцева поначалу тоже. В полиции поспешили тему закрыть, но вскоре мать Кудрявцева явилась в полицию с требованием расследовать обстоятельства его гибели. Оказывается, соседи видели в тот день подозрительных личностей в подъезде, один из которых вроде бы похож на Шапкина. Однако никто этим делом заниматься не стал. Возможно, по лености, хотя и указания сверху мой знакомый не исключает. Учитывая, что у Зиновьева были кое-какие связи, мог и подсуетиться. — То есть вполне вероятно, что Кудрявцев был убит? — спросила я. — Вполне. И сделал это действительно Шапкин. По собственной инициативе или с подачи Зиновьева. Но Нина точно в этом не участвовала, иначе ее претензии к отцу начисто лишены смысла. После ссоры со свекровью, которая обвинила их семейство в убийстве сына, Нина едет к отцу выяснять отношения. И в тот же вечер исчезает. Возможно, Зиновьев подозревал Шапкина, однако, если наша бабка ничего не путает, а я уверен, что это так, Зиновьев с Шапкиным встречались. Тот приезжал к нему в Мальцево. Вопрос — зачем? Если он избавился от Нины как от опасного свидетеля, скорее всего, к старику явился с угрозами — чтобы сидел тихо и ментов не беспокоил. — По-моему, вполне логично, — подал голос Димка. — Логично, — кивнул Вадим. — А что, если Шапкин к исчезновению Нины непричастен? Напротив, пытался ее найти и с этой целью приезжал к старику? Димка пожал плечами, я сказала: — Первая версия кажется более вероятной. Шапкин решил спасти любимую женщину от негодяя мужа и, будучи бандитом, метод выбрал самый бандитский — убийство. Но ничего от этого не выгадал. Нина оплакивает мужа и обвиняет в его смерти своего отца. Могла и Шапкину пригрозить полицией. Зиновьев позвонил ему после разговора с дочерью, и Шапкин рванул в Мальцево, перехватил Нину, они поссорились, и он ее убил. — Никаких звонков в тот вечер не было. Менты Шапкина проверили. После ее исчезновения обратили внимание на дружбу с бандитом, а учитывая недавнюю смерть мужа… В общем, он стал подозреваемым номер один. — И? — спросила я. — У парня алиби. Конечно, об алиби он мог позаботиться, но… В эту версию не вписывается наш вчерашний приятель, который висел у нас на хвосте. Допустим, Шапкин убил Нину и через три года погиб сам. Тема, как говорится, закрыта. Кого в этом случае заинтересует старая история и те, кто пытается в ней разобраться? А вот если Шапкин не виноват в гибели Нины и сделал это кто-то другой… — Тогда наше вмешательство весьма некстати, — кивнул Димка. — Что будем делать? — Наведаюсь к господину Трегубову и узнаю, чем ему вчера так приглянулась моя тачка. — Может, для начала понаблюдать за ним? — Иногда проще спросить, — усмехнулся Вадим. — Отправлюсь прямо сейчас. — Я с тобой, — сказала я, памятуя наставления Джокера следить за тем, чтобы Воин не особо увлекался. Такое за ним, к сожалению, водилось. Димка едва заметно кивнул. — Всегда рад твоей компании, милая, — хмыкнул Вадим и направился к двери. — Чего это Поэт смурной? — спросил он, когда мы садились в машину. — Ревнует? — Не лезь не в свое дело, ладно? — вежливо попросила я. Волошин вновь хмыкнул, однако замолчал. Застать Трегубова в такое время дома было маловероятно, и мы поехали к нему на работу. Магазин запчастей находился в промзоне, в бывшем заводском корпусе, первый этаж которого сдавали в аренду. Мы вошли в небольшое помещение, за прилавком мужчина в клетчатой рубашке сверял что-то по компьютеру. Я его сразу узнала, а он узнал нас. И наш визит ему не понравился. В первый момент он улыбнулся, надеясь обрести покупателей, но выражение лица начало стремительно меняться: испуг, растерянность, а потом и легкая паника. Трегубов попятился, должно быть, рассчитывая скрыться в подсобке, но Воин куда раньше оказался возле прилавка, сгреб Трегубова за шиворот и ткнул лицом в деревянную столешницу. — Ты что, спятил?! — взвизгнул Матвей Сергеевич. На его вопль из подсобки появились двое мужчин помоложе и в некотором недоумении уставились на Вадима, теряясь в догадках, что происходит. — Давайте-ка поспокойнее, — предупредил Вадим. — Не то я ему шею сверну. — Отпусти его, — сказал один из мужчин. — Иначе полицию вызовем. — Я бы не торопился… — Воин наклонился к Трегубову и спросил: — Полицию вызывать? Или сами разберемся? — Сами, — прохрипел Матвей Сергеевич. — Ну вот и отлично. Воин отпустил его, тот выпрямился и помассировал шею. Страх его оставил. Я чувствовала лишь беспокойство и досаду. Мужчины рядом продолжали гадать, что происходит. Клиент слегка спятил и пришел качать права? Мое присутствие сбивало с толку — качать права вместе с девушкой обычно не ходят. — Поговорим? — предложил Вадим. — На всякий случай: если решишь удрать, найду я тебя довольно быстро, но в следующий раз для начала ноги сломаю. — Да пошел ты… — пробормотал Трегубов и направился к выходу. Мы за ним. Мужчины, переглянувшись, остались в магазине. Оказавшись на улице, Трегубов повернулся и спросил: