Время от времени мне казалось, будто я задремал, но ненадолго. А ведь прежде до самого обеда мог проспать, если не разбудить вовремя. Я засыпал в машине и в поезде, на диване при включенном телевизоре. Помнится, однажды вечером заснул даже, разговаривая с мамой. В основном я не спал из-за разговора с Юакимом. Неужто папа повез нас с Марокко, потому что занимался контрабандой гашиша? Я вскочил и побежал в туалет – захотелось по-маленькому, но выдавилось всего несколько капель. Зеркало в ванной у деда было такое заляпанное, что я собственного отражения разглядеть не мог. Еще было три зубные щетки, и у каждой прическа как у самого дедушки. Я помыл руки и, не найдя полотенца, вытерся туалетной бумагой. Обернувшись, я вздрогнул: на пороге стоял дед в одних трусах. – Ну надо же, не мне одному приспичило, – он протиснулся мимо меня. Не успел я выйти из туалета, как в унитазе уже весело забулькало. Так и не помыв руки, я поднимался в комнату, и тут дед меня окликнул: – Ты вот что – прости, – он отряхнулся, – еды-то я тебе и не дал. Я сказал, что это не страшно. Дед предложил пройти на кухню. Даже выбор есть – либо хлопья без молока, либо спагетти без кетчупа. Или спагетти с хлопьями. Я выбрал спагетти, и дед налил в большую кастрюлю воды. Открыв себе пива, он спросил, люблю ли я вообще сок. Я подумал, что у дедушки мне будет очень трудно сделать хоть что-нибудь правильно. Ответил, что сок люблю, а вот кофе – нет. Но кофе посреди ночи дед и сам не желал пить. Он отхлебнул еще пива и тихо рыгнул. Я заметил, что микроволновка была подозрительно черной. Дед перехватил мой взгляд. – Я тут недавно пиццу в ней забыл. Причем огнетушитель у меня тут без надобности лет сто простоял – я уж думал, и не работает, ан нет, сработал! Но пришлось мне тогда без пиццы обойтись. Дед пустился в воспоминания о других своих кулинарных неудачах – он так это назвал. А мне захотелось рассказать, как я однажды посыпал пиццу не паприкой, а чили, но где уж мне тягаться с его пожарами и взрывами! – Если хочешь, могу тебя завтра в школу отвезти. Только не очень рано. Или тут позанимаемся. – Тут?! – Ну да. Назовем это занятиями, но учиться будем тому, что полезнее всего, – жизни, дружок. В школе такому не научат. Настоящие дедушки вроде как должны налево и направо сыпать всяческими мудростями, вот и мой наконец-то выдал что-то подобное. По-моему, при этом он пукнул, но почти беззвучно. В соседней комнате что-то стукнуло, я вздрогнул, и дед это заметил. Он сказал, что в старых домах полным-полно непонятных звуков, а я спросил, запер ли он дверь. Точно он не помнил, но пообещал проверить. – Почему мы так редко ездили к тебе в гости? Дед потер морщинистую щеку. Наверное, надо бы мне повременить с такими вопросами. Ведь ответ-то мне почти известен. В разговорах мама с папой редко упоминали дедушку, но когда такое случалось, папа называл его не иначе как чокнутым алкашом. А может, ненормальным пьянчугой. Или одновременно и тем и другим. – Ты бабушку не помнишь? – спросил дед. – Фотографии ее видел. Может, у деда столько морщин, потому что он то и дело трет лицо ладонями? Я ждал, когда он еще что-нибудь скажет, объяснит, как все это связано с бабушкой – ведь умерла-то она много лет назад. Глаза у деда были похожи на только что вымытые окна. Он снова хлебнул пива, тихо рыгнул и поставил бутылку на стол. На часах над столом натикало полтретьего. Дед пожевал губами – может, старался распробовать слова, что собирался сказать, но, похоже, вкус его не устроил. Я слегка замерз, однако за носками идти боялся – вдруг он решит сказать что-нибудь важное? – Черт, что ж вода-то эта идиотская никак не закипит… Глава 18 Дед говорил, как важно начать с чистого листа. Это понятно. Но я никогда не думал, что день тоже можно так начинать. Обычно мои дни уже расписаны, причем кем-нибудь другим. Но, возможно, сегодняшний будет отличаться. В школу я не пойду. Дед, пожалуй, прав – один день вполне можно пропустить, даже если никто не умер, а сам ты не болеешь. Мы кучу времени убили, чтобы заполнить лотерейные билетики – на мой взгляд, это было странновато, но дед каждую цифру обдумывал – словно чем больше времени потратишь, тем точней угадаешь. Он и меня спросил, и я посоветовал написать «15». Число пятнадцать дедушку обрадовало. «Ну разумеется, Дидрик, это ж очевидно!» – воскликнул он и вписал его. Я сказал, что сперва хотел предложить тринадцать, но дед возразил – он уже вписал, исправлять поздно. Завтрак оказался получше, чем ужин, что мы ели посреди ночи: дед сбегал к соседям, одолжил яиц и приготовил омлет с перцем и укропом. Сок закончился, и он поставил передо мной чашку чая. С горячими напитками я особо не дружу, даже не знаю почему, однако сейчас, чтобы дед не подумал, будто я совсем на голову больной, старательно глотал чай. И лучше бы, конечно, ему курить на улице, но ведь я тут не живу, не мне и правила устанавливать. Вышли мы уже около двенадцати. Впрочем, дальше веранды не ушли – дед выдвинул кресло, уселся в него, предложил мне тоже присесть. Кресло было одно, на кровать садиться не хотелось, и я принес с кухни табуретку. Тщательно прикурив, дед принялся рассказывать, как однажды ездил на рыбалку. Когда именно это было, я не запомнил, но помню, что рыбы дед не поймал. Палатка у него сгорела, пришлось ночевать прямо под открытым небом, и комары устроили у него на лице настоящий пир. Дед считал такие случаи весьма поучительными. Больше на рыбалку он не ездил, и я понял – по крайней мере сегодня рыбу мы точно ловить не будем. Сам я сроду на рыбалке не был, поэтому сказал, что лучше побывать в океанариуме – посмотреть на морских черепах, хоть и зря их держат в неволе. Дедушка ответил, что вокруг развелось чересчур много собачников. Лучше бы выпустить собак на волю, и пускай бы они жили в лесу, стаями, а не гадили прямо ему под ноги. Я рассказал про Марокко – там собаки свободно бегали по улицам, выискивая пищу, а на поводке я ни единой не видал. И никто не ловил их, не мучал и не ел. Дед сказал, что считает себя собаконенавистником, однако не пинает собак и не бьет – просто не сюсюкается с ними. Мы обсудили много такого, о чем, как я думал, вообще не говорят: людей, которые вдруг ни с того ни с сего пятятся, то, как глупо, что в барах запретили скидки для постоянных клиентов, разницу между футами и метрами и срок, который должен отслужить садовый шланг для полива. Когда я переключился на одноклассников, дед рассказал про одного из тех, с кем вместе учился и кто потом умер от рака. А я кое-что выложил о Матильде – она то и дело задает вопросы, это, с одной стороны, бесит, а с другой довольно прикольно. Оказалось, у деда есть приятель, который встречался с женщиной вдвое старше. Я не все понял из дедушкиных историй, но, кажется, мало с кем еще из взрослых мне удавалось так интересно поболтать. Дед сказал, нам надо раздобыть еды, и спросил, есть ли у меня деньги. Мама сунула мне с собой пару сотенных, и я их отдал. В магазине дед положил в корзинку замороженную пиццу, упаковку туалетной бумаги и пиво. Я попросил взять еще сока, и он добавил два пакета сока. Когда мы проходили мимо холодильника, мне захотелось мороженого, но я вспомнил, что пиво дорогое, и промолчал. На выходе дед бросил в ящик лотерейные билетики и подошел к игральному автомату, где надо получить три одинаковых фрукта на картинке. Судя по тому, как дед выбранился, он не выиграл. После этого мы встретили приятеля дедушки – примерно того же возраста. Тот заявил, что у него инфаркт, но на это дед лишь рассмеялся, а по пути к машине сказал, что его приятель – ипохондрик. Что это за болезнь, я спрашивать не стал. Не дойдя до машины, дедушка предложил заглянуть в кафе, и я порадовался, что мы не купили мороженое – оно все равно растаяло бы. Дед заказал пиво, а мне принесли стакан воды: до двадцатого числа надо правильно расставлять приоритеты. Наверное, двадцатое как-то связано с деньгами – догадался я. А вообще неплохо бы знать, какое сегодня число. – Ну так что, Дидрик, как тебе жизнь-то в целом? Мерзотная? Такого вопроса я не ожидал. – По-моему, могла бы быть и получше, – продолжал он, – но в том, что со Стейном произошло, твоей вины нету. Сам-то это понимаешь? Тут, видать, я больше всех виноват. – Ты? Да тебя ведь там даже и не было! – Знаешь, что такое ролевая модель? Я покачал головой. – Скажем так – мне до ролевой модели далеко. Я это знаю. Поэтому когда твой отец вляпался в какие-то неприятности, я не сильно удивился. В чем там было дело, точно не знаю, но скажем так: совесть у него не всегда была чистая. Дети и всякое там воспитание – это все у бабушки намного лучше выходило. Ты, наверное, и сам заметил, что я в этом не мастак? Вопрос коварный, поэтому я промолчал. Принесли пиво – кружку поставила на столик недовольная тетенька – Веселая Лайла, как ее называл дед. Он отхлебнул пива. – Может статься, это я виноват, что отец твой был так плохо воспитан. Не полностью виноват, конечно. Отчасти. Ух, хорошо пивка-то выпить. Ты бы тоже попробовал. – Я, пожалуй, пока не буду, – отказался я. Дедушка рассказал обо всяких папиных проделках – происходило это, когда моему отцу было примерно столько же, сколько мне сейчас. Кое-что весьма напоминало мою выходку с краской. Но папа был более ловким, и его не наказывали. Дед почти с гордостью поведал, как однажды он пригнал четыре грузовика с песком и высыпал его во двор соседу, которого особенно не любил. Еще – как папа открутил у одного учителя с машины все колеса. Ко всему прочему, папа отличался изобретательностью. Он наливал в надувные матрасы воду, чтобы они стали матрасами водяными, а для розжига гриля мог плеснуть бензину. Не то чтобы затеи эти особенно хорошо удавались, но папа научился ошибаться. Дед заговорил о «школе жизни», лучшей частной школе в мире, и, в отличие от прочих частных школ, совершенно бесплатной. Впрочем, кое-что папе все же удавалось. Он сколотил кровать, похожую на космический корабль, а из старых велосипедных запчастей смастерил железного гнома. Правда, один приятель заявил, что кровать-ракета подозрительно напоминает классическую модель «фольксвагена», поэтому папа сжег ее в саду, зато гнома загнал за тысячу крон. На моей памяти папа про детство особо не рассказывал, лишь однажды обмолвился, что главное – подростковый возраст пережить, а дальше все будет проще. Дед признался, что друзей у папы было мало и что уж тут родители собственным детям помочь не в силах. А когда среди хороших ребят ты чужой, легко примкнуть и к плохим. Я сказал, что у меня есть очень близкий друг, Юаким, – он занимается экстремальной вышивкой и собирается сам шить себе куртку. Еще он знает, как называются цвета, о которых я и не слыхал. Про Юакима я довольно долго рассказывал, а потом дед заявил, что на папу в моем возрасте я не похож. Не уверен, но, кажется, это был комплимент. Затем дед заказал еще пива и предложил Веселой Лайле выйти за него замуж. Глава 19 Дед храпел, как двигатель у моторной лодки, что стояли возле пристани у нашей дачи. До семи ложиться как-то глуповато, но дед по поводу времени не заморачивался. Я попытался оживить телевизор, однако в конце концов понял, что в пульте нет батареек. На мое счастье, мобильный интернет у меня еще оставался, и я включил детективный сериал. Поскольку дед соревновался в громкости с моторкой, пришлось мне уйти в другую комнату, хотя я даже наушники подключил. Начался сериал не так уж плохо, но вскоре главный герой, мальчишка, нашел револьвер, причем револьвер этот принадлежал даже не его отцу. И вот мальчишка показал его другу. Они поставили в ряд бутылки из-под колы и принялись стрелять, но получалось у них отвратительно. Попадали они во что угодно, кроме бутылок. Им жутко не повезло – так бывает только в сериалах. Они случайно подстрелили местного пьянчугу, который болтался по лесу. Тот, похоже, надумал умереть, потому что страшно захрипел, и тогда приятели двинули со всех ног. Если вызвать скорую, кто-нибудь непременно догадается, что это их рук дело. И вот они решили избавиться от оружия, но вместо того, чтобы выбросить или утопить револьвер в речке, как поступил бы взрослый, закопали его неподалеку от детской площадки и посчитали количество шагов, чтобы точно знать, где спрятано оружие. Сначала я радовался, что экран у телефона маленький, но на самом деле от этого было не легче. Я и правда многое позабыл с той ночи, когда в дом к нам вломился незнакомец. Запомни я все до мелочей – наверняка взорвался бы. Прямо посреди серии, в самый захватывающий момент, я вдруг вспомнил, что именно я и вызвал тогда полицию. И даже как голос на том конце попросил меня все повторить. Что я рассказывал, вспоминалось плохо. Голос в трубке попросил меня говорить медленнее и пересказать случившееся в подробностях. И есть ли раненые. «Застрелены», – повторил он и сказал: «Скорая помощь и полиция уже едут». Еще он спросил, есть ли рядом кто-то с оружием, и я ответил «да». Потому что посмотрел на то, что сжимал в правой руке. Я силился объяснить, что это я вооружен, но не уверен, что человек в трубке меня понял. Мама в гостиной кричала. Нет, она не меня звала – она выкрикивала папино имя. Я сидел на лестнице и смотрел в экран телефона. Вместо заставки там у меня фотография зеленой морской черепахи, которая на самом деле и не зеленая вовсе. В интернете написано, что в Марокко обитает четыре различных вида морских черепах со странными названиями – например, оливковая черепаха и атлантическая ридлея. Самой красивой оказалась зеленая морская черепаха, вот только название у нее неправильное: в жизни она темная, почти черная, и у нее очень красивый рисунок на панцире и лапах. Она питается водорослями, обкусывает им верхушки, и благодаря этому они лучше растут. Перед отъездом в Марокко я сказал папе, что хотел бы увидеть морскую черепаху в естественной среде обитания, и он пообещал выяснить, насколько такое возможно. Больше папа об этом не упоминал. А я и не спрашивал. Особенно когда он потерялся. Но тот вечер вспоминать еще труднее, чем ночь, когда папа умер. Я лучше подумаю про зеленую морскую черепаху, которая почти не зеленая. Говорить, что у нее лапы, – тоже не совсем правильно. Она же не сухопутная. Это больше похоже на весла, и она рассекает ими воду. Такие черепахи могут дожить до восьмидесяти, прямо как люди, если у тех здоровье хорошее. Однако куда им всем до умершей в 1965 году мадагаскарской черепахи! Той было лет 188, не меньше. Но такая черепаха обитает не в море, она – типичная сухопутная крыса.