– По рукам, – обрадовался Кирилл и быстро удалился. Я хотела поблагодарить Лену, обернулась, но девушка тоже успела исчезнуть. Я поторопилась к банкомату. Очевидно, Кирилл не впервые приносил покупателям незаконно взятый со склада товар. Место для проведения обмена маски на приятную для него сумму он выбрал идеально. «Кис» располагался в самом конце тупиковой галереи, в которой торговали не самым ходовым товаром: дизайнерской мебелью из гнутых железок. Когда я, чуть запыхавшись, очутилась в указанной точке, в коридоре, кроме нас с Кириллом, не было ни одного человека. В левой руке он сжимал пакет из супермаркета. – Проверять будете? – деловито спросил он. – Конечно, – воскликнула я. Кирилл вынул коробку, вскрыл ее, и я чуть не забила в ладоши от восторга. Макс сойдет с ума от радости. – Надевай, – перешел со мной на «ты» продавец. Я протянула ему деньги, и, пока он тщательно пересчитывал купюры, попыталась водрузить сооружение на голову. Производители назвали приспособление «маской», но это не совсем верно. На самом деле оно полностью закрывает голову и спускается на шею. Скорей уж изделие смахивает на шлем, макушка которого сделана из очень плотной резины бежевого цвета. – Эй, – засмеялся Кирилл, видя мои старания, – не так! Ты ее задом наперед натягиваешь, шланг-то ведет к лицу! – Я думала, он потом крепится к аквалангу, – пояснила я. – Нет, сейчас покажу, – развеселился мужик, – вот таким макаром, опаньки. Сильные руки Кирилла резко дернули меня за шею, я тихонько взвизгнула и зажмурилась. В первую секунду мне показалось, что мою голову всунули в ведро. – Плотно села? – прозвучал издалека голос Кирилла. – Не знаю, – ответила я. Продавец начал ощупывать мою макушку. – А теперь? – неожиданно громко сказал он. – Она должна хорошо прилегать к черепу. – Вроде нормально, – обрадовалась я, – и слышно стало хорошо. – На передней поверхности сбоку есть регуляторы звука, света и фиксаторы застежек, – пояснил Кирилл, – по первости сама маску не наденешь, потом научишься. Фотоаппарат управляется постукиванием, надо… черт… Сергей Петрович идет. Ну, пока, пользуйся на здоровье. Постой тут тихонечко минуту, пусть управляющий в лифт войдет, иначе мне влетит. Голос Кирилла начал удаляться. Я покорно замерла, досчитала до шестидесяти и решила снять маску. Старательно ощупала шею и обнаружила лишь гладкий, холодный материал. Никаких кнопок, крючков, липучек. – Кирилл! – тихонько позвала я. Никто не ответил. – Кирюша, – заискивающе повторила я, одновременно пытаясь рассмотреть коридор через небольшие круглые отверстия, проделанные на уровне глаз. К сожалению, прорези не давали полного обзора, у меня словно отняли боковое зрение, я хорошо видела только перед собой. Очевидно, так смотрит на мир лошадь с шорами. Я попыталась повернуть голову, но это сделать оказалось невозможно. Шею резко ограничивала в движении нижняя часть маски. Я начала кружиться на месте и вскоре убедилась, что продавец убежал, испугавшись появившегося начальника. Следующие десять минут я безуспешно пыталась стащить маску, но она словно приросла к голове. На бог знает какой неудачной по счету попытке избавиться от «шлема» я сказала себе: – Лампа, успокойся. Тебе надо подняться наверх, дойти до магазина и попросить о помощи. Ничего страшного не происходит, ты дышишь, глаза что-то видят, уши слышат. Шагай потихонечку. Очень медленно я пошла вперед и, вероятно, повернула не в ту сторону, потому что вместо небольшого холла с лифтами увидела кафе. За первым столиком сидела пара, упоенно поглощавшая из пластиковых коробочек некую снедь. Девушка подняла глаза, уронила вилку, взвизгнула и дернула своего парня за руку. Он тоже глянул на меня, поперхнулся, вскочил, опрокинул бутылку с кетчупом и побежал в глубь зала со скоростью зайца, за которым гонится охотник. О своей спутнице Ромео забыл. Я улыбнулась девушке, та взвизгнула и сползла под столик, вероятно, она хотела поднять вилку. Оставалось лишь гадать, отчего парень унесся прочь. Вероятно, ему в еде попался таракан или он увидел мышь. Сильный пол очень боится грызунов. Девушка продолжала сидеть под столом. Я на всякий случай осмотрелась, не заметила ничего пугающего и наклонилась: – Вам помочь? – Пожалуйста, не ешьте меня, – прошептала блондинка, – не надо! Мама! Из глаз ее покатились слезы. Я на автомате подняла открытую пластиковую бутылочку, из которой струйкой вытекал томатный сок, в полном недоумении выпрямилась и решила двинуться в обратном направлении. На дворе весна, считается, что это лучшее время года, но в марте-апреле-мае у психически больных людей наступает обострение, для них пробуждение природы после зимы не самая лучшая пора. Мне стало жаль бедную девушку, но чем я могла ей помочь? И я направилась туда, откуда пришла, быстро преодолела коридор и снова очутилась в незнакомом месте. Теперь я находилась около входа в кинотеатр. Возле касс, над которыми висела реклама «Самый страшный и правдивый фильм столетия», стояла небольшая очередь. Я невольно поежилась. Ну о чем думают пиар-агенты, когда рекламируют киноленту, изображая чудовищ? Слева от очереди маячил монстр самого отталкивающего вида. Лысая макушка блестела в свете ламп, темно-зеленая морда была покрыта то ли прыщами, то ли наростами, выпученные коричневые глаза, желтый морщинистый хобот, складчатая шея и полное отсутствие рта и ушей. Зато дальше было вполне приличное тело, облаченное в темно-синие джинсы и ничем не примечательную куртку. На груди у чудища висела табличка с текстом: «Это правда! Инопланетяне среди нас! Один взгляд обитателя планеты Фоко, и вы становитесь похожи на него! Из маленького города в американской провинции исходит опасность! Человечеству грозит гибель! Это не выдумка! Это правда! Оглянись, вдруг фоконяне уже рядом!» Я поняла, что снова свернула не в ту галерею, решила все же попытаться найти лифты и увидела на стене какой-то план. Решив, что это схема торговых залов центра, я обрадовалась, сделала пару шагов вперед и внезапно чихнула. Очередь, словно по команде, обернулась, заорала хором и бросилась врассыпную. Через пару секунд около касс стало пусто. Я в недоумении повернулась спиной к окошкам, чтобы понять, отчего народ ринулся прочь. Ну не могут же все посетители гигантского магазина быть психами? Или врачи из Кащенко сегодня устроили для подопечных прогулку по торговым рядам? Мой взгляд переместился левее. Из горла вылетел вопль. Чуть поодаль от щита стояло чудовище, до боли похожее на рекламное изображение. Лысина, хобот, зеленая кожа в прыщах и тело в штанах из корабельной парусины вкупе с непритязательной куртенкой. Но, в отличие от картонной фигуры, эта шевелилась, и, о ужас, ее пальцы были измазаны кровью. Глава 16 Я не верю в инопланетян. Существуй они на самом деле, давным-давно бы прилетели на Землю и слопали ее обитателей за глупость. Излишне креативные рекламщики решили, что изображение монстра, наклеенное на картон, не произведет очень сильного впечатления на народ, и соответствующим образом загримировали живого человека. Вы встречали на улицах гигантских цыплят, невероятного размера собак, чудовищных пингвинов, которые раздают прохожим листовки с призывом посетить пиццерию или купить пакет корма для животных? Мне один раз попалась на пути живая Клизма, она плясала перед аптекой и пела развеселую песенку. – Капли буби-дуди-лакс покупай скорей у нас! Капли буби-дуди-лакс приготовлены для вас! Сделаны с любовью, скажем «да» здоровью и забудем про запор, навсегда, да! Помнится, я хохотала до упаду, полюбовавшись на говорящий клистир. Он меня не напугал. А вот сегодня кинопромоутеры перестарались. Цыпленок под два метра ростом вызывает улыбку, а монстр в натуральную величину ввергает в ужас. Хотя кому известна та самая натуральная величина пришельца с планеты Фоко? Я подняла руку и помахала ею над головой. – Привет, тебе лучше позвонить своим нанимателям и сказать, что ты распугиваешь зрителей. Думаю, от рекламной кампании ожидают иного эффекта. Чудище тоже приветствовало меня движением правой длани. Я сделала шаг, инопланетянин совершил такое же движение. – Почему ты молчишь? – упрекнула я артиста. – Или в твоей маске не предусмотрено устройство для вербального общения? Из кассы высунулась женщина и с воплем «Девочки, они существуют, они прилетели» втянулась назад. Реакция сотрудницы кинотеатра меня поразила. Ладно, для зрителей появление фоконянина стало полнейшим шоком, но отчего пугаются кассиры? Время не раннее, первый сеанс «Жуть из Фоко» демонстрировали в десять утра, неужели они впервые увидели загримированного артиста? Я чихнула. Творение рекламщиков дернулось, и мне неожиданно стало понятно: я нахожусь перед огромным зеркалом и вижу не переодетого человека, а свое собственное отражение! Чудовище с зелено-желтой прыщавой мордой и хоботом – не кто иной, как госпожа Романова. Сначала я растерялась, потом перевела взгляд на свои пальцы, покрытые красными пятнами, и испугалась. Может, я кого-то случайно съела? В ту же секунду я изгнала идиотское предположение из головы. Лампа, прекрати! Это не кровь, а кетчуп. Я подняла с пола открытую бутылочку с томатным соусом и не заметила, как испачкала руки. Проблемы надо решать хладнокровно и в порядке живой очереди. Сначала смоем пюре из помидоров, а уж потом подумаем, как жить дальше. Я повернулась вокруг собственной оси. Вблизи входа в кинотеатр должен располагаться туалет. А, вот и двери с символами «L» и «V». Боюсь показаться окончательной дурой, но я всегда путаю, который из треугольников обозначает даму. Не лучше ли просто написать «М», «Ж»? Или нарисовать милых человечков в платье и костюме? Я распахнула дверь с изображением «V», вошла в предбанник, включила воду и подставила ладони под струю. За спиной послышался громкий стук, из кабинки вышел мужчина, увидел в зеркале мое отражение, икнул и ломанулся на выход с поросячьим визгом. Я закрыла кран. Ну вот, опять попала не туда! Напишите на двери «Для дам», не малюйте геометрические фигуры, и я никогда не ошибусь. Но каковы мужчины! Не помыл после посещения санузла руки, заорал, убежал! А ведь кто-то из женщин считает его умным, сильным, храбрым! Ну неужели не ясно: если чудовище спокойно моет лапы, оно не собирается на тебя нападать?! Я повернулась к большому пластиковому коробу, из которого свисало тряпочное полотенце. Встречали такую систему? Тянешь за ткань, использованная часть уходит внутрь, снаружи появляется чистый кусок. Я подергала за край, полотнище не двигалось. Пришлось дергать второй раз, третий… В конце концов я разозлилась, изо всей силы стукнула кулаком по крышке и рванула тряпку. Одновременно из моего рта вырвался возглас: – Давай, работай!!! Раздался треск, в моих пальцах повис кусок оторванного полотенца, а короб свалился на пол. Мне стало неудобно, а от двери послышался судорожный всхлип: – Мамочка! Не выпуская полотенце, я повернулась. На пороге замер здоровенный посетитель торгового зала, ростом метра два, не меньше. Вес парня соответствовал росту, килограммов, примерно, сто двадцать. – Не ешьте меня, – зашептал он, – пожалуйста! Я невкусный. Там, в холле, сидит моя теща Елена Сергеевна, она на вкус супер и очень полезна для вашего здоровья. Я алкоголик, печень у меня ядовитая, а у бабки… Не договорив, мужик ужом скользнул в коридор. Слава богу, больше в туалет никто не спешил, я выдернула из коробки на другой стене большую салфетку, прижала к лицу и вышла к кассам. – Мама! Лысая-лысая тетя! – радостно заверещал ребенок. – Не смотри на нее, еще заразишься, – ответил сердитый женский голос. – Тоже волосы выпадут! Мне захотелось подойти к малышу и сказать: «Глупости! Алопеция не передается по воздуху, нельзя лишиться волос при взгляде на человека с голой макушкой». Но, как понимаете, подобное заявление делать не стоило. Продолжая прикрывать лицо и шею куском бумаги, я благополучно миновала очередь жаждущих лицезреть «Жуть из Фоко», вышла на перекресток галерей, свернула в правую, пошла по ней и очутилась у огромного фонтана на центральной площади первого этажа. Через стеклянные двери в торговый дом втекала толпа, сквозь другие аналогичные створки людской поток выплескивался на улицу. Бумага мешала хорошему обзору, я решила проковырять на уровне глаз дырки и с энтузиазмом начала претворять идею в жизнь, разорвала салфетку пополам, уронила ее и чихнула с такой силой, что голова качнулась на шее. Раздался щелчок, вспыхнул сине-белый свет. Гомонивший народ замер. Я хотела успокоить людей, подняла руки, но тут в носу снова зачесалось, из груди вырвалось оглушительное «апчхи», снова послышался звук «щелк» и возникла новая электрическая дуга. – Лазерная пушка! – завопил ломающийся басок. – У него мощное оружие массового поражения! Я видел это в кино! Оно именно так мигает! – Правительство проводит опыты, – заголосили слева, – это радиоактивные излучатели. – Коллайдер прорвало! – взвизгнули справа. – Его кольцо как раз под этим фонтаном проходит! Нас обманули! Депутаты продали Москву для экспериментов западным ученым. У нас хоронят атомные отходы! Сплавляют в Россию гнилые продукты! – Так вам и надо! – обрадовался мужик в плаще. – Зажрались москвичи! Вся страна вас кормит. – Да у нас одни гастарбайтеры и дураки вроде тебя, – налетела на провинциала дама в элегантном пальто. – Раз в столице так плохо, зачем ты сюда приперся? Сиди в своем Удрюпинске! Я чихнула в третий раз. Теперь сноп света вспыхнул и не погас. – Маша, Ваня, бежим, – завопил женский голос, – Колька, не потеряй сумки с покупками. Нечистая сила!