– На мои звонки и сообщения он тоже не отвечает. Я немного за него волнуюсь. – Он уже такое проворачивал, – пояснила я. – Когда очень сильно злился. Или думал, что страшно напортачил или типа того. – Ох уж эти братья Флинн и их потребность остудить голову… – пошутила она и закатила глаза. – Наверняка вернется чуть попозже. Ты говорила, он вчера вроде очень быстро умчался, но… Ной в самом деле хочет с тобой поговорить. Не знаю, о чем, так что не строй мне тут рожи, мисс. Он мне ничего не объяснял. Аманда провела по губам так, словно застегивала молнию. Пускай ему нужно было остудиться, или еще что, но у меня было нехорошее предчувствие. Что-то случилось. Мне нужно было срочно с ним поговорить. Я оставила Аманду в кухне и забрала со стола ключи. – Кажется, я знаю, где он может быть. * * * Я с облегчением выдохнула, когда обнаружила мотоцикл Ноя на парковке – но чувство это надолго не задержалось. Я вышла из машины и забралась на холм, следуя по тропе до того места, которое так нравилось Ною. Он приводил меня сюда прошлым летом. Мы с ним многое тогда обсудили. И поцеловались под светом фейерверков. Сюда он приходил, когда ему нужно было что-то обдумать. Или перестать вести себя как придурок – как было после дня гонок. Здесь он был и сейчас. То странное предчувствие сжало меня изнутри. У меня вспотели ладони. В легких не хватало воздуха. Ной сидел на вершине холма. Его кожаный пиджак, ключи и телефон лежали неподалеку. Он успел переодеться после вчерашнего: наверняка заезжал домой к родителям, как и предсказывала Аманда. Он обхватил колени руками и смотрел на город. Ной казался таким маленьким. Таким хрупким. Таким непохожим на себя. Он услышал мои шаги. – Привет, – прошептала я. Через секунду он ответил: – Привет. Он вытянул ноги и оперся руками о землю. Я опустилась рядом с ним. Повторила его позу. И повернулась. Ему не помешало бы побриться. Или… ладно, может, и нет. Щетина ему шла. Подчеркивала линию его челюсти. С ней он казался взрослее. Я поборола желание протянуть руку и провести по его щеке пальцами. Может, стоило сначала выслушать Ноя, но тишина меня убивала, и я не вытерпела. К тому же, мне тоже было что ему сказать. – Я хотела сказать… ты был прав насчет Леви. Все вы были правы. Вы пытались меня предупредить, но я ничего не хотела слышать. Это не оправдывает твое поведение в день гонок или ваш разговор за моей спиной, но… – Да, – вздохнул Ной. – Мне следовало повести себя умнее. Я пожала плечами. Может, нам обоим стоило это сделать? – Почему ты передумала? – Он рассказал мне, что я ему нравлюсь. И еще… эм, типа… поцеловал меня. Чуть-чуть. Чмокнул. Как будто… как будто прощался, – попыталась объяснить я… и только произнеся это вслух, поняла вдруг, что именно этим оно и было. Прощанием. Я думала, Ной разозлится. Но он удивил меня и просто кивнул. Я уставилась на него: никакого напряжения. И выражение лица спокойное. Это было так непривычно… особенно с учетом того, что я только что рассказала ему, как меня поцеловал другой. Его спокойствие меня нервировало. Предчувствие только ухудшилось. Сердце гулко стучало в груди. – И ты ничего не скажешь? Даже «а я тебе говорил»? Ной тихонько выдохнул, но лица ко мне так и не повернул. – Я мог бы вчера надрать этому худющему засранцу задницу. Раньше я бы так и сделал. Но я сдержался. Потому что больше не хочу быть задирой. Потому что если он этого и заслужил, пусть совсем чуть-чуть, даже если он первым начал… он ведь твой друг. Именно из-за тебя, Эль, я больше не хочу быть задирой. – Хорошо, – мягко ответила я. К чему он клонит? И почему сообщает об этом так буднично? – И я не уверен, что это… – Ной снова вздохнул, а потом, наконец, повернулся ко мне. – Я не должен так сильно на тебя полагаться. Ты не должна быть моим моральным компасом. Мне потребовалось время, чтобы понять, что он имеет в виду. Ной продолжил: – Я должен хотеть быть лучше сам по себе. Не потому, что ты заслуживаешь лучшего. Не потому, что у меня терки с твоим другом, или потому что я не хочу тебя разочаровывать. Я должен хотеть этого ради себя. И я… я хочу, но… Ты не должна быть основной причиной. Я уставилась на Ноя во все глаза. На этот раз он подождал, пока я переварю услышанное. – Хорошо, – неуверенно повторила я. – Так… что… что это значит? Он поймал мой взгляд. В синих глазах было столько грусти, что на них было невозможно смотреть. А потом Ной снова повернулся в сторону города и начал рассеянно выдирать травинки правой рукой. – Ты всегда хотела поехать в Беркли. Вместе с Ли. Всегда. С тех пор, как вы осознали, что такое вообще университет, вы решили, что однажды поступите туда вместе. К этому стремилось твое сердце. Ной на секунду замолчал и прикусил губу, а потом нахмурился еще сильнее и продолжил: – Так почему ты выбрала Гарвард, Эль? Этого я не ожидала. И потому дала ему прямолинейный ответ: – Мы ведь говорили об этом, помнишь? Я… я подала туда документы просто так. Ты ведь говорил, что здорово было бы, если б мы жили в Бостоне, и… – Ты проведешь четыре года в университете, куда подала документы «просто так». В университете, куда поступила из-за меня. Я не хочу… не хочу быть ответственным за выбор, о котором ты будешь сожалеть. Однажды мы уже расстались, и этим летом… я знаю, нам было нелегко. Не плохо, – поспешно добавил он, подняв на меня взгляд. – Было здорово, конечно, но… ты ведь сама сказала, иногда меня очень сложно любить. И что, если у нас с тобой ничего не получится, Эль? Просто представь. А ты ведь переедешь на другой конец страны, предашь свою мечту о поступлении в Беркли… и ради чего? Настала моя очередь отводить взгляд и молчать. – Мы ведь были здесь, когда ты решил принять предложение Гарварда. Помнишь? И ты сказал, что просто не можешь отказаться. Ты не думал, что я в таком же положении? – Тогда я хочу, чтобы ты была уверена, что выбираешь Гарвард ради Гарварда, а не ради меня. Ты ведь подала документы из-за меня. К тому же, я вижу, как вам с Ли это мешает, как вам тяжело этим летом… Вы всегда будете ставить друг друга на первое место, и я тебя за это не виню. На самом деле, это даже здорово. И я не хочу, чтобы ты рисковала этим ради… – Ради нас? Ной сгорбился. – Да. У меня сдавило горло. На языке появился странный привкус. Я попыталась вдохнуть – и не могла. – То есть ты думаешь, что мне надо отказаться от Гарварда и поехать в универ с Ли? Ной так тихо вздохнул, что я едва это услышала. – Помнишь, как пару недель назад я сказал, что ты всех ставишь прежде себя? Ты подала документы в Беркли из-за Ли. Из-за того, что наши матери учились там вместе, и потому что Беркли недалеко отсюда, и ты смогла бы помогать отцу. Ты все лето проводила время со мной, с Ли, с Брэдом, работала ради списка желаний и… Ты всегда выбираешь кого-то другого прежде себя. Не нужно так делать. Думаю… Он сжал пучок травы в кулак, а потом продолжил: – Я не хочу быть тем, чье счастье ты ставишь выше своего. И я вдруг поняла, о чем он. – Так… стало быть, это все? Наша любовь друг к другу… она ничего не значит? Совсем? – Я не об этом, Эль. Конечно, значит. Но, может… может, этого недостаточно. Забудем предчувствие, которое переворачивало все мои внутренности… слова Ноя резанули по мне словно нож. Я похолодела. – Нет, ты… ты не можешь просто… решить все за меня. Я сделала свой выбор, и я еду в Гарвард. Я уже отказала Беркли и приняла приглашение Гарварда. Ты не можешь вот так просто сказать мне, что я туда не поеду. Не можешь. – Ты права. Но если ты поедешь в Гарвард… то без меня. Я выдохнула – резко, болезненно. Он… бросал меня.