– Отец точно так же сказал. Мне история вообще никуда не уперлась, но с годовой двойкой меня в выпускной класс не переведут. – Ну, и не пофиг тебе? – искренне удивился Ляля. – К нам в тридцать четвертую шарагу перейдешь. Я вот даже не планирую в десятый соваться. Да и кто бы меня туда пустил… А я вдруг подумала, что не такой жизни хотела бы для меня мама. И как она была рада, когда благодаря Антонине Юрьевне мне удалось попасть в престижную гимназию… И вообще там с учебой все хорошо начиналось. Если бы не заносчивые учителя и одноклассники. Ведь я точно не тупее остальных… И этой златовласки, что идет под ручку со Стаховичем. В прошлой школе я отлично училась. Гуманитарные, конечно, страдали, но не настолько… – Нет, Ляля, не пофиг. Я вообще, может, другой жизни хочу. – С чего это? – удивился Ляля. – А с того. Я тут увидела недавно, как люди могут жить. Когда книжные стеллажи во всю стену… – Тогда для начала тебе нужно помочь мне стянуть металлоискатель, – заново начал друг. – Если клад найдем, столько книжек себе купишь… Только на фига они? – Да я не об этом совсем! – поморщилась я. А потом вдруг спросила: – Как думаешь, мне пошел бы такой плащ? – Как у той тянки-то? Мы с Лялей снова обернулись. Парочка стремительно от нас удалялась. Вскоре Стахович и его возлюбленная словно растворились в толпе прохожих и в вечернем гуле машин. А Ляля снова начал гоготать. – Что еще? – нахмурилась я. – Просто представил себе… Не, тебе бы не пошло. Вообще не твой стайл, Симуль. Я лишь привычно пихнула друга. – Ладно, проехали. Мне такое действительно не идет. Лев Несколько дней я провалялся дома с температурой. Подхватил где-то простуду… Стало плохо в тот вечер, когда состоялось наше с Симой первое занятие. А еще я тогда решил, будто слег из-за того, что Аксинья так со мной жестока и снова не отвечает… Конечно, мама из-за моей простуды раздула настоящую трагедию. Чуть ли не у постели дежурила. И по этой причине нам с Лилей тоже не нравилось болеть. Потому что мама каждую нашу болячку переживала как вселенскую катастрофу. Запрещала напрягаться, вставать с постели, сидеть в телефоне, читать книги. Поэтому вскоре и для нас с сестрой обычная простуда стала приравниваться к трагедии и стрессу. Я кое-как дожил до того вечера, когда мне наконец все-таки стало лучше, и мама великодушно отпустила встретиться с Аксиньей. За все дни болезни моя девушка так и не пришла меня навестить. Лиля сказала, что, скорее всего, Аксинья просто не горит желанием знакомиться с родителями. Мы встречались всего два месяца, и этого было явно мало для того, чтобы представить Аксинью семье… А я, лежа в кровати и задыхаясь от кашля, вдруг подумал, что Сима Шац – первая девчонка, которую я привел к себе в комнату и познакомил с мамой. Если говорить о Симе, то она все-таки явилась на наше второе занятие, как мы и договаривались. В школу я еще не ходил, но уже практически выздоровел. Мы решили, что заразить я ее уже вряд ли смогу, а вот подготовиться в таком темпе к контрольной можем и не успеть. Времени оставалось слишком мало. А пробелов в знаниях Шац – много. На удивление, Сима пришла ко мне отлично подготовленной. Оттарабанила как из пулемета две заученные темы и даже ответила на дополнительные вопросы, которые я задавал ей, не вставая с кровати. Кроме того, пока я болел, Шац самостоятельно разобрала еще один вариант теста. – Я приятно удивлен, – сказал я, когда Сима ответила на все мои каверзные вопросы. Шац во второй раз улыбнулась. Одновременно смущенно и счастливо. Как тогда, в такси. Улыбка у нее была такая добрая и славная… И очень Симе шла. – Спасибо, – ответила она. – Хоть ты и бука, но все понятно объясняешь. Лучше грымзы. У нашей исторички фамилия – Грамызова. Поэтому над кличкой жестокие старшеклассники долго не думали… – Спасибо, – тоже откликнулся я. Хотя никогда не замечал в себе педагогических способностей. – Почему ты так хорошо сечешь в истории? – Мой дедушка был доктором исторических наук. Работал профессором в универе… Вот у кого точно был талант все интересно рассказывать. Я с детства заслушивался. А еще мне история для поступления нужна. Собираюсь на факультет политологии. – М-м-м, – промычала в ответ Шац. – Ну, а ты? – Что я? – Ты куда будешь поступать? Шац хмыкнула: – Издеваешься? Мне бы в одиннадцатый перейти. Я вообще еще ни о чем не думала. – По-моему, уже пора, – сказал я. Сима после нашего диалога приуныла, а я вдруг почувствовал себя жутким занудой. Еще и зачем-то добавил: – А что нового в школе? Шац была явно не из тех, кто горел учебой и школьными делами. Тем более что и отношения с одноклассниками у нее, мягко говоря, были натянутыми. Я хотел поинтересоваться, не цепляют ли ее Бурыкина и Шандарева, но потом передумал. Решил, что эта тема может быть ей неприятна. – Да ничего нового, – нехотя ответила Сима. – Снова стращают экзаменами. – Понятно. Ну ладно, давай будем следующие вопросы разбирать. Ко второму занятию я подошел с большим энтузиазмом. Если честно, думал, что мое шефство над Симой будет выглядеть намного хуже. Представлял, как Шац встанет в позу, станет огрызаться, как на уроках, и не будет готовиться по темам. Но Сима отлично проявила себя. Если бы она всегда с таким энтузиазмом готовилась, то точно не была бы самой отстающей в классе. Только после нашего разговора о поступлении Шац будто потухла. Улетела куда-то далеко, в свои мысли. А когда я ее позвал, встрепенулась. – Ты явно думаешь не об уроке истории. – А какой нормальный человек будет думать об уроке истории? – Ты же поняла, о чем я, – нахмурился я. Мы будто снова вернулись в исходную точку. Сима долго мялась, раздумывая, стоит ли делиться со мной своими мыслями. Но потом все-таки решилась: – Ты знаешь что-нибудь об искателях сокровищ? – О тех, что искали сокровища, спрятанные капитаном Флинтом на необитаемом острове? – улыбнулся я. – Да нет же, – засмеялась Шац. – О тех, что с металлодетекторами прочесывают заброшенные деревни. – А потом сбывают найденное на черном рынке? – Этого я не знаю, – смутилась Сима. – Мой сосед как-то прикупил себе металлоискатель в качестве технохобби, – сказал я. – Так, побаловаться. По осени на пляже колечко и цепочку нашел. Сам хвастался. Но потом это дело забросил, надоело. – А у него еще осталась эта пищалка? – Возможно, – пожал я плечами. – Не интересовался. – Ой, а ты можешь узнать? Нам взаймы… В аренду. Мы заплатим! – Кто это «мы»? – не понял я. – Стахович, ты умеешь хранить секреты? – вдруг таинственным шепотом спросила Сима. Мне почему-то стало смешно. Но я не рассмеялся, а лишь со всей серьезностью кивнул. – Шац, я – могила! – в тон ей ответил я. Тогда Сима поведала мне о своем лучшем друге Ляле, у которого дальний родственник занимается кладоискательскими турами. И вот этот Ляля (что за кликуха такая вообще?) решил залезть в чужую квартиру к какому-то знакомому мужику, чтобы на время «позаимствовать» его металлодетектор. – Мы бы, конечно, его так попросили, – заверила Сима. – Но Василия Владимировича в городе нет. Да и вряд ли бы он подросткам дал пищалку за полтора косаря. Я нахмурился. Что-то этот рассказ мне совсем не понравился. – Что? – Глаза Симы испуганно расширились. – Поиски клада – это незаконно? – Да нет, почему же, законодательством это вроде не запрещено. Если вы не собираетесь копать на объекте культурного наследия. – А что это за объект такой? – растерялась Сима. – Это можно в специальном справочнике проверить. На такие места только археологов с образованием пускают. Мой дед как раз ездил на раскопки. Для этого «открытый лист» нужен, а без него и уголовка может светить. – Да? – Сима снова расстроилась. – А где же это посмотреть? – А куда конкретно вы собрались? Сима назвала неизвестное мне место на границе с соседней областью. – Там на карте станция Медведево теперь недалеко отмечена, – добавила она. Я смотрел на Симу и не мог поверить, что мы действительно обсуждаем поиск сокровищ. А рассказ о том, как ее друг планирует влезть за металлоискателем в чужую квартиру, и вовсе показался мне каким-то диким. Но у Шац, пока она об этом говорила, так азартно блестели глаза, что мне захотелось ей как-то помочь.