– Я люблю тебя, Тедрос, – прошептала Агата, расслабляясь в его объятиях. – А я люблю тебя, Агата. – Любишь, даже если я иногда слишком многое пытаюсь контролировать? – спросила она. – Любишь, даже если я иногда слишком усердно пытаюсь тебя защитить? – ответил он. – Любишь, даже если я не писала тебе, как обещала? – спросила она. – Ну, Софи ты тоже, кажется, не писала, – заметил Тедрос. Агата рассмеялась. – Змея бояться больше не нужно. В Лесах снова стало безопасно. С нами наши союзники, – сказал Тедрос. – А мы с тобой скоро станем королем и королевой. Мужем и женой. – Да. И в мирное время нам с тобой будет так же хорошо, как на войне. – Уже хорошо, – сказал Тедрос и снова поцеловал Агату. – Эй, кто-нибудь вообще-то знает, куда нам идти? – долетел спереди голос Райена. – Ради всего святого, Райен! – неохотно оторвался от губ Агаты Тедрос. – Неужели так сложно просто идти по тропе? Как выяснилось, они заблудились, но это их, в общем-то, мало обеспокоило, просто Тедрос с Райеном пошли теперь впереди, а Софи и Агата следом за ними. Время от времени над их головами пролетали фейри, светили своими огоньками, словно подтверждая, что здесь они в полной безопасности, даже несмотря на то, что лес из изумрудного сделался совершенно черным, ночным. Довольно долго все шли в тишине, потом затянувшееся молчание нарушил король: – Если Софи хочет погостить несколько дней в Камелоте, – прекрасно. – Вот это по-мужски! – радостно воскликнул Райен, обнимая Тедроса за плечи. Софи и Агата изумленно переглянулись и заулыбались. – Посажу ее в темницу рядом с ведьмами – и пусть занимается там подготовкой нашей свадьбы, – в шутку пригрозил Тедрос. – А Райена тоже посадят в темницу вместе со мной? – подхватила шутку Софи, и все четверо дружно рассмеялись. – Кстати о ведьмах… – сказал Тедрос. В стороне от тропинки Агата увидела маленький костерок, возле которого сидели Эстер и Анадиль. Тихо переговариваясь друг с другом, они ели грибы, которые жарили на костерке, насадив на прутики. Тех, кто шел по тропинке, они не замечали. – Подойдем поздороваемся? – шепотом предложил Тедрос. – Нет, – в один голос шепнули в ответ Софи и Агата. – Оставим их в покое, – добавила Софи. Ведьмы оказались не единственными, кто этим вечером нашел убежище в глубине леса. Пройдя немного дальше, они увидели сделанную из простыни палатку. Внутри палатки горели свечи, бросая на простыню, как на экран, тени парня и девушки. Они сидели внутри палатки, целовались и хихикали. – А вот кто это, нам просто необходимо посмотреть, – решительно заявила Софи. Она тихо подкралась к палатке, откинула край простыни… …и наружу выглянули Хорт и Николь. – Я же говорила, что слышу кого-то! – сказала Николь. – Эй, привет! – улыбнулся Хорт, увидев Агату, Тедроса и Райена. Софи скрывал откинутый край палатки. – Робин сказал, что вы отправились ужинать в «Красоту и Пир». Я тоже хотел там назначить Ник наше первое свидание, но… Короче, на этот ресторан у меня не хватит денег. Вот мы и устроили вместо этого пикник… И тут он увидел Софи. Ничуть не испугавшись и даже не смутившись, он помахал ей рукой: – Эм, в «Стрелу» направляетесь, ребята? – Точно, – кивнула Софи. – Не хотите к нам присоединиться? – Может быть, чуть позже, – ответил Хорт. – Без проблем, – улыбнулась ему Софи и повернулась к своей новой подруге: – Кстати, Николь, я с одной из лучших почтовых ворон Робина послала письмо твоему отцу в Гавальдон, написала, что на Рождество ты приедешь домой. – Вот как? – растерянно пробормотала Николь. – Но, разумеется, я не написала ему, что ты останешься дома. Ну, на тот случай, если у тебя вдруг появятся дела, из-за которых ты решишь возвратиться в Леса, – добавила Софи и озорно подмигнула Хорту. Хорт улыбнулся Софи и скрылся в палатке, утащив за собой Николь. – Это так мило с ее стороны, – донесся вслед за этим из палатки голос Николь. – В самом деле, очень мило, – сказала Агата Софи, когда они вернулись на тропинку. – Каждый имеет право быть счастливым, – почти пропела в ответ Софи. – Даже маленькие хорьки. К тому времени, когда они добрались до «Стрелы Марианны», уже перевалило далеко за полночь. Выглядя довольно нелепо в смокингах и вечерних платьях, они продрались сквозь густой кустарник и подошли к покосившемуся старому сараю, на стене которого грубо был намалеван юный Робин Гуд в своем знаменитом зеленом камзоле, целующий Марианну в белом кружевном фартучке. У обоих изо рта выдувались и сливались друг с другом пузыри, в которых было написано: ОСТАВЬ ЗА ДВЕРЬЮ ВСЕ СВОИ ЗАБОТЫ Над входной дверью сидел гриф-стервятник и закусывал чем-то очень похожим на хорошо прожаренную крысу. Он посмотрел на пришедших своим свинцовым круглым глазом и хрипло прокаркал: – Пароль! – Маленький Джон, – сказал Тедрос. – Принято, – ответил стервятник. Агата толкнула обитую железом дверь, и на них сразу же обрушилась волна звуков. Агата огляделась по сторонам. То, что происходило внутри «Стрелы», напоминало нечто среднее между субботними посиделками во второсортной пивной и деревенской свадьбой. По залу сновали официантки в облегающих полицейских униформах – одни принимали заказы, другие бесцеремонно швыряли на столы кружки с имбирным пивом, блюда с сырными палочками и свиными шкварками, зачастую роняя их при этом на головы посетителей. В центре зала оставался свободный от столиков пятачок, на котором какая-то веселая компания отплясывала сельскую кадриль под аккомпанемент двух козлов, – стоя на задних ногах, они наяривали на скрипках, держа их в передних копытах. Над скрипачами возвышалась массивная, под потолок, фарфоровая статуя Девы Марианны. Это была не просто статуя, а автомат – если бросить в щель серебряную монетку, она выдувала изо рта пузыри. Повсюду, куда ни взгляни, можно было увидеть мужчин в коричневых шапочках, украшенных разноцветными перьями. В основном «Стрелу» заполняли напропалую флиртовавшие и целовавшиеся прямо за столами парочки, однако самого Робина Агата поначалу не заметила. От барной стойки к своим друзьям вернулся Тедрос с четырьмя высокими кружками сидра в руках. – Смотрите, Гуд появился! – сказал он. Агата повернула голову и увидела знаменитого разбойника. Робин Гуд стоял ногами прямо на стойке и обнимал за плечи двух хорошеньких женщин (ни одна из них не была Марианной), умудряясь при этом держать в правой руке полную кружку. Отсалютовав своей кружкой всем, кто сидел в зале, Робин заговорил: – Позвольте мне произнести первый тост за моих славных Веселых ребят, вдохнувших жизнь в эти Леса и завоевывающих женщин! Толпа весело одобрительно загудела, мужчины в коричневых шапочках дружно вскочили на ноги и поклонились. Робин нашел взглядом Агату, Тедроса, Софи и Райена и прогудел, улыбаясь им: – А второй тост я произношу за наших гостей из школы Добра и Зла и благодарю их за то, что они вызвались сражаться и защищать королевства, из которых многие из вас родом. Королевства, из которых вы сами в свое время бежали в Шервудский лес. Новая волна приветственных криков. – А третий тост за Деву Марианну, которую я люблю со школьных дней, за ту, что позволила мне назвать в честь нее это уютное местечко, и которая, что ценнее всего… осталась сегодня дома! – Новый, невероятный по силе взрыв аплодисментов, смеха и радостных криков. – И это позволяет мне поднять наконец кружку в честь девушки, которая заслуживает самой искренней и огромной благодарности за свою отвагу и за свое доброе сердце. За Дот! – За Дот! – заревела толпа. – За Дот! – воскликнул Тедрос, чокаясь кружками с Агатой, Софи и Райеном. – Кстати, а где Дот? – спросила Софи. И тут Агата увидела Дот, она сидела за угловым столиком, повалившись на него головой. – О господи, – ахнула Агата и, оттолкнув Тедроса, поспешила к ведьме. – Дот, ты в порядке? – воскликнула она. – «Красота и Пир»… «Красота и Пи-и-ир»! – промычала Дот, поднимая голову и прищуриваясь. Глаза у нее были покрасневшие, в руке она крепко сжимала кружку. – «Девочка, надень свой лучший наряд, здесь ждут тебя пирожные и лимонад…» – Что это? – требовательно спросила Агата, силой забирая у Дот кружку. – Что ты пьешь? – Шок… шок-коладное м-мол-локо, – заплетающимся языком ответила Дот. – Я всегда его пью… в «С-стрел-ле»… Райен, подбежав, схватил кружку и понюхал ее. Вылил остаток содержимого на стол, внимательно присмотрелся.