— Если ты настаиваешь, я не возражаю, — обрадовался Яматов. — Кстати, на завтрак хочу блинчики. — Тебя даже могила, Дмитрий Тагирович, не исправит. Бедная твоя будущая жена, ты её прихотями замордуешь, — высказалась я, и как есть укутанная в одеяло, пошла в ванную, пока её конкурент не занял и не затопил. Яматов что-то пробасил в ответ, но так как успела выйти, почти ничего не расслышала. Лишь то, что мою кандидатуру вновь записали в потенциальные жёны. Непроизвольно махнула рукой. Надеюсь, Диму надолго на этой его шутке не заклинит, а то она меня раздражает. Ага, женится он на мне — как же. В скором порядке освежилась в душе и потопала на кухню завтрак готовить. Один капризный мальчик заказал блины, решила ему угодить и завела тесто. Тем более свежие горячие блинчики сама люблю, особенно с малиновым вареньем. Его хоть в нашем доме нет, зато есть клубничный джем — он тоже сгодится. С завязанным полотенцем на голове двигаюсь по комнате, пританцовывая и напевая мотив незамысловатой, зато популярной песенки, её в последнее время часто крутили на радио, вот я её и запомнила. Перекладывая блин из сковороды на тарелку, чуть его на пол не уронила. Думала, на первом этаже я одна, и когда заметила Яматова, который стоял, облокотившись о стену совсем близко, от неожиданности вздрогнула. — Ты меня чуть инфарктом не наградил, чёрт хвостатый. Зачем подкрался и подглядываешь? Дмитрий вообще никак не отреагировал на мою реплику, просто промолчал, как будто резко оглох. Нервно сглотнула, взгляд у Яматова мне совершенно не нравится, какой-то чересчур плотоядный. Должно быть, как тигр косулю рассматривает, перед тем как клыками ей в шею вонзиться. Толпа холодных мурашек пробежала по коже, и я огляделась, подбирая на всякий случай оружие для обороны. «Нож — это, наверное, слишком, а вот увесистая скалка в самый раз», — рассудила я и в следующую секунду уже держала её в руках. — Ты же знаешь, в случае чего — она тебе не поможет, — кивнув на скалку, ожил мужчина. — А под словами «в случае чего» ты что имеешь в виду? — уточнила я и шаг за шагом отступаю вглубь кухни, подальше от почему-то агрессивного Яматова. — Вот это, — вальяжно протянул Дима, но далее действовал молниеносно. Я не то, чтобы убежать или дёрнуться, испугаться-то не успела, как оказалась в стальном захвате. Первым делом Дима сжал мне запястье, и я выронила скалку, затем он развернул меня к себе спиной и ладонью крепко сдавил шею. — Какая муха тебя укусила? — прохрипела я. — Скажи, Машенька, ты специально меня дразнишь? — услышала я вместо ответа вопрос. — Дмитрий Тагирович, ты там, случаем, когда мылся в душе, не падал? Может быть, хорошенько головой к чему приложился? Я ничего плохого не сделала, чтобы ты меня душил, — пока, теряясь в догадках, высказывала предположение, мужчина свободной рукой стянул с моей головы полотенце, тесно прижался к виску губами и, медленно обжигая дыханием, целовал то щёку, то покусывал ухо. — Да-а-а? — наигранно удивлённо протянул мужчина. — А кто тут себе под нос мурлыкал, как сильно любит и скучает о бывшем? Или не такой он уж и бывший, раз ты ему песни поёшь? Судорожно пыталась собрать разрозненные мысли в одно целое и понять о чём говорит Яматов. Но ничего не получалось, мешали руки Дмитрия. Правая из них до жути пугала тем, что в любой момент могла сжаться сильней и попросту перекрыть кислород, а левая, та, что забралась под халат и гладила живот, вызывала противоречивые чувства. С одной стороны хотелось её с себя скинуть, а с другой, чтобы она не останавливалась и действовала уверенней. — Кому я что пела? Бывшему? Это кто? А как насчёт того… — резко умолкла, наконец-то до меня дошло в чём проблема. В словах песни, вернее, в имени — Максим. Когда мычала мелодию, даже в голову не пришло провести параллель, что главного героя песни и моего бывшего парня, обоих зовут одинаково. — Яматов, ну ты и больной! Я чуть не свихнулась, размышляя, в чём провинилась, а оказалось… Пфу, какая ерунда. А ну пусти! Яматов, конечно же, не отпустил, но хватку ослабил. — Машка, ты даже не представляешь, что я собирался с тобой сделать из-за этой ерунды, — прорычал Дима мне в ухо и развернул к себе лицом. — В следующий раз, если не хочешь, чтобы мои фантазии воплотились в жизнь раньше времени, держи рот на замке и не удумай при мне другому мужику в любви признаваться. — Какой же ты упёртый. Всего-навсего популярную песню пела, она на каждом углу играет, вот и в мозг въелась, не выгонишь, — высказалась я мужчине в лицо. — И вообще, с какой это стати ты мне указываешь, кому признаваться в любви, а кому нет. Ты мне кто? Мир кувыркнулся, и я вместе с ним. Пикнуть не успела, как Дима уложил меня на стол, а сам навалился сверху. — Ты обещал не трогать меня! — выкрикнула я, когда увидела, что взгляд мужчины потемнел до безумного и если сейчас его в чувства не приведу, неизвестно чем закончится этот день. — Плевать я хотел на обещание. Единственная причина, по которой я тебе ноги до сих пор не задрал — сжигать будет сложнее. Правильно говорят, что слова зачастую бьют куда больнее, чем физические удары. Из заявления Дмитрия можно сделать вывод — он как минимум приравнивает меня к безвольной податливой кукле, которой при желании можно в любое время воспользоваться, а то, что между нами не было секса, так оказывается это не я, а он не хотел. — А тот факт, что я не планирую позволять тебе ноги мне задирать, не учитывается? — осипшим голосом спросила я. — Нет, не учитывается, — отрезал Яматов. — Ещё раз спросишь, кто я тебе такой, и поверь мне, не только скажу, но и покажу. Хочешь, прямо сейчас? Отрицательно мотнула головой, на что Дмитрий хмыкнул с усмешкой, а потом отстранился и отошёл. — Сегодня на шесть часов вечера ничего не планируй, — мужчина взял яблоко из вазы и откусил его. Искренне порадовалась за то, что фрукты я помыть не успела, пусть у этого упыря живот заболит от несварения. — Чувствую себя отлично, так что проведём второй сеанс подготовки. — Да пожалуйста, если он тебя вымотает настолько, что ты на лет тридцать состаришься, возражать не стану, — хотела добавить, что в этом случае и кочерыжка его сморщится, и ей уже особо слабых девушек не попугаешь, но промолчала, а то ещё обратное вздумает мне доказывать. Один день сменялся другим. То единственное развлечение, которое мне было доступно в этом доме — общение с Дмитрием, после его выступления на кухне, я пресекла. По-прежнему готовила нам еду, но к тому моменту, когда Яматов появлялся на кухне, старалась уже поесть и уходила. Дима никак не комментировал мои действия, и казалось, ему всё равно, что я его избегаю. Основную часть времени убивала чтением. Иногда, когда погода позволяла, мы с Блестяшкой гуляли вблизи дома. Если бы не она, завыла бы от тоски, но жизнерадостная рептилия скрашивала моё существование. Вечера я не любила. И не из-за сеансов, которые Яматов проводил каждый день в одно и то же время, а из-за их последствий. Поначалу Дмитрий хотя бы самостоятельно добирался до кровати, причём до кровати в моей комнате, но в последние разы мне приходилось ему помогать, иначе он бы просто не поднялся по лестнице. Да, совместные ночёвки никто не отменял, но они теперь скорей вынужденная мера, чем прихоть Яматова. Когда я рядом, у него хотя бы есть возможность попросить принести воды или ещё чего-нибудь, когда очухается. Глава 37 Время близилось к шести вечера, и Дмитрий уже привычно готовил комнату к сеансу. Я тихонько сидела в кресле и, поглаживая Блестяшку, что лежала на коленях, за ним наблюдала. Против очередной губительной для Яматова подготовки бунтуют все фибры души. На Дмитрия просто страшно смотреть, видно, что каждое движение ему даётся с трудом. Наклоняясь к полу, чтобы поставить свечу, он морщится. И это с учётом того, что Яматов изо всех сил скрывает от меня своё состояние. Злость на вынужденного сожителя по прошествии времени побледнела, и сейчас я дулась на него скорей из-за вредности, а не потому, что действительно чувствовала обиду. Переложив рептилию на подлокотник кресла, я встала и неуверенно подошла к Яматову. Он в этот момент, присев на корточки, рисовал на полу пентаграмму. — Дим, мне кажется, сегодня не стоит проводить сеанс, ты… — замолчала, трудно говорить тридцатилетнему мужчине, который светился здоровьем ещё несколько дней назад, что сейчас он похож на старый трухлявый пень, — весь седой и похудел так, что одни кости остались. — Ненадолго урока хватило. Опять свою жалобную песню завела, — то ли с грустью, то ли с упрёком отозвался Яматов и поднял на меня взгляд. — Сеанс состоится, это не обсуждается. Тоже присела на корточки. Расстояние между мной и мужчиной сократилось до ничтожного, что позволило разглядеть каждую новую морщинку на его лице. От увиденного негодование всколыхнулось с удвоенной силой. — От тебя прежнего остались только глаза, — дрожащим голосом сообщила я и, не удержавшись, погладила Дмитрия по щеке. — Давай отложим хотя бы на три дня, — ещё раз предложила я, на самом деле не рассчитывая, что Яматов согласится на такую продолжительную отсрочку, но специально увеличила срок в надежде в итоге выторговать хотя бы день, а в идеале два. — Мария, Мария, — цокнул мужчина. — Не стоит переживать обо мне, лучше подумай о собственной жизни. — Я не железная и так не могу, — почти перешла я на шёпот. — А ты через «не могу». Резко выпрямившись, встала. — Нет и точка! Я тоже умею стоять на своём, — объявила я ультиматум. Яматов тоже поднялся на ноги, причём неожиданно бодро. — Видимо хорошего обращения ты не понимаешь, так я легко напомню тебе с кем ты дело имеешь! — рявкнул Дима. — Да ты что? — съехидничала я. — Позволь узнать, и что ты в таком состоянии мне сделаешь? Да ни-че-го, — ответила на свой же вопрос. — Ещё неизвестно, кто кого завалит на стол и проведёт воспитательную беседу. Ты так ослаб, что еле ногами передвигаешь. Я всю ночь слушаю, как ты от боли стонешь. Если не выдержишь и помрёшь, кто тогда мне поможет? На мою речь Яматов отреагировал бурно. На его лице отразилась целая гамма эмоций: раздражение, удивление, местами даже проскальзывал стыд и, в конце концов, понимание. По сути, я права, он сейчас не в лучшей физической форме и неизвестно, кто в данный момент из нас сильнее. — Так-то, Дмитрий Тагирович, топай наверх и отдыхай, а через три дня посмотрим на твоё самочувствие и вновь поднимем вопрос подготовки, — тоном победителя сказала я и направилась к выходу. Прогуляюсь, освежу голову, за одно и Яматова лишу возможности недовольством мне на мозги капать. Кивнув на входную дверь, жестом пригласила Блестяшку с собой за компанию. Но рептилия вжала голову в шею, показывая, что гулять, когда за окном ветер со снегом, ей не по нраву. Натянув сапоги, накинув шубу и укутавшись шарфом, я вышла из тёплого уютного дома. Ледяная стужа сразу забрала чувство комфорта, а резкие порывы ветра мешали идти, превращая походку в медвежью. Мысленно сразу укоротила предполагаемый маршрут, один круг вокруг бани и обратно домой, а то превращусь в сосульку. Когда дошла почти до забора, хруст снега от шагов заставил обернуться и нешуточно разозлиться. Яматов в расстёгнутом пальто и без шапки меня догонял. — Дима, ты зачем вышел? Холодно, — перекрикиваю я завывающую вьюгу. — Могу задать тебе тот же вопрос, — отворачивая голову от ветра, отозвался мужчина. Естественно, пришлось разворачиваться и идти Яматову навстречу, не хватало ему ещё простудиться, а без меня этот упрямец домой не вернётся. Подхватив Дмитрия под руку, тяну его в сторону крыльца, а он, гад, упирается и на месте стоит. — Пошли в дом, — активно дёргая мужчину за локоть, настаиваю я на своём. — Нет, — поглядывая на небо, нагло заявил мужчина. Отошла от Яматова на пару шагов, разогналась и толкнула его, как будто если удастся его сдвинуть, то он чудесным образом окажется не в полуметре от нынешнего местоположения, а сразу дома в кровати и с кружкой чая. Когда Дмитрий завалился, как куль с картошкой, поняла, что совершила ошибку и забила гол в собственные ворота. Конечно же, мой лёгкий удар не свалил бы мужчину с ног, даже в его ослабленном состоянии, чёрт хвостатый специально нырнул в снег. — С ума сошёл, вставай! — бегала я вокруг мужчины в беспомощных попытках его поднять. Потом, обессилев, рухнула рядом с ним на колени и устало спросила. — Что ты хочешь? — Компромисс. Сегодня проводим ещё один сеанс подготовки, а потом, как ты и требовала, сделаем паузу, пока моя шкурка не восстановится. Всё по-честному. — А если я откажусь? — поинтересовалась я, хотя заранее знала ответ. — Тогда я остаюсь здесь и потихоньку становлюсь айсбергом. — Шантажист, — ругнулась я, — да лежи ты на снегу сколько влезет, хоть до посинения, мне-то что, — встала, отряхнулась и делаю вид, что мне всё равно. Для пущей важности ещё и на пару метров отошла в сторону дома. Оглянулась. Яматов лежит, на мой уход не реагирует.