– Что-что? – спрашивает Джаспер. – Ничего. Зверюга въезжает в туннель из стволов и ветвей. По дорожному полотну размазана тушка фазана. «Остальные нужны мне больше, чем я нужен остальным», – думает Дин. Джаспер может хоть завтра все бросить. Его запросто возьмут в любую лондонскую группу. «И тогда прости-прощай дармовое жилье в Мэйфере». Грифф вернется в джаз. Эльф будет выступать соло. У Левона есть «Лунный кит», контора на Денмарк-стрит и, наверное, серьезные сомнения в том, стоит ли тратить деньги на заведомо провальный коллектив. «А у меня что?» – думает Дин. «Утопия-авеню». Сегодня был дан старт его будущему. А будущее взорвалось на стартовой площадке. Разлетелось на мелкие кусочки. Вдребезги. Мона Лиза поет блюз – Мы же час назад решили, что третий дубль – самый лучший, – стонет Эльф. – А шестой точнее, – говорит Левон по селектору из аппаратной. – Дин смазал нисходящий аккорд. – Так и надо, – настаивает Эльф. – Как раз тогда, когда Джаспер поет «сломан». Такая вот счастливая случайность… – На шестом дубле Джаспер звучит лучше, – говорит Левон. – И у Гриффа там четче слышно «тик-так, тик-так». – Если тебе нужен «тик-так, тик-так», поставь в угол гигантский патлатый метроном, наряди в майку и записывай себе на здоровье. – Эй, дайте слово гигантскому патлатому метроному! – Грифф растянулся на продавленном диване; на левом виске алеет шрам. – Мосс своей бас-гитарой глушит мой рабочий барабан. Давайте сделаем седьмой дубль, только с абсорбером. – Я специально не ставил абсорбер, – говорит Диггер, звукоинженер «Пыльной лачуги». – Чтоб было как у «Стоунзов». Они всегда так делают. – Подумаешь, «Стоунзы». – Дин, сидя на усилке, без всякого стеснения ковыряет в носу. – Мы их копия, что ли? – Брать пример со «Стоунзов» вовсе не означает, что вы их копируете, – заявляет Хауи Стокер, загорелый белозубый совладелец «Лунного кита», будто сошедший со страниц «Плейбоя». – Ну да, они нашли свой звук, Хауи, – говорит Дин. – Потому они и золотое дно. А не потому, что повторяли за другими, как попугаи. – Ага, в «Чесс-рекордз» никто не скажет, что «Стоунзы» – попугаи. – Грифф выдувает колечко дыма. – Да не в этом дело! – Эльф не может вырваться из водоворота кошмара. – Давайте просто… – Ребята, у меня есть идея, – заявляет Хауи Стокер, резко взмахивая рукой. – Вместо «В темной комнате, как во сне, с тайн срывают покровы века» пойте: «Ша-ла-ла-ла-да, ша-ла-ла-ла-ба…» На прошлой неделе я ужинал с Филом Спектором, он говорит, что «ша-ла-ла» сейчас снова в моде. – Прекрасная мысль, Хауи, – говорит Левон. «Только через мой труп», – думает Эльф. – Дин, это твоя партия, тебе и выбирать. Третий дубль или шестой? Решай уже. – Я их столько раз слушал, что уже уши плывут. – Вот именно поэтому Господь Бог создал продюсеров, – заявляет Левон. – Диггер, Хауи и я – за шестой. – Но мы же все соглашались, что третий… – Эльф изо всех сил сдерживается, чтобы не сорваться на крик, как истеричка. – Пока ты не… – Да, третий дубль уверенно лидировал, – заявляет Левон, – но шестой поднапрягся и обошел его на финишной прямой. «Господи, дай мне силы…» – Спортивная метафора – еще не аргумент. Джаспер, это же твоя песня. Третий дубль или шестой? Джаспер выглядывает из вокальной кабины: – Ни тот ни другой. На обоих я звучу как Дилан с гайморитом. А надо с хрипотцой. Давайте сделаем еще один дубль. – У Фила Спектора есть любимая присказка, – говорит Хауи Стокер. – Не жертвуйте лучшим ради хорошего. Прав он или как? – Какая звучная фраза, Хауи! – говорит Левон. «Ну ты и жополиз!» – думает Эльф. – Слушайте, была бы у нас неделя, я согласилась бы еще на пятьсот дублей. Но у нас всего… – (на часах 8:31), – всего четыре часа и двадцать девять минут, чтобы записать еще две песни, потому что мы столько времени угрохали на эту. – «Темная комната» – на первой стороне, – напоминает Левон. – Именно она пойдет в эфир и будет звучать из миллионов радиоприемников. Она должна быть безупречной. – А может, сначала послушать наши с Дином песни, а потом решать, что будет на первой стороне? – спрашивает Эльф. – Иначе… – Да, но… – начинает Дин. Эльф не выдерживает, хлопает по клавишам и заявляет: – Тому, кто меня еще раз перебьет, я засажу «фарфису» прямо в жопу. Все, кроме Джаспера, ошеломленно разевают рты, а потом понимающе переглядываются, мол, ну да, у кого-то критические дни. – Мисс Холлоуэй? – В дверь заглядывает Дейрдра, секретарша студии «Пыльная лачуга». – К вам пришла сестра. «Ее сам Бог послал, иначе я бы точно кого-нибудь убила», – думает Эльф. – В общем, делайте с этой песней что хотите. Мне все равно. Я иду в «Джоконду». Вернусь в девять. – Иди, иди, – говорит Левон. – Развеешься. – Мне твое разрешение не требуется. – Эльф берет пальто и сумку и, не оборачиваясь, выходит. В приемную врывается свежий ветерок с Денмарк-стрит. Беа стоит у стены, рассматривает фотографии знаменитых клиентов студии «Пыльная лачуга». Эльф нравится новая стрижка сестры, фиалковый берет, сиреневый пиджак и сапоги до колен. Губная помада и лак на ногтях темно-сливовые, в тон. – Ну ты даешь, сестренка! Они обнимаются. – Я не перестаралась? Хотела, чтобы было как у Мэри Куант, но, по-моему, получилось «Мэри, Мэри, все не так…». – Если бы в приемной комиссии сидела я, то место в академии было бы тебе обеспечено. За необычайное изящество наряда. Ты просто гений. – Ну, ты судишь пристрастно. – Беа показывает на фотографию Пола Маккартни. – Слушай, а может, волны всеобщего обожания его снова сюда занесут? Я здесь поторчу подольше… – Пустая надежда, – говорит Дейрдра. – Они здесь провели всего одну сессию, в марте, да и то потому, что на «Эбби-роуд» случилась какая-то накладка. – Пойдем завтракать, – говорит Эльф. – Съем сэндвич с беконом, глядишь, расхочется загрызть продюсера. Из студии выходит Хауи, поддергивает брюки: – Ух ты! И кто эта очаровательная незнакомка? – Моя сестра, Беа, – говорит Эльф. – Беа, это мистер Стокер, который… – Породил «Лунного кита». – Хауи обеими руками сжимает ладонь Беа. – Но у меня вообще руки загребущие. Беа высвобождает ладонь: – Оно и видно. Улыбка Хауи ослепляет. – И какие великие приключения происходят в твоей жизни, Беа? – Оканчиваю школу, собираюсь поступать в театральное. – Превосходно. Я всегда говорил, что главная обязанность красоты – являть себя публике. Ты хочешь сниматься в кино?