Эльфина мама отирает губы салфеткой: – Оно и к лучшему. За всем не поспеешь. – Очень разумно, – соглашается Эльфин отец. – Быть женой и вести хозяйство – тоже работа. Поэтому наш банк не нанимает замужних. – А по-моему, – говорит Беа, крутя перечную мельничку, – обычай наказывать женщину за то, что она выходит замуж, надо выдирать с корнем. Эльфин отец не выдерживает: – Никто никого не наказывает. Просто учитывают изменение приоритетов. Беа не унимается: – А в итоге женщины горбатятся над кухонной плитой и гладильной доской. Эльфин отец гнет свое: – Против биологии не пойдешь. – Не в биологии дело, – не выдерживает Эльф. – А в чем? – удивляется отец. – В понятиях. Не так давно женщины не имели права голосовать, требовать развода, владеть недвижимостью или поступать в университет. А теперь имеют. Что изменилось? Не биология, а понятия. И изменение понятий способствовало изменению законодательства. – Ах, молодость, молодость, – вздыхает отец, тыча вилкой в морковку. – Молодость, разумеется, лучше кого бы то ни было знает, как устроен этот мир. – На следующей неделе вы с Брюсом начнете записывать новый альбом? – спрашивает Лоуренс. Эльфина мама накладывает каждому по солидной порции трайфла из хрустальной уотерфордской десертницы. – Ну, мы собирались, но что-то не срослось… в студии. Очень некстати. – То есть запись переносится? – недоумевает Беа. – Да, на пару недель. – Эльф не любит врать. – А что не срослось в студии? – морщит лоб Эльфин отец. – Перехлест в графике. Как нам сказали, – говорит Эльф. – Крайне непрофессионально, на мой взгляд. – Эльфина мама передает десертницу Эльфиному отцу. – Почему бы вам не обратиться в другую студию? «Ненавижу врать, – думает Эльф. – И к тому же не умею». – В «Ридженте» хороший звукорежиссер, да и техника уже знакомая. – В «Олимпике» тебе здорово записали «Пастуший посох», – говорит Имоджен. – Да, отлично сработано, – соглашается Лоуренс, будто что-то в этом понимает. Эльф представляет себе, как молодая пара лет через тридцать становится дубликатом Клайва и Миранды Холлоуэй, и содрогается, хотя в глубине души завидует Имоджен и ее безоблачному будущему. – У всех есть трайфл? – Эльфина мама окидывает взглядом тарелки. – Тогда приступайте. – А как вы с Брюсом познакомились? – спрашивает Лоуренс. «Легче удалить себе почки ложкой, чем ответить на этот вопрос, – думает Эльф. – Но если промолчать, то заподозрят неладное, и мама таки вытянет из меня всю подноготную». – За кулисами в одном ислингтонском фолк-клубе. Позапрошлым Рождеством. Тогда только заговорили об австралийском фолке, всем было интересно послушать. А после концерта я стала расспрашивать Брюса об австралийском гитарном строе, а он сказал, что ему понравилось мое исполнение ирландской баллады… – «…и мы пошли к нему на Кэмденский шлюз, а к Новому году я влюбилась безоглядно, как девчонка из песни, и он меня тоже любил. Ну, я так думала. Хотя, наверное, я подвернулась как раз тогда, когда ему надоело ночевать по знакомым и наливать пиво за стойками в Эрлс-Корте. Но правды я никогда не узнаю. Девять дней назад он выбросил меня, как использованную бумажную салфетку». Эльф натянуто улыбается. – Но ваше с Имми знакомство в лагере христианской молодежи куда как романтичнее. – Да, но вы – популярные исполнители. – Лоуренс оборачивается к Эльфиной маме. – Миранда, как вы относитесь к тому, что ваша дочь – знаменитость? Эльфина мама допивает вино. – Я беспокоюсь, к чему все это приведет. Слава поп-звезды недолговечна. Особенно для женщины. – А как же Силла Блэк? – возражает Беа. – И Дасти Спрингфилд. – А в Штатах – Джоан Баэз. И Джуди Коллинз, – добавляет Имоджен. – И не забывайте про Ванду Вертью, – говорит Беа. – Ну хорошо, а что будет, когда их нынешние поклонники переметнутся к новым кумирам? – спрашивает Эльфина мама. – Наверное, тогда они исправятся, – говорит Эльф, – выйдут замуж за того, кто простит им сомнительное прошлое, и станут жить праведной жизнью, утюжа сорочки и воспитывая детей. Беа облизывает ложку до блеска: – Бац-бац-бац. – Отменный десерт, Миранда, – насмешливо заявляет Эльфин отец. Эльфина мама вздыхает и глядит на сад. Дождь взбивает воду в прудике. У садового гнома течет из носа – кап-кап-кап… – Я пытаюсь себе представить карьеру исполнителя, – говорит Эльфина мама, – но ничего не получается. Все, что я вижу, – твои упущенные шансы обзавестись настоящей профессией. «Я на нее злюсь, – думает Эльф, – оттого что она озвучивает мои собственные страхи». Часы в прихожей бьют два. – А может, Эльф станет первопроходцем, – говорит Имоджен. Эльф играет на бабушкином фортепьяно, а семья и Лоуренс сидят и слушают. От пения удалось отвертеться – мол, надо беречь голос, – но если не сыграть, то Имоджен, Беа и мама заподозрят что-то неладное. У «Бродвуда» теплые нижние и звонкие верхние. На нем Эльф когда-то разучивала «Ты мерцай, звезда ночная…», потом гаммы, арпеджио и стопку хрестоматий. Акустическая гитара – основной инструмент фолк-исполнителей, однако для Эльф первой любовью – («…еще до парней, еще до девушек…») – стало фортепьяно. Бабушка умерла, когда Эльф было всего шесть лет, но ее слова навсегда сохранились в памяти: «Пианино – и плот, и поток». Много лет спустя, февральским днем, в день девятый разбитого, растерзанного и растоптанного сердца, Эльф подбирает мелодию к этим словам. И плот, и поток, и плот, и поток, и плот, и поток… Это первая музыкальная фраза, пришедшая ей на ум после разрыва с Брюсом. Как здорово хотя бы несколько минут не вспоминать о нем… Ну вот… Мелодия заканчивается. Эльфино семейство и будущий свояк аплодируют. В вазе на каминной полке раскрываются ранние нарциссы. – Очень мило, – говорит Эльфина мама. – Ну, вроде бы так придумалось. – А как называется? – спрашивает Имоджен. – Пока никак. – Ты вот прямо так взяла и придумала? – недоверчиво уточняет Лоуренс. – Аккорды сложились, – говорит Эльф. – Класс! Сыграй ее нам в июне. – Хорошо. Если получится что-нибудь подходящее для свадьбы. – Летние свадьбы – особенные, – поясняет Эльфина мама Имоджен. – Вот мы с твоим отцом тоже сыграли свадьбу в июне, правда, Клайв? Эльфин отец попыхивает трубкой. – И всю оставшуюся жизнь сияет солнце. – Июнь меня вполне устраивает, – заявляет Беа. – К тому времени я закончу школу. Подумать страшно. – Ты собираешься в Королевскую академию драматического искусства? – спрашивает ее Лоуренс. – Мне Имоджен сказала. – Да, через месяц первый тур. Если пройду, то на второй пригласят в мае. Как раз во время школьных экзаменов. – У тебя есть шанс поступить? – На четырнадцать мест – порядка тысячи желающих. Вот и считай шансы. С другой стороны, были ли шансы у Эльф на контракт со студией звукозаписи? Из носика кофейника вырывается струя пара. – Наглядный пример того, что метить следует высоко, – говорит Имоджен.