— Все-таки я удивлен, что она ваша дочь. С виду, скорее, внучка. Старик в этот момент разливал чай и, на мгновенье замерев, бросил на меня взгляд. — Положили глаз на мою дочурку? — спросил он веселым голосом. — Право слово, не стоит. Она старше, чем выглядит. — Просто отдаю должное вашим генам, — улыбнулся я, беря в руки свою чашку. — Это да, я хорош, — покивал он. — А вообще, у нее уже взрослый сын есть. Владеет своей автомастерской. Да ну на фиг! Это насколько же она старше? — М-да… — выдавил я из себя, делая первый глоток. Хм, нормальный, вроде, чай. Нет, ну все-таки! На ней ведь даже косметики нет. Охренеть, как она сохранилась. Это получается, Руми — ровесница моей матери? А то и старше? Этсу, вообще-то, тоже неплохо выглядит для своих лет, но Руми — вообще за гранью! Блин, а я ее еще Руми-тян называл. — И как вам чай, Аматэру-сама? — спросил Каруиханма. — Говорят, вы… И замолчал. — Говорят — что? — все же переспросил я. — Да так… Всякое, — отвел он взгляд. — А если поточнее? — не отставал я от него. — Не пугайте меня, Каруиханма-сан, что там про меня говорят? — Ну… — вздохнул он тяжко. — Говорят, вы не очень хорошо разбираетесь в сортах чая. Ф-фух, а я-то уж думал… — Поразительная вещь — слухи, — вздохнул я. — Вы это от клиентов услышали? — Ну да, — пожал он плечами. — Вы не подумайте, никто не ставит вам это в вину, наоборот — это выделяет вас из толпы аристократов. Хотя куда уж больше, — закончил он. — И правда — куда уж больше, — покачал я головой. — А чай хороший, насколько я могу судить. — Названия у него нет, — покивал Каруиханма. — Но только потому, что роду Асакура это не нужно. Они его чисто для себя растят. Ну и мне пару лет назад подарили. — Асакура еще и чай растят? — удивился я. — Они вообще много чего растят, — ответил Каруиханма. — Насколько я знаю, на этом они в свое время и поднялись, на всяких там зельях и эликсирах. До сих пор, вон, таблетки делают. — Фармацевтика — это не только таблетки, — заметил я. — Между нами, мне как-то все равно, — ответил он, после чего сделал глоток чая и продолжил: — Я много чего в жизни повидал, что ж мне теперь, все запоминать? Забавная позиция. — Вам вообще что-нибудь, кроме кузнечного дела, интересно? — спросил я улыбнувшись. — Конечно, — возмутился он. — Что ж я… А впрочем, нет, неинтересно. — И как вы только живете? — покачал я головой. — Нормально живу, — ответил он. — Неинтересно не означает, что я игнорирую все, что не связано с кузнечным делом. Некоторые вещи вообще сложно игнорировать. Например, я знаю, что седьмой поворот на серпантине Веселых гор — это на юге города — очень сложен, а ускоряться надо после предпоследнего поворота. — Ничего не понял, — признался я. — Да я и сам не понимаю, просто знаю. С внуком, гоняющим в уличных гонках, чего только не нахватаешься, — пожал он плечами. — Сын Руми-тян, кстати говоря. — Владелец автомастерской? — уточнил я. — И уличный гонщик, — кивнул Каруиханма. — Весь в меня, такой же фанатик. Только машин. — А кузнецы у вас в семье есть? — спросил я. — Кроме вас, естественно. — Старший сын, — ответил он, сделав очередной глоток чая. — Сейчас в Китае живет. Все хочет одного моего знакомого на учебу развести. Интересная у него семейка. — Такой же фанатик, как и вы, — обозначил я улыбку, после чего глотнул чая. Ответил старик не сразу, серьезно задумавшись о чем-то. — Нет, не такой, как я, — произнес он. — Это сложно объяснить несведущему в кузнечном деле, но если для меня важен конечный результат, то для него — сам процесс. Я концентрируюсь на мече, он — на работе. Меч для меня — цель, для него — всего лишь мерило его мастерства. — И правда, сложно, — сказал я задумчиво. — А для меня меч — это инструмент. Начало, после которого только начинается работа. Соответственно, я не склонен обожествлять инструмент. И не очень понимаю тех, кто трясется над своим мечом. — Такая позиция мне понятна, — кивнул Каруиханма. — Но ситуации бывают разные. Порой инструмент может сильно удивить, и вы волей-неволей начнете воспринимать его по-особенному. — Признаться, я вас сейчас не понял, — произнес я удивленно. — Что такое должно произойти, чтобы я начал вылизывать какой-то конкретный пистолет. Еще и на полочку его ставил. — Пистолет не знаю, — хмыкнул Каруиханма. — А вот меч… Представьте себе, что вы обычный человек. Перед вами сильный враг, сильнее вас. А позади все, что вам дорого. То, что не дает вам убежать. И вот этот враг подходит, его меч начинает светиться от бахирной техники, вот он замахивается… А у вас в руке самая простая железка. Обычный меч, выкованный сельским кузнецом. Да и сами вы бахиром не владеете. Ну или владеете, но гораздо хуже, чем ваш враг. Вы опытный воин, прошедший не одну битву, но против этого противника ничего не можете, а позади… ну скажем, ваша семья. И вот он замахивается и бьет, ну а все, что можете вы, — это поставить блок. Тысячу раз отработанный блок. Даже зная, что оружие противника разрежет и ваш меч, и вас самого. Только вот не разрезал. Ваши клинки скрестились, вы оба удивлены, и в этот момент приходит помощь. Вашего врага сносит бахирной техникой, ну или там пулеметом. Вы спасены. Секунда. Буквально один миг отделял вас от смерти, и, если бы все произошло, как и должно, валялись бы вы мертвым. После такого сложно не впечатлиться и не поменять свое отношение к инструменту. Ведь он сражался вместе с вами, сражался до последнего, выдержав то, чего не должен был. — История, конечно, интересная, но я скорее поверю… — Это не только к мечам относится, — не дал он договорить. — Порой вещи умеют удивлять. Даже если мы относимся к ним как к инструменту. Знаю я пару таких случаев. Да что там далеко ходить? Вон, сын Руми мне как-то рассказывал о своей машине. Он тогда в очень серьезной гонке участвовал, буквально в сражении. До самой финишной черты бой шел, но стоило только его машине пересечь эту самую черту, как она сдохла. Я в машинах не разбираюсь, но по словам внука, который потом разбирался, в чем дело, его авто должно было остановиться за несколько километров до финиша. Но не остановилось. Билось вместе с хозяином до последнего. Хм. Наверняка это все объяснимо. Хотя… Этот чертов мир может удивить. Боги, магия, бахир, высокие технологии. Мне порой кажется, что я в каком-то хаосе живу. — Я во многое могу поверить, Каруиханма-сан, — произнес я. — За свою жизнь мне всякое встречалось, но проблема ваших историй в том, что их можно как-то объяснить. — Так я и не спорю, — усмехнулся он. — Я говорю о тех людях, с которыми нечто подобное произошло. О тех причинах, что побудили изменить их отношение к своим инструментам. Не все ищут логику в произошедшем. — Тут вы правы, — кивнул я. И вспомнил «Плевок». Потерянный и вернувшийся ко мне, когда был очень нужен. У меня определенно к нему особое отношение. — Кстати, раз уж мы заговорили о мечах, — произнес Каруиханма. — Вы ведь за мечом пришли? — Да, — ответил я. — Но сразу уточню: это не мне. Просто хочу сделать подарок воспитаннику. Шедевр не нужен, мы с ним только начинаем обучение фехтованию, но он… — не знал я, как сказать. — Мне как-то все равно, чем махать, а парнишка будет доволен. — Парнишка, это не Аматэру Казуки-сан? — спросил Каруиханма. — Он самый, — улыбнулся я. — Видел его как-то раз по телеку, — покивал он задумчиво. — Я не прошу отодвигать кого-то в очереди ваших клиентов, — сказал я. — Парню реально нужен именно инструмент. Чтобы, если сломается, не жалко было. — Мои мечи не ломаются, — произнес Каруиханма, даже не посмотрев на меня. Он по-прежнему что-то обдумывал. — Будет вам меч. Через месяц. — А ваши клиенты? — спросил я. — Не стоит сдвигать сроки ради такого. Я вообще-то надеялся, что у вас уже созданные на продажу мечи есть. — Да уж лет… — запнулся он. — Не помню. В общем, я уже давно работаю только на заказ. Все, что было, годы назад распродал. А то, что осталось… Скажем так, не для продажи. И нет, клиентов я не буду трогать, все проще — сына позову. — Это который в Китае сейчас? — спросил я. — Ну да, — ответил Каруиханма. — Заодно узнаю, что этот паршивец там два года делает. Чен его в ученики не брал, это я точно знаю. — Вы с этим Ченом поддерживаете связь? — полюбопытствовал я. — Связь? — задумался он. — Можно и так сказать. Просто он уже месяц в Токусиме живет, и мы с ним вчера бухали. * * * Когда я вернулся домой, меня обрадовали тем, что Сорахико сломался. Ну как — обрадовали? Я был удовлетворен. Радости-то особой не было. Похоже, старик и так был на пределе, а увеличенная доза химии его добила. И он заговорил, после чего мне оставалось лишь чертыхаться. Полученная информация… Блин, да я просто не знал, что делать. Я не раз говорил Кену, что все будет нормально, но теперь уже точно не будет. Ему бы суметь жизнь сохранить. На видео, что мне предоставили, Сорахико сидел с опущенной головой и глухим безжизненным голосом рассказывал о великом плане Тоётоми по захвату власти в стране. По идее, звучит глупо, сам план был довольно продуманный, но опирался при этом всего на две вещи — ритуал и некий план клана Мацумаэ по дискредитации императора, неизвестный Сорахико. Если коротко, то Тоётоми хотели с помощью ритуала за три-четыре десятилетия увеличить численность своих Виртуозов, перетянуть на свою сторону часть аристократов, в том числе и с помощью угроз и подкупа, распустить клан и, уже будучи свободным родом, отодвинуть императора на вторые роли, вновь создав сёгунат Тоётоми. Как ни посмотри — это бред. Даже если бы они смогли перетянуть на свою сторону всех имперских аристократов, что нереально, стоило бы им только поднять голову, и тут же последовал бы призыв императора к кланам. Только вот план предусматривал дискредитацию императорского рода именно в глазах кланов. Уж не знаю, что там задумали Мацумаэ, но если бы в самый ответственный момент кланы просто отвернулись от императора… Тогда — да, тогда шанс бы у Тоётоми был. Штук двадцать, а то и тридцать Виртуозов, а если закусить удила и поставить на ритуал вообще всё, то можно и простых детей Виртуозами делать, главное, мозги суметь промыть. В общем, от двадцати до хреновой тучи Виртуозов в одном роду — ну, или группе родов, если вассалы останутся с ними, — действительно могут помочь склонить на свою сторону очень многих. Плюс боевая сила не маленькая. Плюс пославшие куда подальше императорский род кланы. Ну и не стоит забывать, что на подготовку у Тоётоми есть десятилетия. Вот тут-то они и столкнулись с проблемой в виде Патриарха Аматэру. Двойной проблемой. С одной стороны, Патриарх им в любом случае поперек горла вставал. В отличие от ритуала с не таким уж и высоким шансом превратить ребенка в будущего Виртуоза, Патриарх этих самых Виртуозов просто делает. Столько, сколько нужно. Да, у стандартного Патриарха тоже не каждый ребенок гением рождается, но его осечки — это лишние Мастера, а не трупы. К тому же Патриарх работает на результат, то есть если договорились о двух Виртуозах, то они в любам случае будут. Неважно, сколько женщин под него придется положить. Вот и получается, что на финальной фазе плана Тоётоми в стране будет как минимум столько же Виртуозов, сколько и у них. Но это еще ладно. Сильно неприятно — но ладно. Проблема в том, что Тоётоми не приобретают Виртуозов вдруг и сразу, а план, напомню, рассчитан на десятилетия, в том числе и для того, чтобы было время договориться, подкупить или запугать будущих союзников. А как их теперь-то запугивать? А у нас есть пять Виртуозов. А у нас их два, плюс союзники с тремя. Повоюем? И, кстати, откуда у вас столько гениев? Мм? Не поделитесь секретом? В общем, из-за одного только наличия в стране Патриарха план Тоётоми трещал по швам. Так этот Патриарх еще и у Аматэру, у рода, который всегда будет на стороне императора. Рода с очень положительной репутацией, который за необходимые Тоётоми десятилетия благодаря Патриарху наверняка войдет в топ самых сильных и влиятельных родов страны. Да и себя Аматэру Виртуозами не обделят. Как и императорский род. Там десяток Виртуозов, там столько же — и вуаля, на финальной стадии плана у противоположной стороны минимум двадцать Виртуозов. А их союзники? А репутация Аматэру? Множество родов скорее выберут Аматэру в надвигающемся конфликте просто потому, что они Аматэру, а там — какие-то Тоётоми. Поэтому — да, я у родни Кена буквально костью в горле встал. Узнав о том, что задумали Тоётоми, я был действительно удивлен. Не ожидал в реальности, а не в какой-нибудь книжке, столкнуться со столь глобальной и долговременной интригой. Но удивление — ладно, я просто не знал, что теперь делать. То есть глобально-то все понятно — либо рассказать императору, либо лично уничтожить Тоётоми. И в том и в другом случае мое желание помочь Кену летит к черту. Действовать по старому плану и ничего не говорить императору? Не вариант. Вступая в род Аматэру, я получал не только преференции, но и брал на себя обязанности. Я знал, на что шел. Я не могу игнорировать императора, не могу не помочь его роду. Мы вечные союзники, и Аматэру не станут теми, кто этот союз сломает. Это мой долг и моя ответственность. Кен, конечно, мой друг, но, как и он, я не могу предать свой род. Друга я все же попытаюсь спасти, однако ничего «нормального» ожидать уже не стоит. Для Тоётоми в любом случае все будет плохо.