— Потому что это дело касается только нас? — добавил я в голос вопросительных интонаций. — По-твоему, заминированные тоннели и мосты меня никак не касаются? — чуть приподнял он бровь. — Я так не считаю, ваше величество, — произнес я спокойно. — Именно поэтому без промедления сообщил о данном факте в полицию. — И тебе не кажется подозрительным, что почти сразу после этого род Аматэру объявляет войну клану Тоётоми? — спросил он с иронией. — Не кажется, — ответил я твердо. — Позволю себе напомнить вашему величеству, что Аматэру не какие-то там шавки подзаборные, которые всего год как стали аристократами. Мы умеем ждать. Даже если бы в минировании были замешаны Тоётоми, а мы каким-то образом узнали об этом, никто из нас не стал бы объявлять им войну так скоро. Я готовился к ней не один месяц и ударил ровно тогда, когда посчитал правильным. — И когда же ты узнал про Тоётоми? — спросил он уже обычным тоном. — После дня рождения друга, — ответил я. — После того как на поместье Тоётоми Кена напали, мы смогли захватить пленного. Чуть позже его пришлось убить при попытке к бегству, но все, что требовалось, мы узнать успели. — Если они организовали то нападение, — произнес он, — то и в этом они виновны. — Это решать вам, ваше величество, — чуть склонил я голову. — Но я бы не был так в этом уверен. — Поясни, — нахмурился он вновь. — На меня совершали покушения как минимум три стороны, — ответил я. — Про минирование ничего не скажу, но до этого был кто-то с Хоккайдо и немцы. — Замечательно, — произнес император раздраженно. Как будто я ему какие-то планы порушил. — В моей стране творится всякая дичь, а детали я узнаю от тебя. Доказательств, как я понимаю, нет? — К сожалению, — кивнул я. — С Хоккайдо я вроде как договорился, во всяком случае, покушений стало меньше, но так как у меня были… Это даже уликами не назвать. В общем, глава клана Мацумаэ даже намека на признание не дал. — Но количество покушений уменьшилось… — произнес он задумчиво. — Мне даже интересно, чем ты смог его зацепить. Естественно, интересно. Самое забавное, я имею полное право послать императора с его интересом. Вежливо, конечно. — Просто расписал ему наши дальнейшие отношения, — чуть пожал я плечами. — Это как? — приподнял он брови. — Если бы кланы Хоккайдо не прекратили свои попытки устранить меня, мне волей-неволей пришлось бы объявлять им войну. Ничего хорошего это не принесло бы. Ни мне, ни им. — Аматэру против всего Хоккайдо? — усмехнулся император. — Я бы сказал иначе, — произнес я серьезно. — Сикоку против Хоккайдо. Вот тут ему резко стало не до шуток. Если треть японских островов воюет друг с другом, лихорадить будет всю страну. И это я еще не упомянул других аристократов Японии, которые решат встать на мою сторону. Тут тогда реально трэш начнется. А Император вроде как и вмешаться не сможет. О нет, он вмешается, найдет способ, но это вмешательство не сможет остановить войну. Что Аматэру, что кланы Хоккайдо, что предполагаемые союзники Аматэру — далеко не гильдии Гарагарахэби. Мы жестких намеков не понимаем. Забавно, но, похоже, император только сейчас осознал, нутром, можно сказать, почувствовал, что Аматэру никогда и не были беззубыми старикашками. Роду просто не хватало крепкой мужской руки. А уж устроить хаос в стране Аматэру и без меня могли. Просто все привыкли к Атарашики, которая, помимо того что женщина, еще и старалась не выделяться. Несколько десятилетий пассивной жизни, и Аматэру вычеркнули из числа серьезных игроков. Только вот сила рода, точнее, его возможности, собираемые тысячелетиями, никуда не делись. А это далеко не только деньги или артефакты. Признаю, я и сам поначалу повелся на поверхностный образ рода, Атарашики и вовсе в него верила и проецировала на окружающих. Однако я привык использовать все доступные мне ресурсы, выискивать их по самым темным и пыльным углам, так что достаточно быстро вник в ситуацию. Кояма Кента — идиот, упустивший подобный ресурс из клана. У него был тысяча и один способ удержать Атарашики. Не допустить саму мысль об уходе. Он же начал выжимать Аматэру досуха, причем как последний слепец, до конца не видя, что именно он упускает. Зашоренность взглядов, ну и женщина у руля рода. Что в общем-то тоже зашоренность. К сожалению, мы до сих пор не можем считаться сильным в военном плане родом… Хотя, пожалуй, не так. В войне с нами поплохеет кому угодно, но вот побеждать топовые кланы и рода мы все-таки не сможем. И это если мы будем готовы к войне, а без подготовки нас и Тоётоми сомнут. Уничтожить не смогут, для этого им пришлось бы весь Сикоку вырезать, но на остальных островах мы бы потеряли все, а ведь именно там наши основные активы. Отдельно в плане войны идут кланы Хоккайдо. Их действия вне своего острова ограниченны, захватывать наши активы, те же родовые земли, они не могут, а вот разрушать их в хлам — это пожалуйста. Так что в войне с ними хаос и деструкция будут твориться по всей стране, мы ведь тоже сможем только разрушать. Война на истощение, в которой Аматэру не победить, но, как я и сказал императору, плохо будет всем. И ему в том числе. — Что ж, — произнес император, — будем надеяться, что кланы Хоккайдо прониклись перспективами войны. Значит, ты утверждаешь, что это не они и не Тоётоми? — Я не могу ничего утверждать, ваше величество, — ответил я, держа лицо. — Это может быть кто угодно, доказательств у меня нет. А обвинять кого-то голословно Аматэру не будут. — Но на Хоккайдо ты поехал без доказательств, — заметил он. — Это был блеф, — пожал я плечами. — Попытка уладить все мирно. Я ведь не обвинял их на всю страну. — Ну так и я не… — запнулся он. — Хм, чуть ерунду не сморозил. Что там с немцами? Ну да. Император и есть вся страна. — В России меня тоже пытались убить, — ответил я. — Но та попытка была второпях. Впрочем, мы только и смогли узнать, членами какого отряда наемников были убийцы. Тоже так себе след. Можно считать, что это просто мои ощущения. Как с Хоккайдо. На деле я не могу утверждать, что это кто-то из немцев. — А я вот сомневаюсь, что это… — начал он, но замолчал о чем-то задумавшись. — У Тоётоми союзник как раз немецкий род. Перешли мне все, что тебе удалось узнать по тому делу. Немного нагло с его стороны, но главе государства простительно. — Как скажете, ваше величество, — поклонился я. — Но не могу не заметить, что это могут быть и англичане. Как и американцы, с которыми воюет мой род. — Кстати, — откинулся он на спинку кресла. — Меня давно терзает любопытство — что именно вы не поделили с Хейгами? — Прошу прощения, ваше величество, но это личное, — ответил я, вновь поклонившись. Задать вопрос он может, а вот настаивать уже нет. Пусть я и не из клана, но и не имперский род. Плюс та война никак его не задевает. — Жаль, жаль… — сказал он тихо. — Если что, не стесняйся просить помощи. Мне бы не хотелось терять Патриарха подобной силы. — У нас есть Казуки, — ответил я осторожно. — Если я умру, страна ничего не потеряет. — Она потеряет престиж, — произнес он веско. — Страна не может себе позволить потерять Патриарха, равного по силам Мастеру. Все-таки знает. Неудивительно, но была надежда, что тот вертолет следил за другим участком боя. Да и далековато он был. Очень хотелось огрызнуться, пусть и мягко. Напомнить, что Патриарх Аматэру принадлежит именно Аматэру, а не ему, так что мне плевать, чего ему там хотелось бы. Но, естественно, я этого делать не стал. — Как скажете, ваше величество, — произнес я сухо. Мне вот интересно, что ему действительно от меня нужно — престиж страны или система обучения и развития Патриархов? — Надеюсь, ты понимаешь, что очень важен, и не будешь рисковать сверх меры, — вздохнул император, после чего махнул рукой. — Ладно, иди. И у меня, и у тебя и без этого разговора хватает дел. — Всего хорошего, ваше величество, — поклонился я напоследок. * * * После ухода молодого Аматэру в кабинете императора воцарилась тишина. Сам хозяин помещения сидел, прикрыв глаза, и обдумывал ситуацию с Патриархом. Вокруг парня было слишком много войн. Те, что могли произойти, те, что уже идут. Внутри государства, за его пределами. Причем самого Аматэру Синдзи это нисколько не напрягало. Император был уверен, что парнишка четко осознавал всю опасность войн для всех сторон, но словно… Он словно находился в родной стихии. Одновременно и воин, и полководец. Хотя это, наверное, слишком однобокий взгляд. Аматэру словно кризис-менеджер на работе. Хороший кризис-менеджер. Ему плевать — война вокруг, политика или бизнес. Для него это все просто работа. А личная сила — один из инструментов решения проблем. Очень похоже на самого императора, только вот парню всего восемнадцать. Управление, политика, финансы — его уровень слишком высок для подобного возраста. Истинно — гений. При общении с ним приходится продумывать каждый шаг, очень тщательно следить за тем, что и как ты делаешь, и это все сильно напрягает. В этом плане с Аматэру Синдзи в империи никто не может сравниться. Да, несомненно, на стороне парня играет статус его рода, если бы не это… Ну да, тогда бы он, по его, императора, мнению, скатился бы до уровня глав родов Тайра, Отомо, Кагуцутивару, Фудзивара, Кояма. Кояма Кенты. Нынешний глава этого клана и в подметки не годится Кента-куну. В общем, Синдзи даже без своего статуса Аматэру является очень сильным оппонентом в политике. Причем у него иногда чувствуется нехватка знаний или опыта, но это не помогает, а мешает. Заставляет расслабиться, а в серьезных переговорах даже мгновение слабости может больно аукнуться. Эх, ему бы такого внука. Даже без патриаршества. В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошел его старший сын. — Ты чего такой смурной? — спросил он. Его наследник. Его гордость и надежда. Иногда чуть наивный, иногда слишком справедливый, но крайне умный и умеющий быть жестким. Мало кто знает, но еще в старшей школе Нарухито играл на бирже и сумел за три года скопить огромный капитал, который в восемнадцать лет использовал, чтобы открыть ряд компаний, приносящих прибыль до сих пор. Так что в некоторых аспектах он ничем не уступает Аматэру Синдзи. По факту ему бы чуть серьезнее в кое-каких вопросах стать, и император назвал бы своего сына идеальным. Таким, как нынешний глава Аматэру. Впрочем, сравнивать их немного некорректно. Нарухито никогда не действовал полностью самостоятельно, за ним всегда маячил императорский род. А вот внук, второй после сына наследник, такое право себе выбил. Блажь на самом деле, но пусть его. Ютанари даже участвовал в турнире Дакисюро в один год и в одном «классе» с Аматэру Синдзи. Под чужим именем, естественно, изображая простолюдина. Правда, об этом многие знали, хоть и помалкивали. Жаль, что выступил он так себе, но это было ожидаемо — бойцы их рода набирались сил несколько позже остальных. Ну хоть отборочные прошел. Забавно, что сейчас некий Табата Томео работает не где-нибудь, а в Шидотэмору. Ютанари вообще довольно высокого мнения об Аматэру Синдзи. Порой императору казалось, что слишком высокого. — Ты с чем-то важным? — вздохнул император. — Я договорился с русскими по поводу трубы, — ответил Нарухито по пути к отцовскому столу. — Это хорошо, — кивнул сам себе император. — Какова наша доля участия? — Пятьдесят на пятьдеся-а-а-а… Твою же ж… Да какого хрена у тебя постоянно так темно? — произнес чуть согнувшийся Нарухито. Забавный факт, но мизинец на ноге в отцовском кабинете отбивал только он. — Потому что это весело, — не повел и бровью император. — Садись уже. Доковыляв до ближайшего к столу отца кресла, Нарухито рухнул в него. — В общем-то, — произнес он, — я хотел посоветоваться — привлекать немцев или нет? — Привлекай, — почти сразу ответил император. — И французов. Нам сейчас важно начать какой-нибудь совместный проект. — Французы, точно, — проговорил Нарухито тихо. — Про них-то я и забыл. — Кстати, хорошо, что ты зашел, — продолжил император. — Хочу поручить тебе одно дело. Нарухито уже было набрал в грудь воздуха, чтобы возмутиться — дел у него и так было навалом, — но все же не стал.