Костя: В выходные у нас как: суббота или воскресенье? Аня: А давай эти выходные пропустим? Константин чуть не навернулся со стула — в последний момент успел поймать равновесие, слишком сильно откинувшись назад. Что значит — пропустим? Это по какой такой причине?! Костя: Чего вдруг? В ответ — пауза. Ну и что мы там думаем? Хотя может и не думает, мало ли. Может, морда эта клыкастая внимания требует. Костя молниеносно затолкал поглубже внезапно прорезавшуюся ревность к собаке — глупость ведь! И тут пришел ответ. Аня: Я без торта Костя: Я согласен на пирожное Аня: Костя!!! Он просто услышал эти три восклицательных знака — возмущение и смущение. Так, а что не так? Что он не понял? Перечитал сообщения. И, кажется, сообразил. Костя: У тебя месячные? И снова тишина Костя: Так трудно написать «да» или «нет»? Аня: Да. Через пару секунд Аня: В смысле нет, не трудно написать. Да, именно это причина. Костя: Ну и балда. Пошли гулять? Тишина. Костя: Кино? Тишина. Костя: В ресторан? И, наконец, ответ. Аня: Давай у тебя дома какое-нибудь кино посмотрим. Ну вот, совсем другое дело. * * * А пирожные Аня все-таки принесла. Эклеры. Пресс еще держит оборону, но такими темпами недолго. Да и ладно. Лето один раз в год бывает, можно и расслабиться. Фильм для домашнего просмотра Константин выбирал тщательно. Романтическая комедия с уклоном в юмор и потуги на интеллектуальность. Номинация на «Оскар», между прочим. Анечке кино вроде бы понравилось. Поэтому когда примерно на сороковой минуте к Косте начали приставать, он не сразу это понял. Он еще пытался минуты две — идиот идиотом — ловить ускользающий сюжет. Но происходящее на экране все более упорно уплывало от внимания, которое переключалось на то, как женские губы целовали его шею, а женская ладонь пробралась под футболку и наглаживала живот. Довольно низко, скажем откровенно. Это окончательно отвернуло Костино внимание от экрана к реальной жизни. Но прокомментировать происходящее он сообразил не сразу — сначала наслаждался. Но… Но голова еще пока соображала, поэтому голос Константин все-таки подал. Голос оказался уже неожиданно хриплым. - Анют, тебе же… нельзя?.. Она не оторвалась от своего занятия — поцелуев в шею. А рука скользнула совсем вниз, к резинке штанов. — Но тебе-то можно… Ах, вот как мы заговорили… Вот как мы осмелели… слава тебе, боже, дождался. Воспользовавшись тем, что Анечка прервалась ненадолго, чтобы отдышаться, стянул футболку, освобождая поле для маневра. И чуть-чуть сполз по сиденью дивана вперед. — Тогда я весь в твоем распоряжении. Он успел еще поймать взглядом ее улыбку, прежде чем Анечка принялась за него всерьез. Уф-ф-ф-ф… А так и не скажешь, что все это с ним творит девушка, которая еще пару месяцев назад была в прямом смысле — девушкой. Штаны с Кости стащили уже через минуту. Трусы — через две. Еще через полминуты он забыл, что надо дышать. Зато вспомнил, как стонать. Умело или неумело — уже не разобрать. Все, что важно — то, что губы у нее нежные и смелые. И не только губы. Язык. Охтычерт. Че-е-е-ерт… Бедра уже двигались непроизвольно, навстречу женским губам, которые приняли в себя без заминки. Твердую мужскую плоть. Идеально. Словно одно для другого специально так сделано. Кажется, вместе со стоном теперь с его губ слетало ее имя — он не понимал. Ничего не понимал, кроме одного — что остановиться он не сможет. И, похоже, она не захочет. Как, ну как же так получилось, что еще два месяца назад невинная девочка делает ему такой зашибенный минет? А далеко-не-невинная-в-данный-момент-девочка еще и руки присоединила. Тут Косте показалось, что он от острого, острейшего просто наслаждения из кожи вон выскочит — таким мгновенно обжигающим стало удовольствие. Острым и стремительно коллапсирующим. Но тут какая-то часть мозга все-таки дала о себе знать — не все наши оказались снизу. У девочки первый оральный, набить ей полный рот спермы — не вариант, совсем. Нет, не для первого раза. — А-а-аня-я-я… — вышло совсем хрипло и вообще чужим голосом. — Иди ко мне, девочка… Послушная. Оторвалась от своего увлекательного занятия, поднялась к нему лицом. А он впился в этот, подаривший ему столько наслаждения, рот жадным поцелуем и в пару движений своей руки сделал коллапс окончательным. Его глухой рык срезонировал в ее губы, но сил хватило, не выпустил, так и продолжал прижимать девушку к себе правой рукой. Прижимал, дышал шумно и вытирал левую о футболку. Сколько времени он приходил в себя и возвращался в реальный мир, Костя не понял. Но в какой-то момент это произошло. И он таки осознал все. И что ему сейчас дивно хорошо и безмятежно. И что спасибо Ане. И что она… она очень напряженная рядом с ним. Мозг смог включиться. Не сразу, но все-таки смог. — Что?.. — шепотом ей на ухо. — Что случилось? Вопрос идиотический, если рассуждать отстраненно. У нас тут оральный секс и оргазм случились, знаете ли. Но Аня ответила иначе. Тихо, скованно. — Ничего. Но тело каменное под его рукой. От нее исходят мегаватты напряжения. Что это напряжение носит сексуальный характер — Костя сообразил через пару минут. Тупица! На филологические изыски ресурсов мозга уже не хватило. Поэтому спросил прямо: — Хочешь? А у нее достало смелости только кивнуть. Но ему и этого хватило. Вернуть штаны в исходное положение и встать. И руку протянуть. — Пойдем? — Куда? — Пойдем! И ведь пошла. Уже в ванной, раздевая Анечку, Костя шептал ей на ухо. Диалог у них получался несколько сюрреалистический и на сторонний взгляд бессмысленный. — Какой день? — Пятый. — Уже ведь совсем нет? — Почти да. Все. К черту все! Она не дала ему снять только трусики — сняла сама. И это было понятным. Ну а потом зато… Своей джакузи Костя гордился. Не сэкономил в свое время, сделал все по уму. И не раз пользовался по прямому и косвенному назначению. Но так, как сегодня — никогда. Он особенно остро и вдруг ощутил себя главным, опытным и вообще — режиссером. — Руки — сюда.