Правильно! В жизни Верочки царил порядок и определенность. Она совершенно точно знала, что будет завтра и что правильно, а что нет. Любые отклонения от тщательно продуманного и расписанного воспринимались ею как досадные девиации и немедленно устранялись. Поэтому кофе она пила строго одну чашку в день и только с 10 % сливками. Если же таковых в магазине не оказывалось, Верочка молча выгружала всю корзину и шла в другой магазин, пока не находила искомых, правильных сливок. Или же обеденный перерыв – он просто не мог длиться больше или меньше строго регламентированного. Верочка знала заранее, где и что она будет есть и сколько это займёт времени. Каблуки её были всегда не выше 5 см вовсе не потому, что она жаловалась на спину или ей так сказал хирург, недовольный состоянием её ног, а просто потому, что так надо. Источник «надо» никогда не уточнялся. Гулять в парке также следовало в отведенные для этого дни – в субботу и воскресенье утром. Ведь в субботу днём всегда была уборка, а в воскресенье днём – покупка продуктов на неделю. Строго два раза в неделю вечером Верочка занималась фитнесом. И, наконец, раз в месяц она выходила в свет: в программе были театр и музей. Жизнь была налаженной, предсказуемой и защищённой. Слаженность Верочкиной жизни нарушал только один человек – её подруга Маруся. Они дружили со школы, но двух более разных людей, чем они, найти было просто невозможно. Марусина жизнь напоминала балаган с клоунами и дрессированными медведями. Она постоянно влипала в какие-то истории, ездила в новые места, много общалась, влюблялась, разочаровывалась, рыдала, кричала, что жизнь её кончилась, и всё у неё крутилось в таком непредсказуемом вихре без пауз и выходных. Её вкусы постоянно менялись. Она могла захотеть шпроты и пойти за ними в круглосуточный магазин, но вместо заветной консервы познакомиться с очередным мужчиной мечты и тут же поехать с ним гулять вдоль набережной и встречать рассвет. Её платья были верхом непрактичности, а обувь – последним писком моды и кошмаром ортопеда. Если Верочка плыла по жизни плавно, вместе с течением реки, то Маруся летела на вертолете над самой водой, периодически совершая удивительные и опасные трюки. Но что бы ни натворила сумасбродная подруга, она всегда приходила к Верочке поговорить по душам и поплакаться на мужчин и превратности судьбы. Верочка закатывала глаза, вздыхала, но слушала подругу. Даже самой себе она боялась признаться, что в глубине души она завидовала Марусе и, слушая её очередные невероятные приключения, она будто проживала их вместе с нею. Кроме того, с Марусей Верочка чувствовала себя нужной. Ведь бежали именно к ней, а не к кому-то! И слова, произнесенные сквозь рыдания «только ты мне можешь помочь, у тебя так всё правильно в жизни!», ласкали Верочкин слух сладким-сладким мёдом. Так они и жили, каждая свою, отличную от другой жизнь, гармонично дополняя друг друга. Как вдруг в Верочкиной жизни начались сбои. Начнем с того, что изо всех районных магазинов пропали сливки 10 %. Верочка выходила из себя, ездила в центр за искомыми сливками и возвращалась поздно. Утром она не всегда могла встать, поэтому стала прибегать на работу совсем впритык, а то и опаздывать. В один из таких забегов с опозданием она застряла в лифте в бизнес-центре, когда до её этажа оставалось всего ничего. И застряла не одна, а вместе с мужчиной. Телефон почему-то не работал ни у одного из них, мужчина оказался приятным собеседником, поэтому ни Верочка, ни он не вспомнили о кнопке вызова диспетчера и проговорили все два часа заседания в лифте. Но этого им показалось мало, и в обеденный перерыв они пошли в какое-то неприметное и тихое кафе и заболтались так, что снова опоздали на работу. Оба получили выговоры, но почему-то совершенно не расстроились. Неожиданно для себя Верочка увидела всё вокруг совсем другими, удивлённо-радостными глазами. Забыв про правила и распорядок своей размеренной жизни, она порхала в какой-то неизведанной невесомости легко и воздушно. Верочка перестала пить кофе по утрам и пила то травяной чай, то морсик, то вовсе ничего, и нисколько от этого не страдала. Она иногда опаздывала на работу, но делала это с таким кайфом, светящимся на её радостном личике, что начальство перестало ругать девушку за нарушение дисциплины и даже поинтересовалось, каких бы улучшений в условиях труда ей хотелось. Верочка, легкомысленно хихикнув, попросила цветок в горшке (чтоб непременно розовом) и кулер с родниковой водой. Начальник удивился, но принял забавные пожелания подчиненной к сведению. Ещё больше он удивился, когда сам выполнил все просьбы Верочки всего за два дня. Девушка радовалась, как ребенок, прыгала и хлопала в ладоши, и начальник остался чрезвычайно горд собой, не помня, впрочем, причины этого. Но одним утром в Верочкиной жизни снова что-то поменялось. Её новый знакомый с работы, тот самый мужчина из лифта, с другого этажа, не написал ей привычного утреннего приветствия. Сколько ни ждала Верочка привычного сигнала о входящем сообщении, телефон был тих и предательски молчал. Месяц счастья, и вдруг – тишина. Почему? Зачем? Мысли роились в голове девушки со страшной скоростью. Ей представлялось самое ужасное: Толик идёт по улице, радостно пишет ей нежное утреннее сообщение, и его, такого радостного и уязвимого, сбивает машина. Потому что он отвлёкся и думал о ней больше, чем о себе. Конечно же, сбивает совсем, но Верочке никто не сообщает, ведь о ней никому неизвестно. Брр, кошмар. Верочку саму передёрнуло от неприятных образов. Отогнав их прочь, она была настигнута новыми, не менее яркими картинами. Толик решает прыгнуть с парашютом. Чтобы доказать самому себе, что он плюёт в лицо опасности! И чтобы доказать ей, Верочке, что он настоящий мужчина! Поэтому он ничего не сообщает заранее – о подвиге лучше говорить после, таким небрежно-спокойным тоном, с лёгкой улыбкой на губах. Что-то вроде: «Верунчик, здравствуй, дорогая! Я не написал тебе утром, знаешь, почему? Потому что! Я совершал во имя нашей любви подвиг! Я прыгал с парашютом, и твой светлый образ был со мной в небе! Я преодолел свои страхи только благодаря тебе! Теперь я могу всё, детка!» И подмигивает Верочке обаятельной улыбкой крепкого, уверенного в себе мужчины. Хотя всё ведь могло быть иначе. Возможно, Толик вовсе не тот, за кого себя выдаёт и больше не мог этого скрывать, поэтому его двойная работа под прикрытием попала под угрозу разоблачения, и его попросту перевели в другой филиал, город и так далее. И, само собой, не дали ничего написать интересующей его девушке, ведь она явно что-то значила для него и могла узнать что-то лишнее. Ох, уж эти секретные агенты, предупреждать надо было, ещё тогда, в лифте! Или нет… Самый страшный вариант. Ой, нет, боже! Как она не догадалась сразу! Он ведь женат! И его супруга узнала об их тайной переписке и утопила его телефон в унитазе… А, может, и Толика… того. Нет-нет, не так. Его пощадили, но пригрозили разводом и лишением его родительских прав! Да, наверняка, у такого чуткого и отзывчивого мужчины много детей! Он сам так и сказал уже на второй их встрече – мол, люблю детей, у меня их будет много! Может, имел в виду, что ещё больше!? Куда ж ему ещё-то! Вот жена и разъярилась: у самих семеро по лавкам, а он интрижки крутит, и неровен час появится у него ещё ребёночек где-то на стороне. Но Толик мужчина ответственный и добрый и, конечно, не бросит свою кровиночку. Ещё одна статья расходов в семье! И жена решила взять ситуацию в свои руки: эх, всё-то приходится делать самим, женщинам… Вот глупость! Ну, уж нет! Просто у Толика заболела бабушка, и он уехал ранним поездом в Пензу проведать её! Может, помирает старушка!? Какие ещё сообщения? Вот уж точно не до них! Перед Верочкиными глазами вставали картины всяких ужасов, одни страшнее других. Ведь в её, хоть и временно легкомысленном, но всё же глубоко рациональном мозгу никак не укладывалось, почему всё было так хорошо, что даже волшебно, и теперь молчание! Да что ж случилось-то!? Нервная Верочка дрожащими пальцами набрала телефонный номер Маруси, своей лучшей подруги, такой взбалмошной и непредсказуемой, в надежде услышать слова утешения и какие-то подсказки опытной жизнепрожигательницы. На том конце провода послышались всхлипы. Верочка растерялась: сейчас она совершенно не готова была служить чьей-то жилеткой, ей самой хотелось ныть и жаловаться! Поэтому она послушала немного Маруську и спустя некоторое время закричала не своим голосом. Повисла неловкая пауза. – Верусь, что случилось-то? Толик чего вытворил? – заплаканным голосом прохрипела Маруся. – Да он… да я… да не знаю! Да вот, я сейчас расскажу!.. – выпалила Верочка. В итоге подруги выплакались друг другу, сделали общие выводы и кое-как успокоились. На работу обе безнадежно опоздали, и без зазрения совести каждая сказала своему шефу, что у неё умерла бабушка. Ведь опухшее от слёз лицо и красные глаза скрыть было невозможно. Особенно после игривой лёгкости и радостных улыбок предшествующего месяца. Начальники поохали и разрешили девицам уйти в тот день пораньше. Поэтому встретившись после работы, Верочка с Марусей долго истерически хохотали прямо в оживленном центре Москвы, забыв обо всяких там условностях и приличиях. Затем Маруся спохватилась и, боясь забыть, вдруг сделала своей подруге любопытное предложение: – Верунь! Завтра на треннинг иду, двухдневный, на оба выходных. Что-то там про принятие женской природы, силу и прочее. Славянские ритуалы, практики, ну ты понимаешь. Вот прежде я бы тебе не обмолвилась. Но ты такая новая… Пойдём со мной, а? – А пойдём! – выдала совершенно неожиданно для себя новая Верочка, чем немало удивила и подругу. Дружно похохотав на тему женской изменчивой природы, подруги обнялись и распрощались до завтрашнего утра. Заинтригованная Верочка шла и радовалась вечерней Москве, напрочь забыв о причинах своих утренних расстроенных чувств. Она вдыхала ночной, ароматный воздух, любовалась огоньками на набережной и думала о том, как здорово быть женщиной. Что ж, посмотрим, что за треннинг, размышляла она. Впервые в жизни, такой опыт, новый, как она сама! Маруся шла в противоположном направлении и тоже думала о том, как хорошо быть женщиной и всё это вокруг, такое красивое и радостное, как же хорошо, господи! И отдельное хорошо – чудесная подруга Верочка, которая теперь не просто терпеливо и снисходительно выслушивает её, Маруськины передряги и слёзы, но и ПОНИМАЕТ её! Как никто другой! Это просто космос, это ж две Вселенные, ставшие одной! Ну почти. Но очень близкие ощущения! А теперь Маруся ещё и дока в глазах Верочки, впервые в жизни! Она ведёт свою правильную, умную и уравновешенную подругу, ну в прошлом такую, на треннинг! Она, Маруся, знает что-то такое, что умнице Верочке неизвестно, чего она никогда не пробовала! Волшебство, не иначе! Разве много нужно девушке поводов для чистой, лучащейся счастьем, радости? Вовсе нет! Просто рядом есть кто-то, кто её понимает и принимает, кто смотрит в одном направлении и слушает её, просто слушает, и всё! Понимаете? Наутро подруги дружно проспали и вместе неслись по закоулкам хитрых изгибов московских улиц. Обнаружив искомый дом, обе облегченно вздохнули и резво вбежали внутрь. Старинный особняк ответил скрипучими половицами и несговорчивыми дверями. В заветном зале было так тихо, что Верочка невольно содрогнулась: двадцать живых женщин в принципе не могут сидеть в ТАКОЙ тишине. Бывалая Маруся невозмутимо ухмыльнулась и втащила подругу внутрь. Оказалось, они опоздали на начало всеобщей медитации, поэтому каждая девушка пребывала в себе, с закрытыми глазами, и разговаривать было попросту не с кем. Внутренние диалоги состоялись, некоторые из них проистекали особенно бурно – судя по лицам участниц. Но всё же интересней всего было наблюдать за ведущей: она сидела в передней части зала, в ярко-вишнёвом платье и, расправив плечи, запрокинула голову с закрытыми глазами так, что предполагаемый её взгляд мог бы упереться прямо в потолок. Верочка хихикнула было, в этой своей новой, отрешенной от условностей манере. Но неожиданно прозвучал грудной, сочный голос ведущей, которая, не открывая ни на минуту своих глаз, обратилась к новоприбывшим: – Девицы, располагайтесь на свободных местах! Будьте тихи и спокойны! Пребывайте в себе! Увидьте свой свет, свою душу, свой источник! И останьтесь в этом! Гоните прочь ненужные мысли, наблюдайте за ними и снова возвращайтесь к себе! Голос ведущей прозвучал властно и требовательно, и Маруся потащила Верочку на свободные коврики. Верочка воспротивилась непокорной лошадкой, мол, а вдруг секта какая!? Но подруга поднесла палец ко рту и, отрицательно помотав головой, усадила её на коврик. Верочка вздохнула и решила подчиниться. В конце концов, она сама хотела чего-то нового, придётся довериться Вселенной и любимой подруге. Поэтому девушка неохотно, но всё же прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на себе. В её внутреннее пространство немедленно ворвались посторонние беспокойные мысли. А вдруг Толика похитили? Но, может, всё-таки нет? Наверно, он банально женат и просто испугался последствий таких сложных отношений. Хотя… на работе он тоже не появлялся. Ведь Верочка попросила Свету из ИТ-отдела незаметно проверить, на месте ли он… Боже, он ведь заболел! Лежит сейчас, в бреду, один, и никто не подаст ему не то, что чаю, но и… Хотя стоп… Жил ведь как-то до этого, и неизвестно, с кем жил, возможно, не один… И можно ж было просто сообщить ей, Верочке, что случилось-то! Значит, она ему совсем чужая… Или… постойте-ка. А что, если Толик нетрадиционной ориентации? Он так чуток, что понял: девушка в него того гляди влюбится, а он просто с ней дружит и ценит это особенное тёплое, ни к чему не обязывающее общение. И добрый Толик осознал, что Верочка будет страдать, из-за него! Вот и решил уехать, увеличить дистанцию, чтобы не усугублять ситуацию. Вот вам и объяснение! Так не стоит и переживать в таком случае, надменно решила девушка. В этот момент она ощутила на своих плечах чьи-то сильные, горячие руки. Едва не вскрикнув от страха и неожиданности, Верочка услышала знакомый властный голос: – Спокойно, дорогая! Твои беспокойные мысли слышно через весь зал. Дыши глубже! Дыши животом! Дыши самой своей сутью! Провожай свои мысли, не погружаясь в них! Сейчас важна ты сама, а не они! Они не могут управлять тобой! Ты – Вселенная, ты – душа, ты – любовь, и больше ничего не имеет значения! Верочка, наконец, вдохнула глубоко и захватила так много воздуха, что слегка закачалась от головокружения. Но это было приятное чувство какой-то неизведанной прежде пустоты. Будто сейчас всё прочее, кроме неё самой, и, правда, совсем неважно. Верочка ощутила, как ком, стоящий в груди, понемногу отступил, и ей стало легче и приятней дышать. Она могла просто быть и не соответствовать чьим-то ожиданиям и надеждам. Быть, а не казаться правильной, хорошей девочкой. Быть и проживать свои состояния сполна. Быть в них, быть в себе. Вдохнув ещё глубже, она вдруг ощутила, что её щёки покрылись тёплыми, как весенний дождь, слезами. Они были солёными, горькими и освобождающими. Они забирали с собой её страхи и запреты, забирали её прежние маски и принципы, омывали её настоящую и являли миру то, что ей так хотелось увидеть самой. Её настоящую, истинную Верочку, как она есть, как она была задумана Богом изначально. Верочка тихо плакала, и ей было хорошо. Ведущая обняла её и мягко покачивала из стороны в сторону, как младенца. – Ты прощаешься с прежней собой, со старыми и отжившими шаблонами, с ненужными установками! Ты открываешь новую себя и радуешься жизни! – еле шептала ведущая и, погладив её по голове, оставила Верочку наедине с собой. Через некоторое время она открыла глаза и увидела красивый зал, наполненный прекрасными девушками. Большинство искали бумажные платочки и шмыгали носами. Но у всех было какое-то необыкновенное умиротворение на лицах. Пока Верочка решала, куда же она попала, а в ней боролись рациональное, привычное и чувственное, новое, ведущая широко улыбнулась: – С добрым утром, девочки! Добро пожаловать в новых себя! Приходите к себе в гости почаще: когда вы настоящие, вы такие красивые! Все девушки дружно заулыбались. Ведь оказывается быть собой не так уж сложно, но удивительно приятно! Верочка и сама улыбнулась своей самой открытой улыбкой, поддавшись общему настроению. Вспомнив про подругу Марусю, она поискала её глазами и увидела её заплаканное, но счастливое лицо. Маруся размазала тушь и обрела чёрные круги вокруг глаз. – Привет, панда! – засмеялась Верочка, помахав ей рукой. – И тебе, панда, привет! – хохотнула в ответ Маруся. Вскоре зал охватило всеобщее веселье, ведь панд оказалось сильно больше двух. Ведущая смеялась вместе со всеми. А потом были круговые славянские танцы, танец обавниц, ритуал прощения и праздничное чаепитие. Потом они мастерили обрядовых куколок и загадывали желания. День был таким ярким и насыщенным, что Верочка ни разу не вернулась к своим беспокойным мыслям. И когда они вышли с Марусей на улицу, их лица сияли, но говорить совершенно не хотелось. Поэтому они долго бродили по вечерней Москве, любуясь её огнями, старыми зданиями, рекой и парками. Воздух был на удивление свежим и чистым: словно какой-то нежданный, новый ветер подул и вычистил всю пыль и грязь с улиц и крыш, пока девушки занимались очищением себя от ненужного и наносного. Дышать было вкусно и радостно. Видеть было по-детски ярко и волшебно до мурашек. И даже неестественный гул города не раздражал, как прежде, но создавал какой-то особый фон и звучал почти морем. День удался! Столько открытий, столько осознаний… Девушки вдруг одновременно повернулись друг к другу и произнесли почти одни и те же слова, мысленно, беззвучно, с благодарным блеском в глазах. – Спасибо тебе, подруга, что ты есть, что ты рядом! Спасибо за этот опыт! Спасибо-спасибо! На следующий день подруги проснулись пораньше и пришли в зал к самому началу очередного действа. Ведущая зажигала свечи и благовония и напевала загадочную восточную песню. Несколько участниц рассматривали какие-то украшения и бурно восторгались ими. Другие девушки раскладывали цветные карты с необычными картинками. Верочка, для которой всё было вновинку, и прежде она, надменно фыркнув, покинула бы странное место, но сейчас стояла и умиротворенно наблюдала за непривычными для неё вещами. В зале было по-женски уютно, словно бы эта приятная возня и милые вещицы создавали свой собственный живой фон. Так гудят пчёлы и шелестят травы на ветру, так переговариваются птицы в лесу. Затем ведущая села в торце зала в позу лотоса и замерла с блаженной улыбкой на лице. Через минуту суета среди девушек прекратилась, и все молча сели на свои коврики. Утренняя медитация началась. На этот раз Верочка с удовольствием погрузилась в себя, и мысли обтекали её, как большие речные рыбы, плывя себе дальше и почти не затрагивая её саму. Откуда-то из глубины сознания всплыл червячок сомнения про Толика, но Верочка спокойно отправила его вслед за рыбами-мыслями. Сейчас ей хотелось побыть с собой, побыть в хорошем расположении духа и своём собственном тепле. Тепле своей души. Верочка возликовала внутри себя: вот она какая, со второго раза одолела свои навязчивые мысли и страхи! Стоило ей так подумать, как на неё навалились яркие, обрывочные образы из детства. Вот мама стыдит за тройку по русскому и отказывается замечать её, маленькую Верочку, не хочет её обнимать и не даёт конфет. А вот папа кричит на неё и требует, чтобы она соблюдала режим, а не лежала на диване с книгой, когда ей должно заниматься игрой на фортепиано. И бабушка, твердящая, что Верочка будет толстой и никому ненужной, если будет есть булки, а сама поедающая тайком плюшки и печенья… И всё это было так резко, неожиданно и жестоко, что Верочка разрыдалась, как маленькая. Размазывая слёзы по лицу, она оплакивала своё детство, себя правильную и хорошую девочку, мечтавшую заслужить любовь родителей… Ощутив на своих плечах знакомые горячие руки, Верочка не испугалась, как прежде, но глубоко вздохнула и, поплакав ещё немного, потихоньку успокоилась. – Доверяй своим чувствам! Не загоняй их внутрь! И не возвращайся к привычным правильным шаблонам! Гордость за то, как здорово ты всё одолела, тоже гордыня! Зачем тебе себя оценивать? Ты прекрасна как есть, когда ты просто живешь без оглядки на чьи-то суждения! Ты выросла, ты больше не маленькая девочка и можешь справиться с этим сама! – жарко прошептала ей ведущая и, погладив Верочку по голове, подошла к другой девушке. Верочка вдохнула ещё и ещё, в самую глубину, и почувствовала освобождение. Дышать стало легко, и тяжесть в груди отступила. Когда она открыла глаза, мир слегка покачнулся, но быстро вернулся к своему прежнему виду. Маруся смотрела по сторонам так же растерянно, как и Верочка. Встретившись взглядами, подруги улыбнулись друг другу. – С добрым утром, дорогие девицы! Сегодня вы столкнулись лицом к лицу со своими глубинными страхами, многие увидели себя маленькими девочками и заново прожили свою боль. Вы молодчины, ибо самое трудное встретиться с собой и побороть свои страхи! Помните, сейчас вы – сила, любовь и мудрость! И в вас есть все ресурсы, чтобы помочь своим маленьким девочкам! Ваше счастье в ваших руках! Не в руках ваших мужчин или родителей, а в ваших! И вы справитесь, я в вас верю! А ещё я разыгрываю сегодня приз! Для самой смелой из вас! Тишину прорезали аплодисменты всех девушек. Они смеялись, плакали, благодарили, хлопали. И заключительный день треннинга прошел под знаком благодарности и наполненности. Ритуалы, действа, танцы и медитации пронеслись пёстрой лентой, вот и Верочке показалось, что она прожила их на одном дыхании. Она плакала, кричала, смеялась, злилась и приходила в ярость. Она позволяла себе быть. Быть как есть, не думая о том, как это выглядит со стороны и что подумают другие. Под конец дня Верочке стало казаться, что она – пустой сосуд, ибо она уже всё отчувствовала и всё отпустила. Внутри приятно звучала она сама, тихо и тепло. Раздался звучный голос ведущей: – Дорогие мои девушки! Все слова сказаны, все чувства прожиты! Вы потрудились на славу! И я хочу наградить самую смелую из вас! Не для того, чтобы выделить её или указать вам, что вы хуже! Нет! Вы все прекрасны! Я хочу поощрить эту девушку на пути, который она избрала! Чтобы она продолжала по нему идти всем невзгодам назло! И мы будем смелыми и не станем пугаться своей сути! Вот она, самая смелая в нашем кругу! – с этими словами ведущая указала на Верочку. Все взгляды обратились на неё. Верочка смутилась и опустила глаза. – Ура победительнице! Давайте поддержим её, а то она стесняется! – задорно предложила Маруся. Раздался смех и дружные аплодисменты. Все радовались за неё, за Верочку, просто так! Она прослезилась и попыталась поблагодарить всех в ответ, но из горла вырывались только какие-то булькающие звуки. Тогда ведущая сама подошла к ней и, ласково приобняв за плечи, вывела её в центр зала. – Я вручаю Верочке вкусный сыроедный торт! Пусть её жизнь станет сладкой по-настоящему, без искусственных добавок и подсластителей! Верочка молча обняла ведущую. Повернувшись лицом к участницам, она тихо поблагодарила их: – Спасибо вам! Благодаря вам всем я теперь совсем другая! И теперь знаю, какой могу быть! И пойду по своему пути, не сворачивая! Давайте вместе… просто быть самими собой! Уже на улице Маруся и Верочка с тортом и пакетами вдруг побежали, резво и весело, как две школьницы. В ближайшем сквере они остановились у лавочки и, отдышавшись, плюхнулись на неё безо всяких мыслей. Затем Верочка вдруг бросилась судорожно открывать свой приз. Он был прекрасен! Изобилие ягод, фруктов и миндальных лепестков перемежалось с кремовыми розочками и цукатами. Верочка робко протянула пальчик и зацепила крем с малиной сверху. Вкус ей понравился, и на глазах изумленной Маруси она продолжила есть торт руками. – Присоединяйся! Очень вкусно! – с набитым ртом предложила подруге Верочка. Та подумала и тоже принялась уплетать его. На половине торта девушки почувствовали, что давно пора остановиться. – Знаешь, мне неловко, что я не разделила его на всех! Но я так смутилась, а всех так много… Хотя, по-моему, и так неплохо получилось! – пробормотала сытая Верочка. – Да, ужин теперь нам не нужен! – рассмеялась Маруся. Весёлые и свободные они пошли к реке, зашли в парк и направились к освещенной фонариками и лампочками набережной. Звучала приятная музыка, и девушки, заслушавшись, решили подойти поближе к краю парапета. Каково же было их удивление, когда они увидели на дощатом настиле у самой воды танцующие парочки. Вдруг ритм музыки изменился, и заиграла заводная и энергичная сальса. Верочка не выдержала и побежала вниз по ступенькам, прямо на танцпол. Маруся, не ожидавшая такой прыти и решимости от своей сдержанной подруги, ойкнула и поскакала следом. Побросав пакеты и коробку с тортом прямо на каменные, холодные плиты, девушки принялись бодро двигаться в ритме сальсы на самом краю танцевальной площадки. Их искренняя радость и ребячество немедленно привлекли внимание кавалеров, и вскоре и та, и другая уже кружились в танце с незнакомыми молодыми людьми. Музыка играла в воздухе, отражалась на воде пляшущими бликами фонариков, кружила головы танцующим и стучала в их сердцах. Время ушло куда-то, забылось. Существовал только ритм, руки партнеров и общие движения. Танцы длились почти до полуночи. Верочка зевнула в перерыве между двумя партнерами и посмотрела на свою подругу. Та тоже засыпала на ходу. Понимающе улыбнувшись друг другу, они помахали руками новым знакомым и двинулись к выходу. Их первые партнеры, продираясь сквозь толпу, двинулись за ними вслед. – Девушки, можно вас проводить? – вызвался самый смелый из них. Верочка отчего-то покраснела, но согласно кивнула. Ребята подхватили их пакеты, и вместе они неспеша двинулись в сторону метро. Уже потом разделившись на полпути по парам, они поехали каждый в свою сторону. Маруся на север под руку с новым знакомым Виталием. Верочка на восток с партнером по танцам по имени Герман. Все они шутили и смеялись. «Вот этой лёгкости мне-то и не хватало!» – ликующе думала про себя Верочка и улыбалась вслух. Герман оказался интересным собеседником. Он был химиком, работающим в крупном научном центре и с жаром рассказывал о своих последних исследованиях и трудностях, с которыми приходилось сталкиваться. Танцы были его отдушиной и единственным способом общения с девушками, потому что на что-то иное не было времени, да и достойную девушку он пока не нашел. – Часто вы там танцуете, на набережной? – поинтересовалась Верочка безо всякой задней мысли. – В выходные, в другие дни совсем некогда! – Это от того, что вы так увлечены работой или работа просто заменяет вам что-то другое? – прямо спросила Верочка и сама себе удивилась. Герман смутился и запнулся. – Знаете, вы первый человек, который вот так прямо и без предисловий задает мне этот вопрос! Наверно, я сам должен был его задать прежде, потому что ответа, вот так сходу, не знаю… Но это хороший вопрос! Я подумаю и скажу вам как-нибудь! Обязательно! А вы, как вы оказались на танцах? Я вас раньше не видел! – А я первый раз! Услышала музыку и мне захотелось! – легко ответила Верочка и снова себе удивилась. – Как это чудесно! Захотеть и пойти! – восхитился Герман. – Я и сама радуюсь! Быть женщиной чудесно! – обворожительно улыбнулась Верочка. Разговаривая о том и сём, они дошли до Верочкиного двора и хотели уже прощаться, как вдруг от дома отделилась тень и направилась прямо к ним. Верочка заметила его первым и вскрикнула: – Толик? Это ты? Живой? Толик внимательно посмотрел на Верочку, потом на Германа и, молча сунув ей цветы, гордо удалился. – Жених? – после минутной паузы тихо спросил Герман. Верочка отрицательно помотала головой и, едва слышно пробормотав слова прощания, скрылась в своём подъезде. Партнер по танцам так и остался стоять во дворе. В голове его проносились разные мысли: например, «что бы это всё значило!?» или «Что-то есть в этой Вере такое притягательное, и противостоять этому крайне сложно, мда…» или же «Вот бы пришла на танцы через неделю!» Постояв ещё с минуту, он вздохнул и пошёл в сторону метро. А Верочка в это время с туманом на глазах пыталась открыть дверь своей квартиры. Лишь только попав внутрь и затворив дверь, она заплакала в голос, забыв обо всём на свете. Ей было ничего непонятно и очень обидно, поэтому она даже не знала, что именно её так расстроило. Поплакав всласть и размазав всю тушь, что оставалась на её лице, Верочка вытерла слёзы и посмотрела на букет от Толика. Это была большая охапка нежно-розовых пионов, напоминающих воздушные облачка розовой пудры или нежнейшее сливочно-ягодное суфле или что-то поистине волшебное, но не имеющее названия. Они источали тонкий сладковато-фруктовый аромат и окутывали им всё вокруг. Такие букеты дарят феям или возлюбленным или невестам… Наверно, всем подряд не дарят таких цветов. Как же так получается, пропал на три дня, а потом с цветами, и ничего не объяснил. Но смотрел на неё, на Верочку с такой укоризной, словно бы она должна перед ним отчитываться… А ведь она ему, по сути, никто. И в то же время… Она тоже ждала объяснений. Может, не нужно было? В её жизни сейчас столько интересного и прекрасного, зачем ей чего-то ждать от кого-то? Мягко улыбнувшись самой себе, Верочка мысленно отпустила все свои контроли и упряжки и принялась с удовольствием расправлять цветы в вазе. Затем она устроила себе пенную феерию в ванной, совместив её с поздним, неприлично калорийным ужином. И все заботы на время отступили прочь. Ведь сейчас Верочке ничего не решить, а если и решить, то зачем? Наутро она почувствовала прилив сил и даже сделала зарядку. В офисе ей все делали комплименты и даже начальник, который вдруг пригласил её на обед. Верочка подумала и согласилась. В лифте, куда они вошли вместе с шефом, стоял Толик. Его лицо отражало целую гамму чувств, которую он, правда, быстро спрятал под маской безразличия. Однако изумление держалось на его лице дольше всего. Вчера с одним, сегодня с другим! Откуда только взялись все эти поклонники, когда целый месяц он был один-единственный, кто общался с Верочкой всё это время! Значит, стоит отвернуться, как они появляются! Но в таком случае, где же они все были до него!? Может, он просто их не замечал, а тут совпало, проявились все разом? Озадаченный он наблюдал, как Верочка смеётся со своим спутником и выходит с ним из лифта, делая вид, что не замечает его, Толика. Нахмурив брови, он задумался. Вечером того же дня, когда Верочка спускалась на лифте с коллегами, воодушевленно обсуждая что-то, на проходной её ждал Толик. Взгляды их на мгновение встретились. Его лицо выражало такую решимость, что она вежливо простилась со всеми и неспеша подошла к нему. – Привет, Толик! Спасибо за прекрасный букет!