– У твоей стойки плохая природа, сколько ни барахтайся, не оторвется. – А твоя? – Моя может. В мою болты не вкручивали. – А что делали? – Вкрутили так, что бетон раскрошился. Потом просто вставили, в готовую шпатлевку. Застыло крепко, но все равно не та прочность. – Я бы не сказал. – Посмотрим! Шаров снова взялся за дело, и на этот раз стойка пошатнулась, как надломленный зуб во рту. И в этот момент послышались шаги. Шаров остановился. Альберт подошел вплотную к Павлу, поднял ногу, но на голову не наступил. – Сколько в саквояже было денег? – Точно не помню. – И я точно не знаю, сколько раз трахнут твою Зойку. – Восемьдесят четыре пачки. Умножай на пятьдесят тысяч. И на курс евро. – Восемьдесят четыре раза ее и трахнут! Альберт ударил Павла ногой и вышел из моечной. – Сука! – прошипел вслед Шаров. Он попытался развить свой успех, но даже пошатнувшаяся стойка не желала сдаваться. А сил у него оставалось все меньше и меньше. * * * Марио терпеть не мог, когда женщина сопротивляется. Он любил, чтобы все было по взаимному согласию, чтобы тело отдавалось с улыбкой, чтобы само сняло с себя все одежды, прежде чем лезть в постель, чтобы блеснуло своей наготой. И действительно, зачем применять силу там, где женщину можно взять хитростью? Он вывалил на диван деньги из саквояжа. – Есть предложение, – сказал он, глядя на Зойку. – Но ты можешь отказаться. – Вообще-то, я уже замужем. – Она смотрела на деньги, и взгляд ее лихорадочно блестел. Это были ее деньги, и она вовсе не хотела их терять. – Придется развестись, – серьезным тоном сказал Марио. – И выйти замуж за меня… Или за него… – он кивком показал на Шмеля. – Или за нас обоих. – Э-э… А деньги? – Деньги делим на троих. – Так нечестно, – мотнула головой Зоя. – А как честно? – Если я выхожу замуж за вас двоих, то вам двоим одна половина, а мне другая. – Видал? – Марио звонко шлепнул руками по своим коленкам. – А говорили, сумасшедшая! – хмыкнул Шмель. – Я притворялась, – усмехнулась Зойка. – Зачем? – Из-за денег. Я знала, что Черкасов принесет их мне на блюдечке… – Хитрая? – Расчетливая. – Ну хорошо, половина нам, половине тебе… Только учти, мы в очередь становиться не будем. – Делайте, что хотите, – согласилась Зойка. – Только вслух не говорите… – Ну так что, начнем? – спросил Шмель. – Нет, сначала деньги поделим. – Зойка явно не шутила. Она совершенно серьезно поверила в ту дичь, которую скормил ей Марио. Если так, то баба реально не в себе. Хорошо, если она и в постели такая же сумасшедшая. – Ну хорошо… – Марио на глаз разделил деньги на две половины. – Нет, посчитать нужно, сорок две пачки вам, сорок две пачки мне… Марио усмехнулся. Видно, Зойка реально жадная до денег сучка, если знает, сколько там в саквояже осталось. Он отсчитал сорок две пачки, запихнул их в саквояж. – Ну что? – В спальню отнесите. Положите там в шкаф. – Я думал, в постель. – В постель я сама лягу… Ну чего стоите, развязывайте! И опять у Зойки заблестели глаза. Но сейчас ее возбуждали не деньги, а мысли о том, чем и как она будет за них расплачиваться. Она, казалось, хотела как можно скорее приступить к транзакции. Шмель не заставил себя долго ждать, достал нож, поднес острие к лицу Зойки. А она, дура, высунула язык и чуть не лизнула лезвие. Похоже, она реально перевозбудилась. Да и Шмель затрепетал в предвкушении. Он разрезал путы, освободил Зойку, но она и не думала подниматься. – Я же сказала – мою долю в шкаф, – повторила она. И вдруг стащила с себя футболку, обнажив свой топлес. От возбуждения Марио залихорадило. Он схватил деньги, потащил их в спальню, открыл створку шкафа, поставил саквояж на нижнюю полку. И тут же появилась Зойка, на ходу расстегивая пуговицу на джинсах. – Поставил? – спросила она, разворачиваясь к двери. – Пока только саквояж. В спальню вошел Шмель, он беззастенчиво пялился на обнаженную Зойкину грудь. Марио заметил это, хотя у самого глаза так и липли к бюсту. – Покажи! – потребовала Зойка. – Что показать? – Деньги! – Вот ты достала! – Марио присел на корточки, чтобы взять саквояж. В этот момент Зойка сунула руку под занавеску и выхватила закрепленный под подоконником пистолет с глушителем. – Эй, ты чего? Марио не успевал наброситься на нее, чтобы обезоружить. Зато Зойка с легкостью направила ствол на Шмеля и выстрелила. Марио не видел, куда попала пуля, но услышал, как падает тело. И сам в ужасе сел на пятую точку, рукой угодив во что-то теплое и липкое. – Ствол давай!.. Зойка переместилась в дальний угол, где Марио мог достать ее только метким выстрелом, но его пистолет стоял на предохранителе. Зато Зойка могла выстрелить в любое мгновение. Пистолет из кобуры Марио доставал окровавленной рукой. Зойка показала на кровать, туда он его и бросил. – Давай к окну!